Эмма долго не спрашивала ни о чём и никак словами не реагировала на известие об отъезде. И вообще Эмма не была даже уверена в том, что это новость для неё. Почему-то, она допускала такую вероятность, что просто могла забыть о предстоящем отъезде из-за своих проблем с памятью. Она помнила о том, что обследовалась у врача не только по поводу беременности, но и с амнезией. Помнила, как отец её подолгу ожидал в приёмной, как потом сидел вместе с ней в палате, рассказывал о её прошлом... все те дни Эмма вспоминала с улыбкой, не сомневалась в том, что мужчина в солидном костюме с задумчивым выражением лица, стоящий сзади - её отец. И это было огромной радостью для Эммы. И теперь тоже она смотрела на Селифана большой нежностью и любовью.

  - А куда мы едем? - спросила Эмма нерешительно, спустя целых пять минут молчания.

  - Домой, - сказал Селифан, стараясь быть беспристрастным и серьёзным. Но он понимал, что этот ответ явно не устроит Эмму, ведь она не знает и не помнит, где её дом? Он тут сообщил точное географическое название того места, куда собирается увезти её. Затем велел подойти к нему, вынул из комода маленький глобус.

  - Это вот здесь, а мы здесь, - сказал Селифан, указывая приблизительные точки их нынешнего расположения и будущего. - Далековато, как видишь. Но ничего! Доберёмся!

   У Селифана сразу же поднялось настроение, когда он заговорил об их предстоящей поездке. И он понял, что может рассказывать ей об этом сколько угодно долго и не устанет этого делать. Ему было приятно мечтать и одновременно осознавать, что это всё реально осуществимо. Только подождать надо и уже совсем чуть-чуть.

   В следующую минуту в дверь позвонили. Селифан быстро, но весьма аккуратно отдал глобус Эмме, а сам пошёл отворять дверь. Его душу переполняли эмоции, самые хорошие, приносящие радость и удовлетворённость самим собой. И он точно знал, что это Лола и Берн вместе с ребёнком Эммы. Селифан чувствовал, что вот-вот, спустя минуту или две будет решаться его судьба; вся дальнейшая жизнь его будет либо в любви и согласии с Эммой, либо враждой, но тоже с ней, ведь при любом стечении обстоятельств, он не собирался отказываться от Эммы. Но Селифан рассчитывал на успех своей лжи.

   Когда Эмма услышала плачь в прихожей, тут же пошла туда. Ей очень хотелось взглянуть на ребёнка, и она в то мгновение даже была уверена в том, что узнает его... но этого не произошло. В голубых глазах ребёнка, её пухлых щеках и редких русых, ещё не выросших волосах, Эмма не узнала знакомого и родного ей человека.

  - Это ещё кто? - в удивлении спросил Селифан, нашептав свой вопрос прямо в ухо Берну и отведя его в сторону от Лолы и Эммы. Селифан был удивлён тем, что в руках пришедшей незнакомой эму женщины он увидел не ребёнка Эммы, как ожидал, а какого-то другого.

  - Это мой сын, а Лола - жена, - тихо сказал Берн, стараясь, чтобы Эмма не услышала их. Но он не боялся, что это может произойти, так как до прихожей доносились восторженные голоса Эммы и Лолы. Они явно завели какую-то интересную беседу.

  - И давно ты..? - Селифан был крайне удивлён ответом Берна. Сразу даже сам не понял, о чём же хочет спросить Берна? Но в то же время Селифану показалось, что у него возник длинный ряд вопросов, ведь он никак не ожидал, что эта девушка может оказаться его женой и уж тем более не мог предположить, что у Берна есть дети... на мгновение Селифану стало стыдно за то, что не первый год зная Берна, он ни разу не поинтересовался его семьёй. И, почему-то, решил сам, что у такого человека, как Берн, не должно быть семьи.

   Только теперь Селифан понял, как заблуждался в отношении Берна. Жил много лет, довольствуясь придуманной реальностью. И сейчас взглянул на Берна какими-то другими глазами, увидел в нём нечто такое, что присуще многим людям, но, кажется, отсутствует у него. И это что-то Селифан назвал умением ценить простые радости жизни, ведя отнюдь не простой образ жизни. А ещё, желание обладать этими радостями... Ведь сам Селифан считал их бременем.

  - У меня ещё есть сын, 14 лет, и дочь, семилетняя Алиса, - в некоторой спешке ответил Берн, и в этот момент лицо его по-особенному выразила гордость тем, что он имеет. И Селифан не мог не заметить этого.

  - А сына как зовут? - вдруг поинтересовался Селифан, но и сам не понял, почему сделал это?

  - Саша, - коротко ответил Берн. И Селифан тут же понял, что ему уже нет, и не было особого интереса до того, есть дети у Берна или нет у него их, как их зовут и прочее...Он узнал, удивился и на этом, почему-то, потерял весь интерес к Берну и его семье. Тут же вспомнил о поездке, так как почувствовал внезапное желание поскорее уехать.

   Известие о том, что у Берна есть семья и дети, не наполнило душу Селифана положительными эмоциями. Хотя и должно было бы...Селифан так считал. Но он не завидовал Берну, но и не был рад за него. На мгновение даже огорчился. До этого момента Селифан всё время видел в Берне закоренелого преступника, способного на обман и предательство, безжалостную расправу над неугодными ему людьми и всё это ради денег или иных благ. И Селифан долгое время боялся его, а теперь понял, что напрасно...но не потому, что Берн показался ему менее "влиятельным преступником", а потому, что и ему есть за кого бояться и переживать.

   Глава 29. Матвей и Инна

   Селифан со спокойной душой и в радостном настроении проводил к выходу Берна и Лолу, когда празднование предстоящего новоселья окончилось. Их план удался: теперь Эмма стала Инной, а он - Матвеем. Селифан был очень доволен, ведь Эмма не возражала её новой имени и даже не сомневалась, что её зовут Инна. Селифан очень долго подбирал её имя, искал наиболее похожее по звучанию, чем её прежнее, но всё же другое хотел придумать. И он был уверен в том, что имя позволит ей измениться, научиться по-другому относиться и к нему, и к жизни своей, будет препятствовать восстановлению её памяти.

   Селифан одного боялся: это то, что он ненароком может назвать её Эммой. Он так привык к этому...И тогда ему трудно будет оправдаться перед ней, он не сможет ответить на вопрос, почему? И Селифан тут же начал думать о ней, как об Инне, в мыслях стал называть её новым именем, себя - Матвеем.

   Когда гости ушли, Эмма тут же направилась на диван и прилегла. Она не хотела спать, но чувствовала сильнейшую усталость. И не понимала, была ли это усталость физическая или психическая? Внезапная тоска о ком-то или о чём-то заставляла Эмму размышлять, только она не знала уже, какие нерешённые вопросы тревожат её? Казалось ей, что нет причин для беспокойства, всё в её жизни хорошо, рядом с ней любящий отец и скоро они уедут, начнут жизнь, новую для неё, может, более счастливую, чем была у них раньше...