Селифан теперь уже полностью свыкся с мыслью, что отца его больше нет. Ему некому помогать по жизни, некому платить за обучение, кроме него самого. А Фирс Остапович выполнил бы уговор - Селифан знал это наверняка. Отец его - человек слова. И, может быть, он только и за это любил его...любил, как мог. Селифан, несмотря на все подлости, которые совершил его отец, по-своему любил, уважал его - гордился им. И именно последнее из всех названных чувств больше всего закрепилось за ним. И не зря Селифан с детства ещё решил стать таким же, как его отец "умным и хитрым юристом" Он обожал простодушную лукавость отца, которая всегда внушала всем доверие и которую сам Селифан никогда не умел разоблачить.
Фирс Остапович никогда не желал сделать из сына такого же беспринципного человека, каким был сам. Он просто боялся этого. И настал момент, когда он предпочел ненависть сына, взамен его порядочности...он искренне полагал, что, не позволив Селифану окончить юридический университет, он сделает его лучше - лучше, чем он сам есть. Но добился ли он своего?
Селифан так и не понял мотивы поведения своего отца. Он ведь знал: у него талант - ум юриста! Об этом говорил сам Фирс Остапович, когда он был ещё ребёнком...Вот Селифан и замечтался - увяз в своих желаниях навсегда. Он решил, что непременно окончит юридический университет, чего бы это ему не стоило. Только теперь уже он не так часто задумывался и мечтал о своей взлётной карьере юриста; а она ведь вполне могла быть у него, он знал это. И юношеский восторг при мысли о карьере адвоката так же постепенно покидал его, а ему ведь только-только двадцать пять исполняется...
Глава 4. Первый урок
Пока Селифан стоял, глядя на класс несколько задумчивым, ностальгическим взглядом, некоторые ученики разложили все необходимые учебники на стол и стали ожидать урока. По глазам многих из них можно было понять, что они находятся в нетерпении услышать что-нибудь от нового и загадочного учителя. Особенно внимание учащихся привлекал небольшой клочок бумажки, лежащий на краю парты Роберта. Всех интересовал вопрос, что же в ней написано? А тот факт, что это известно Роберту и ещё одному ученику, сидящему рядом с ним, Акилову Николаю, вызывал по отношению к ним всеобщую зависть.
- Добрый день учащиеся, меня зовут Неорский Селифан Фирсович, - начел он, наконец, говорить, удовлетворяя всеобщее желание его немногочисленной публики, состоящей из двадцати шести учеников, - отныне я буду везти у вас физику и, как выяснилось, ещё и алгебру. Ну а сейчас у нас пока алгебра, как я понимаю?
Один из учеников тут же утвердительно кивнул, но произнести слово "верно" или просто "да" не решился. Уж очень важным, правильным и мелочно-исполнительным человеком представлялся сейчас Селифан. Казалось, он не потерпит ни единого жеста своеволия.
Но дело то было в другом. Селифан был просто страшно недоволен тем, что ему поручили везти уроки алгебры, а не физики. Он терпеть не может, когда планы рушатся.., ведь в его жизни всегда так. Селифану даже было все равно везти алгебру или физику или же и то и другое периодически. Он просто принципиально не хотел менять планы! Обещали же ему, что он будет учителем физики, а поручили - алгебру! Он был просто возмущен данным обстоятельством.
- Я так же являюсь вам классным руководителем. Так что с любыми вопросами, какие бы у вас не возникали, вам необходимо будет обращаться ко мне, - произнёс Селифан свою весьма длинную объяснительную речь (так ему показалось!) и тут же увидел, как в левом конце класса, ученики последних парт о чём-то зашушукались. И он это увидел! Селифан просто терпеть не мог этого! Причина такой сильной неприязни к подобным разговорам учащихся, пожалуй, заложена в его прошлом. Когда он признался в любви своей учительнице английского языка и это увидел "один едкий человек", сфотографировавший их тогда, ему всё время стало чудиться, что все в школе только о нём и шушукаются. Впрочем, как правило, так оно и было. И Селифан всех их ненавидел!.. А ведь и Кира его тогда не раз упрекала, что её из-за него так настоятельно и смело обсуждают.
Селифан вспомнил это время и то, что тогда он "каждому хотел морду набить". И сейчас он не представлял, как будет терпеть это дальше... А ведь молчать учеников не заставишь, он это знал наверняка - по себе знал! Он тоже был "болтун" в школе до девятого класса, это потом замолчал, когда в Киру влюбился...
Всё же здесь Селифан не намерен был терпеть произвол своих же учеников! И он, недолго задумываясь, обратился к "группе друзей" настолько строго, насколько мог:
- Так, учащиеся последних парт! Прошу обратить на меня внимание, - и это было то, что первое пришло ему на ум. Он-то ведь и имён их ещё не знал, потому и затруднялся в обращении, но молчать - не мог! Он непременно хотел заставить их себя уважать; он-то знал, как поведёшь себя на первом уроке, таким тебя и запомнят. Если же оставишь впечатление слабохарактерного, добродушного человека, к тебе и обращение будет соответствующее. Но это не будет безграничное почтение и всеобщее послушание. Это скорее будет любовь или жалость к тебе, проявляющаяся самым чудовищным образом: твои слова никогда не будут воспринимать всерьёз и тебя всё время будут пытаться извести - нервы будут трепать и трепать, издеваться как могут, и не весть зачем?!
Ведь им-то, ученикам, всё равно кому-то надо подчиняться, так почему же не "слабым и добрым" учителям? А Селифан то знал, почему дети столь суровы к "слабым", он считал, что они просто стараются их сделать сильными, словно можно так просто перевоспитать взрослого человека. Но если это всё-таки сделать им удаётся, они тогда уже только начинают по-настоящему любить и уважать "слабого"...Селифан не желал проходить через столь сильные испытания. Он был уверен, что прекрасно разбирается в человеческой психологии, особенно в психологии подростков. Он ведь сам ещё не так давно был школьником и студентом, и видел и знал, что даже если и язвят над "слабыми учителями", их всё равно любят - все любят, иногда только, очень редко, бывает, что все-таки нет. Ну, а "сильных" чаще всего бояться или даже ненавидят...впрочем, последнее тоже, конечно, случается редко, Селифан и в этом был уверен... Он просто старался учитывать все и положительные и отрицательные моменты в том, чтобы быть в глазах учеников сильным или слабым человеком. И соответственно выбрать хотел: быть ему добрым и слабовольным учителем или же суровым и справедливым? (словно может он быть и таким и другим одновременно)
Селифан бы выбрал второе, но ему не очень-то хотелось становиться тираном для своих учеников. Он чувствовал в себе некий энергетический потенциал - силу, которая заставляет его думать, что он может перессориться со всеми учениками к школе, подавлять их всех...Но Селифан всё же был уверен, что его всё равно не возненавидят, ведь для этого должно случиться что-то очень серьезное. Он должен сделать что-нибудь очень и очень плохое. Но что же это он может сделать плохого своим ученикам?!
