А этот все спит. Смотрю вот на него – проверяю, так сказать, гипотезу, что если на тебя кто-то смотрит, то ты обязательно почувствуешь, даже если спишь. Но видимо мой брат ни о каких подобных теориях и слыхом не слыхивал, а потому спокойно сопит себе в две дырочки в какой-то дурацкой позе. Он постоянно спит в каких-то странных позах, понятия не имею, может быть, и я тоже, мне-то на себя со стороны не взглянуть, но позы брата меня иногда даже как-то пугают. Бывает, так вывернется, что у меня сомнения появляются – может ли живой человек в подобной позе лежать, спать или вообще жить. Да, да. В детстве я даже пару раз вставал, подходил к нему и прислушивался дышит или нет, или просто смотрел замирая, дабы уловить движение его грудной клетки. В этом момент мы оба, думаю, выглядели, не лучшим образом. Один лежит в непонятной позе, другой стоит рядом, застыв в еще более странном положении, смотря на лежащего. И так секунд тридцать, а то и больше. Как вам такая фотография? Во-во.
Но я помню то приятное чувство, когда слышал или видел как он все-таки дышит… или еще лучше – когда в самый сосредоточенный момент, когда ты настроил все свои основные органы чувств на получение необходимой информации, объект наблюдения вдруг вздрагивал и тут же менял одну странную позу на другую, или вообще заходился в какой-нибудь словесной тираде – смысл ее понять невозможно, так как это просто набор каких-то звуков, с иногда проскальзывавшими настоящими словами. Суть данной речи мог знать только эту речь произносивший, но он был в другом мире, там эта речь и была осмысленной – здесь нет. Если только конечно он не инопланетянин, который как радистка Кет, проговорился во сне, выдав себя с потрохами. В этом случае выкрикиваемое может быть понятно, но опять-таки только такому же инопланетянину – а я им не был. Да и мой брат тоже.
Лунатиком возможно, инопланетянином – нет. И вот лежит. У нас дел по горло, а он спит себе спокойненько. Надеюсь, ему приснится что-нибудь этакое, что поможет нам в осуществлении нашей (может быть только моей) мечты. Но сомневаюсь. Пойду, чайник поставлю. Есть охота. Бутербродов что ль пока нарублю, пока этот не очнется. О,о,о… Зашевелился, глазом мутным водит – значит скоро встанет. Пошел на кухню. А там за чаем глядишь и обсудим, что сегодня делать будем. Вернусь-чиркану. Лето, ах, лето… Вроде и времени полно и придумал, чем его заполнить, а с чего начать не знаю. Может самоучители какие есть? Наверняка есть. Нужно в книжный сходить или спросить у кого. Черт побери, ни одного гитариста знакомого, такого, чтобы спросить, как мол, дружище, все делается, а он взял, да и рассказал. А еще лучше показал, а еще лучше… Конечно, все это есть. Школы, репетиторы, самоучители. Все есть. Но нужно быстро. И так же быстро научиться. Как иначе-то? Мечта должна осуществляться. Иначе это уже не мечта. Вот так все легко у меня. Максималист. Полумеры не для меня. Все и сразу надо. И желательно побыстрее. Так что для начала давайте чай и бутерброды. А остальное решим, когда забирать. Пошел. «Эй, лунатик, вставай, нужно к экзамену готовиться! Последний, рожа!». Вроде Встает. Ну и отлично.
…и больше ничего. Разобраться, как говорит отец, «без поллитры» не получится. Правда, продавщица, хорошая такая тетка оказалась, сказала, что где-то в центре есть магазин с, как она выразилась, «современными самоучителями», с такими разборами песен, где указано, как и какие струны зажимать или что-то в этом роде. Сказала, ее сын играет, учился по таким книжкам, она у него может узнать, что за магазин. Мы естественно эту идею поддержали. Ну а она сказала прийти нам завтра – может быть узнает. Неплохо. Вариант. Что до Генки, то мы его в книжном и встретили. И он, конечно же, увязался за нами, ну и разговор наш подслушал. Не успели мы выйти из книжного, как он достаточно ехидно поинтересовался «Что, на гитаре вздумали учиться?». Вздумали, говорю, тебе-то какое дело? Не унимается. «А гитары-то есть?». Парирую и этот выпад. «Нет, но будут». Лыбится стоит. Брат уже зашептал что-то вроде «Пошли, надо как-то отвязаться от него». «Если что, у меня есть гитара», – говорит Генка. «Могу продать». В этот момент мне, честное слово, стало до лампочки врет он или нет. Я услышал два волшебных слова: «Есть» плюс «Гитара», которые для меня тут же образовали в сумме «Надо». Вот только…
«Шестиструнка?», – спрашиваю. «А какой еще может быть электрогитара?», -заулыбался Ромашов и такую, рожу скорежил, будто он гитару и придумал. Я имею в виду, как инструмент. Но мне было до другой уже лампочки и это. Потому что, когда я услышал слово «электрогитара», я вообще потек. «Что за наваждение?», думаю. «Как такое может быть?». И, честно говоря, может ли электрогитара быть семиструнной или еще какой-нибудь, я даже и не подумал, мне было важно услышать именно «электро» ту самую часть слова, которая сейчас определяла все для меня, для нашей группы. И все – меня уже было не остановить. А, следовательно, нужно идти, смотреть. Одно плохо, даже если окажется, что все на мази – денег-то все равно нет, на что покупать-то? Но в то же самое время… Покажите сначала гитару, а потом будем о деньгах толковать. Вдруг уболтаем на «Утром стулья, а деньги вечером». «Показать можешь?», – говорю. И тут же слышу: «Пошли». И вновь так невозмутимо, что и правда не поймешь, то ли издевается, то ли дело предлагает. Я посмотрел на брата, тот пожал плечами. А что еще он мог сделать? Если бы он первый посмотрел на меня, я бы тоже просто пожал плечами. Киваю в сторону Генки, он кивает «Хорошо, мол, пошли». Честно, я не поверил, не верил и дальше, пока шли, и пока ждали его на лестнице. А пропал он минут на десять, не меньше. Где-то через семь – я подумал, что, если обманул, получит по шее. Но не пришлось. Вышел. И вынес.
Сказать – обманул, нет, не обманул. Это действительно была гитара. Видимо, «электро», это я понял, по дырке для штекера, но все остальное говорило, что это была очень и очень старая гитара. Такие я видел, наверное, у «Битлз» (самая старая и, естественно, знакомая для меня группа), ага, в черно-белых документалках. И вдобавок она была без струн, вся в пыли и… Она никак не вязалась с тем образом панк-рок-музыканта, который к этому времени я уже себе нарисовал и на себя же примерил. Мой образ был почти таким же, как образ гитариста Black Day, с небольшими корректировками уже от меня самого. Но гитара у меня в моих мыслях и представлениях была точно такая, как у Black Day. Черная с красным крестом на корпусе.
А эта ну никак под данное описание не подходила. Совсем. Виолончель гребаная! Если бы я хотел косить под «Битлз» может быть, но под Black Day – неа, не оценят. Посмотрел на брата. Видно было, что он также как и я – разочарован, но в то же самое время на лице его читалось и какое-то облегчение. Я не сразу сообразил в чем было дело, а потом до меня мгновенно доперло. И я понял, что, скорее всего, именно ради этого, ради этого мгновения, и была устроена (уж не знаю кем – Богом или Дьяволом) эта встреча с Ромашовым. То, что я вынес из нее, эту мысль, это в конечном счете было бесценно. А главное по-братски. Мы не должны искать одну гитару, мы должны искать сразу две. А потом брать, покупать, отдалживать, воровать или что-то там еще, но только две гитары сразу. Ему и мне. Мне и ему. Одна не прокатит. Как не прокатил бы тогда, в детстве, и скейт, несмотря на то что с колесами. Ведь если будет только одна гитара, как решить, кому именно она достанется? Хорошо если понравится одному из нас, а что, если обоим? Да и как вообще себе это представить? У одного уже будет, а другому, пипец, облизывайся? К тому же мы разнорукие? Это вы, надеюсь, не забыли? Одна гитара не вариант при любом раскладе. Нужно было искать другие. И варианты, и гитары. И, как оказалось, все это не заставило себя долго ждать. И все всего лишь за один за день. Даже не за один, а в течение одного.
