Малфой прочистил горло, тем самым выводя ее из транса, и Гермиона моргнула, подняв взгляд на комнату. Увидев, что Гарри все это время опасливо за ней наблюдал, она поняла, что слишком долго никак не реагировала. Быстро натянув на лицо радостную улыбку, она убрала поднос на журнальный столик и поспешно поднялась, с энтузиазмом бросаясь в объятия лучшего друга.

— Поздравляю, Гарри. Из тебя получится замечательный отец, — прошептала она ему на ухо и крепче прижала к себе, борясь с подступившими слезами. — И тебя, Пэнси!

Слова никак не хотели складываться в фразы, поэтому она просто обхватила ее руками и обняла, фальшиво улыбаясь. Когда Гермиона отстранилась, отшагнув на расстояние вытянутой руки, она заметила счастливые слезы, заблестевшие в глазах Пэнси, и робкую улыбку на ее губах. Грейнджер вдруг почувствовала, что у нее совершенно нет сил не быть за них счастливой. За все то горе, которое в своей жизни причинила Пэнси, она стократ отплатила Гарри счастьем.

— Я очень рада за вас! Первый ребенок… Мерлин, этот ребенок будет безнадежно избалован! — Гермиона почувствовала, как по щеке скатилась слеза, и быстро смахнула ее тыльной стороной ладони.

— Что я пропустил? — в комнате прогремел голос Рона. Он прижимал Габриэль к себе так близко, словно приклеился всем телом, и поцеловал ее в белокурую макушку.

Уставившись на своих друзей, которые так отчаянно друг к другу липли, Гермиона особо остро почувствовала холодный воздух комнаты. Сердце ощущалось в груди как износившееся полотенце, отжатое слишком много раз и теперь готовое порваться от любого прикосновения, как вдруг теплые руки нашли ее бедра, потянув назад, и затем до невозможности мягкие губы прижались к виску. Малфой.

— Не хочешь прогуляться перед ужином?

Гермиона расслабилась в его объятиях и подняла на него взгляд, чертовски надеясь, что вся испытываемая ею благодарность отражалась у нее на лице.

— С удовольствием.

***

Драко не имел ни малейшего, мать его, понятия, какого наргла он творил. Вся эта чушь с тем, чтобы заставить журналистов из «Ведьминого Досуга» и «Пророка» поверить, что он был одним из самых завидных холостяков нашего времени… Что ж, это было довольно просто, не так ли? Он раскошеливался на один ужин в неделю и позволял себе напиваться до чертиков, после чего отправлял очередную шлюшку восвояси. Ни к одной из всех этих пустышек он даже приблизительно не испытывал того, что чувствовал к Грейнджер.

Глубокая печаль в ее глазах казалась настолько кричащей, что Драко не мог понять, как больше никто в комнате ее не замечал. Но Мерлин, Грейнджер ощущалась такой мягкой и теплой рядом с ним. А от одного взгляда карих глаз Драко готов был пасть пред ней на колени и кричать всему миру, насколько отчаянно и безнадежно он в нее влюблен. Однако Гермиона Грейнджер кто угодно, но не дура. Она обязана была заметить его очень и очень многочисленные знаки, которые он подавал на протяжении последних нескольких лет, и просто решила для себя, что он ей не подходит. А ведь и правда, что Драко Малфой мог ей предложить?

Выходя через парадную дверь, они столкнулись с Луной и Лонгботтомом, по очереди бросавшими на него любопытные взгляды, после чего свернули на узкую тропинку в лесу. Несколько минут они шагали в тишине. Как только дом скрылся из виду, Драко нехотя убрал руку с плеч Грейнджер и решил утолить свое любопытство, незаметно бросив на нее быстрый взгляд: руки плотно скрещены на груди, и Малфой был уверен, что на губе у нее останется сквозное отверстие, с такой силой она ее закусила.

— Из Пэнси получится неплохая мать, — заискивающе сказал Драко, но тут же поморщился. Ну не умел он утешать печальную Грейнджер! — Я имею в виду, я на это надеюсь. Она как минимум обзаведется домовиком.

Гермиона нахмурила брови и сделала тяжелый вдох, уставившись на яркий окрас осенней листвы.

— Я в этом не сомневаюсь. Просто… Не обращай внимания, — она замолчала и покачала головой. — Мерлин, я не знаю, что на меня нашло в последнее время. Скорее всего, это все из-за круглой даты, так ведь?

Драко открыл рот, отчаянно желая сказать намного больше, но сумел выдавить лишь короткое:

— Так.

***

Ужин прошел без особых почестей. Грейнджер вела себя на удивление тихо, учитывая, что именно в честь ее дня рождения они тут все и собрались, но Драко решил последовать ее примеру и тоже сидел не высовываясь. Пэнси и французская фифа без умолку болтали о детских колясках и именах, а Грейнджер, храни ее Салазар, даже умудрялась кивать и поддакивать в нужных моментах.

Полоумная и Лонгботтом настолько потерялись в объятиях друг друга, что Драко даже пришло в голову, возможно она и правда могла видеть что-то, чего он не мог, и это нечто плавало в глубине маленьких глазок-бусинок Лонгботтома.

Двое других гриффиндорцев уже битый час обсуждали квиддич, что при обычных обстоятельствах вызвало бы у Драко бесконечный интерес, но в данном случае заставило лишь нахмуриться в их сторону. Казалось настолько странным, что никто не обращал на нее внимание, в то время как она — единственное, что Драко замечал.

Ужин оказался вполне приличным, и после того, как опустевшие тарелки были убраны со стола, вся компания переместилась в просторную гостиную. Окна во всю стену демонстрировали великолепный пейзаж и звездное небо снаружи, а в большом камине, окруженном полукругом из диванов и кресел, весело потрескивал огонь.

Уизли уселся в самое большое кресло, и французская побрякушка удобно устроилась у него на коленях. Другие парочки разместились на плюшевых диванах у камина, прижимаясь друг к другу в свете огня. Мерлин, неудивительно, что Грейнджер захотела притащить с собой ухажера.

Сама же Гермиона сидела ровно и пристойно, нервно поглядывая на него с середины кушетки, и это произвело совершенно сюрреалистический эффект на его грудь. Эгоистичная его часть отчаянно хотела, чтобы это было по-настоящему, хотела, чтобы Грейнджер возжелала его так, как другие идиоты в этой комнате желали друг друга. Но Драко Малфой считал себя разумным человеком. Он знал, что стоит использовать любую подвернувшуюся возможность, и потому, когда чопорно опустился рядом с ней, почувствовал, как ее тело напряглось от его близости.

Драко усмехнулся, закинул руку на спинку софы и притянул Гермиону к себе. Она ощущалась как недостающая деталь пазла. Как если бы он пытался сложить эту головоломку настолько чертовски долго, что больше не мог мыслить здраво, но потом просто появилась она и идеально вписалась, будто изначально была для этого предназначена. Рука, лежащая на спинке дивана, слегка изогнулась вверх, нежно смахнув пряди с ее виска, и Драко осмелился оставить легкий поцелуй на ее лбу, наслаждаясь тем, как Грейнджер расслабилась от этого прикосновения. Гермиона повернулась и посмотрела на него широко распахнутыми глазами, закусив губу.

Уизли, ведя себя, как неотесанный кусок придурка, чем, собственно, и являлся, громко откашлялся, заставляя Грейнджер резко дернуться. Ублюдок.

— Может, во что-нибудь поиграем?

— О, Драко! — проворковала Пэнси со своего уголка дивана, Поттер нежно массировал ее ступни в тошнотворном проявлении привязанности. — В какую игру мы обычно играли в общей гостиной? Помнишь, нужно было что-то сказать, после чего все пили?

Малфой фыркнул и покачал головой.

— Ни за что, Пэнс. Кроме того, тебе нельзя пить. А это дает тебе несправедливое преимущество, которое тебе категорически противопоказано.

— Ой, не будь таким неисправимым занудой. Один раунд! Будет весело, обещаю! — Пэнси заскулила, чем каким-то образом заслужила от Поттера поцелуй.

— У меня есть драже Берти Боттс! — воскликнул Рон, потянувшись в карман и доставая оттуда небольшую коробочку.

— Уизли, какого хрена у тебя в кармане детские конфеты? — Драко усмехнулся, положив руку на бедро Грейнджер. Жест был вполне невинным, но когда ее собственная крошечная ладошка переместилась на его колено, а пальцы обхватили ногу, ему пришлось немного сменить положение, в котором он сидел, дабы скрыть внезапно появившийся намек на эрекцию.