И именно в связи с этим поганым вопросом мне почему-то вспомнился один сон. Часто, гад, мне снится. Даже не знаю почему. Он связан именно с Жалом. Точнее с его квартирой. Я думаю, что это потому, что на его этаже постоянно не работает свет. Это я, и правда, не знаю почему. Что мы только не делали. Приносили лампы с других этажей – да, забираешься на плечи друг к другу и как сапер, осторожно до крайности, сначала проворачиваешь, потом вынимаешь, потому осторожненько сползаешь на пол, держа в руках двухметровую белую «макаронину» – лампу дневного света. Потом повторяешь действия в обратном порядке уже на Пашкином этаже. Раз. Горит. Отлично. Потом два, максимум три дня и на тебе – вновь кромешная темнота в темное время суток. Что за ерунда, непонятно. Невезучий какой-то у Пашки этаж.
А сон, преследовавший уже меня, был в следующем. Всегда одно и то же. Я стою у Пашкиной квартиры, понимая, что я, то ли уже вышел из нее, то ли, что там никого нет, и мне пора валить домой. Я выхожу из квартирного холла на лестничную площадку. Темнота. Стало быть, вечер или ночь (об этом я, конечно, не думаю, просто соглашаюсь с темнотой). Становится не по себе (не по себе и в настоящей жизни, особенно, если один оказываюсь у Пашки на этаже). В общем, как в животе у крокодила: темно, и тесно (страшно), и уныло. А потому решаюсь лифт не вызывать, а быстренько махнуть по лестнице – на верхних этажах должен быть свет, но… взбегаю на следующий этаж, а света как не было, так и нет. Страшнее пока не становится, но как-то неприятно.
Ускоряюсь. Следующий этаж. Темнота. Холодок по спине. Следующий. Темнота. Коготки страха царапаются чуть сильнее. Снова вверх. Мрак. Еще. То же самое. Страшно становится уже прилично. Еще не так, чтобы проснуться, но на грани. Бегу. Нет. Уже должен быть мой этаж, там всегда есть свет. Нет, не он, не мой. Как же так? И тут я понимаю, что это все тот же Пашкин этаж, потому что только у него на этаже плитка на полу отличается и по укладке, и по цвету (это и правда так). На всех этажах в доме она белая вперемешку с коричневой, а на Пашкином – белая с бордовой, и уложена совершенно иначе. Понятия не имею почему. Никогда серьезно не задумывался над этим, но это так. Что делать? (это вопрос из сна). Решаюсь вызвать лифт – последняя надежда. И он приезжает. Причем практически мгновенно. Кстати, вот сейчас пишу об этом, а у самого мурашки по спине бегают. Этот сон действительно имеет какую-то мистическую силу надо мной.
И вот забегаю я в лифт. Жму на кнопку с номером моего этажа. Двери закрываются. Начинается движение. Здесь я немного успокаиваюсь. Но через несколько секунд страх возвращается. Я еду? Да, конечно же, еду. Но, мать вашу, почему так долго?! Шесть этажей, всего шесть этажей. Я вновь жму свою кнопку. Ничего. Жму на этаж ниже, в надежде, что лифт остановится, хотя бы не доезжая моего. Безрезультатно. Жму красную кнопку «СТОП». И… Слава Богу, лифт замирает. Несколько секунд ничего не происходит, а затем двери открываются. Я выхожу. Но это не мой этаж. Это что-то похожее на подвал. Везде какие-то трубы, вентили и решетки. Через которые, если даже рискнуть пройти, нужно буквально перелезать, нагибаться, проползать. И все это в той же поганой и страшной темноте. Я пячусь назад.
Оглядываюсь в надежде увидеть спасительную электрическо-солнечную кабину лифта, которая хоть и представляет собой весьма замкнутое пространство, но, по крайней мере, там есть свет. И я вижу ее. Кабина лифта стоит словно большая коробка посреди этого кошмара. Стоит, двери открыты или их попросту нет, но мне это не важно. Важно, что вот она кабина, и там горит свет. Но как только я делаю шаг в ее сторону, она, покачнувшись разваливается словно карточный домик. И свет гаснет. А самое ужасное, что ровно с приходом полной темноты я понимаю, что я в этом подвале не один. И тут я просыпаюсь. Черт, как же мне каждый раз страшно. И почему-то связано это с гребаным Пашкиным этажом, с Пашкиной квартирой? А бывают еще и модификации этого сна. Там полный п… Лучше и не рассказывать. Да и хватит уже. Снова хочу об одном, а примешиваю еще кучу всего.
Итак, по делу. Про гитары, про Жало, и про наши с братом надежды и опоры. Хотя нет, уже снова темная ночь, а я еще этот сон, как назло, вспомнил. Пойду отвлекусь, почитаю или телек посмотрю. Завтра допишу. Чао, дневничок.
P.S. Ха-ха… А модификации сна следующие. Либо после забега на следующий от Пашкиного этаж, оказываясь в той же темноте, я слышу какой-то вой или крик снизу, после чего раздается топот бегущего вверх нечто, сопровождающийся бормотанием таким, знаете ли, гнусаво-скрипучим и вроде бы ласковым голосом «Не уйдешь, не уйдешь… Все равно догоню…». Эта вариация сна до лифта не доживает, я просыпаюсь этажей через пять, когда этот голос звучит практически за спиной, и той же спиной, я ощущаю чье-то прикосновение к моему плечу.
Или другая, опять-таки спустя два-три подъема на верхние (как мне кажется этажи), я замечаю, что кто-то стоит в углу. Такая маленькая сгорбленная фигурка и что-то еле слышно шепчет. Объяснения нет, но я подхожу к ней, с явным желанием чем-то помочь или хотя бы поинтересоваться что случилось, что происходит и так далее. Но не успеваю этого сделать. Эта фигурка разворачивается, и я вижу отвратительного вида старуху с маленькими близкопосаженными глазками, которые словно иглы пронизывают меня своим ненавидящим взглядом, а рот, полный острых обгрызанных зубочисток-зубов, жадно щелкая, устремляется куда-то в меня, куда-то к горлу. Я просыпаюсь мгновенно. Голос и текст тот же что и в предыдущей вариации. Уффф! Давай, Читающий, спокойной ночи! Ха-ха. Не ложися на краю…
P.S.2 А пугает в этом сне на самом деле только одно… Почему я один? О, где же ты, брат?
Сначала думал вчерашнее полистать, не закончил мысль-то, про Жало так и не дорассказал, но увидел количество написанного за вчерашний день и послал все это подальше. Если я буду писать, а потом еще и перечитывать, то точно только этим и буду заниматься, а мне скоро и думать-то некогда будет. Так что из двух зайцев я выбираю одного, и это «написание», а не «чтение». Пусть так и будет. Что в башку приходит, то и записываю, а писал ли об этом уже или нет – мне как-то фиолетово. Буду надеяться на память. Все-таки шестнадцать, а не шестьдесят один. Так, что же дальше?
А дальше вчерашний разговор с Пашкой-Жалом. Да, да… Поговорили и обсудили, и как я вчера упоминал, брательник в этом сильно помогал. Пашка сначала смеялся. То ли от того, как мы все это преподнесли, точнее, преподносили, то ли еще отчего-то… не поверил, может быть, в серьезность намерений. А потом вдруг взял и со всем согласился. Басом, говорит, буду. Дядя – тенор, а я бас. И заржал, зараза, еще громче. А я только в тот самый момент и подумал, что раз дядя-то певец, пускай и оперный, знакомства наверняка разные водит, может быть и оттуда в итоге что-то перепадет, а? Но и об этом думать пока рано, но все-таки подумал. Хитрец? Конечно. А куда деваться? Связи в любом случае не помешают.
К тому же я уже встал на рельсы мечты. Мы встали. Я и мой брат. Машинисты вагонеток (может, так группу назвать? Ха-ха).
Итак, можно сказать определились по некоторым позициям. Группа теперь есть. В ней уже три человека. Если бы кто-нибудь согласился быть барабанщиком, больше и думать было бы не о чем. Я имею в виду состав группы. А так… Вопросов меньше не стало. Еще и играть пока никто и ни на чем не умеет… Хотя Жало помнится на пианино учился – был у него такой период в жизни, когда и его хотели с творческой родней поравнять – не вышло. Это поможет? Вряд ли. Но уточню у Пашки. А так-то Жало заявил, что согласен на все сто. Очень уж на него очень сильное впечатление довод нашего отца произвел – все девки ваши, Жало аж засветился. И это хорошо, мотивация вещь великая. Еще и об инструментах, сказал, подумает, вроде есть у него кто-то из знакомых или опять-таки родственников, кто в этом деле «волочет», то есть понимает, или даже есть у кого-то что-то. До конца не понял, Жало загрузился думками о девчонках, а потому все остальное обещал легко и непринужденно, и, главное, неосознанно. Потом этот пункт разберем более подробно. О, вот и мама встала. Слышу закопошилась. Угу, точно. Стоп. Похоже, отец тоже – значит снова на сутки сегодня. Отлично! Хата в нашем полном распоряжении. Пойду, покемарю все-таки еще. Посидел, пописал, и сон вернулся. А то еще сейчас и родители услышат что-нибудь – лишние вопросы только. Всё. Передых.
