Он достал из-за пазухи скрученный пергамент, смахнул с лица чёрную сальную чёлку и зачитал:

– За проникновение в замок и попытку убийства его величества, короля Ифедрона I, двое неизвестных чужеземцев приговариваются к смертной казни через обезглавливание после заката сего дня.

В затянувшейся паузе было почти слышно, как наши отпавшие челюсти ударились об пол.

– А также, – продолжил прокуратор, – по великому разумению его величества, короля Ифедрона I, самозванец, выдающий себя за короля, приговаривается к смертной казни через обезглавливание после заката сего дня.

– С фантазией у вас, я смотрю, не очень, – сказал я, потом подумал и добавил: – Я прошу пардона, сами мы не местные, произошло чудовищное взаимонепонимание.

– Молчать, когда со мной разговариваешь, смерд! – истерически заорал обвинитель.

Но я, не обращая внимания на его истерику, продолжил:

– Никого убить мы не пытались, в замок не проникали, и сами не знаем, как здесь оказались.

– Лжёшь, мерзавец! – уже спокойнее, но с ещё большей злобой в голосе, промолвил поехавший тюремщик, доставая меч из ножен и просовывая остриё между прутьев решётки. – Не искушай меня, смерд!

– Никого я не искушаю. Я совершенно безыскушный. Вот только умирать как-то сегодня не хочется.

– Мы требуем отвести нас к вашему королю или судье, – вмешался Илья, – мы ему всё обстоятельно разъясним. И я уверяю Вас, что это досадное недоразумение само собой разрешится.

Стражник расхохотался, в его голосе появились металлические нотки:

– Для вас сейчас я – судья, палач, король и сам господь бог. Приговор будет приведён в исполнение на закате, – резюмировал он, убрал меч обратно в ножны, развернулся и ушёл.

– То был Моргаст, – прозвучал грустный голос.

Признаться, мы уже и забыли о своём сокамернике. Затем после паузы тот же грустный голос добавил:

– Племянник мой.

– Моргаст всегда был весьма жестоким человеком. «Народ верен тебе только тогда, когда он боится тебя больше, чем врагов», – всегда говорил он. А тут ещё попал под влияние тёмного культа и будто совсем разум потерял, – рассказывал наш соузник. – Там и прочие, более благородные люди больше на зверей походить стали. Мы их поначалу всерьёз не воспринимали. Да только, как спохватились, потом уж поздно стало. Предал меня Моргаст, родного дядьку в темницу упрятал, на трон самозванца водрузил, а теперь вот и казнить велит. Сожалею, что и вы со мной в одной лодке оказались.

– Да, тут уже ничего не попишешь, коли писец сам пришёл, – вздохнул я.

– Только вот я в толк не возьму, зачем же вы всё-таки в замок забрались? Какая неведомая сила вас сюда забросила.

– Именно, что неведомая, – ответил Илья.

Мы рассказали королю Ифедрону I (а это, как Вы уже догадались, был именно он) краткую версию своего путешествия, опустив из рассказа множество деталей и тот факт, что нечто подобное с нами происходит уже во второй раз. Честно говоря, странно, что нам и в первый раз кто-то поверил.

Если Вы помните, то Ифедрон I был прапра-очень-много-пра-прадед Петсилия IV, во дворце которого мы так успешно квартировались. Поэтому из нашего рассказа выходило, что мы обычные путешественники из будущего. Всего-то. И как бывает во всех фантастических произведениях о путешествиях во времени, нам, конечно же, попросту не поверили.

– Я понимаю ваше желание сохранить свои намеренья в тайне: странствующие рыцари никогда не рассказывают о своей цели, ведь собеседник может оказаться неприятелем. Да только сдаётся мне, что неприятель у нас с вами общий. И выдать кому-то ваши секреты мне уже вряд ли представится, – вздохнул он, глядя в узкое подвальное окошко, за которым начинало смеркаться.

Мы только виновато пожали плечами.

– Ладно, хватит болты болтать. Пока не рано, нужно как-то выбираться отсюда, – перехватил я инициативу.

– И как ты себе это представляешь? – спросил мой старый друг.

– Вот и я вопрошаю, как же ты сбежать отсюда собрался? – добавил король.

После минутного размышления я сказал им, что они задают слишком много вопросов, и ушёл в противоположный угол камеры ощупывать стены на предмет наличия секретного хода. А что? Могло ведь и получиться.

Общими усилиями мы изучили каждый квадратный сантиметр темницы, но ничего похожего на рычаг или скрытую дверь не обнаружили. В одном месте нам удалось выковырять из стены довольно большой булыжник, но за ним было неизвестно сколько ещё таких же. Чтобы наша находка не пропала даром, решили булыжником попробовать сбить кандалы с Ифедрона. И так увлеклись процессом, что не заметили, как за окном окончательно стемнело. Когда нам удалось-таки разбить цепь на кандалах, освободив таким образом короля, за дверью опять послышались тяжёлые шаги, а по полу и по стенам заиграли тени в отсветах факелов.

– Ну всё, нам кранты, – прошептал я.

– Так продадим же свою жизнь подороже, – сказал король и обмотал кулаки обрывками цепей, на манер кастетов. Потом развернулся к нам. – Благодарю вас! Теперь не на эшафоте я свою жизнь закончу, а смогу, как и подобает, в бою нелегком с честью пасть.

– Федя, – обратился я к королю, – ты б не нагнетал обстановку. С пастью честь – оно, конечно, хорошо, но ты нас со счетов раньше времени не списывай. Да мы этих гопников даже с завязанными за спиной глазами ушатаем!

К двери подошли стражники. Их было троё, и по ним было видно, что на сильное сопротивление они не рассчитывали. Щёлкнул замок, и дверь с тяжёлым скрипом начала отворяться.

– А ну, подходи по одному! Я вас так убью, что вас живьём закопают! – только и успел крикнуть я, как внезапно со стороны маленького зарешеченного оконца раздался взрыв. Нас накрыло каменным градом с огромным облаком пыли, а дальше всё стихло. То есть вообще всё. Поначалу я решил, что оглох от взрыва, поэтому заорал:

– Ау! Есть кто живой?!

Ответа не последовало. Облако пыли никак не хотело рассеиваться, и я попытался на ощупь добраться до друзей.

– Илюха! Ифедрон! Вы живые?! Постучите по камням: один раз – да, два раза – нет.

Впереди послышалось какое-то копошение, и из-под завалов показался Илья, вытягивающий за собой короля. Не говоря ни слова, я бросился ему помогать. И вместе мы по груде камней через образовавшийся в стене проём выбрались сами и вытащили наружу его светлость.

Изукрашенные синяками, ссадинами и мелкими порезами мы осмотрелись по сторонам. Не очень большая предзамковая территория была вымощена серым булыжником, огорожена высокими каменными стенами и вмещала на себе не более десяти различных строений, стоящих вплотную друг к другу; в центре образовывалось небольшая площадь, на которой в окружении горящих факелов был сооружён эшафот, на одной стороне которого стоял огромный окровавленный пень с воткнутым в него топором гигантских размеров. От знакомого нам города здесь ничего и в помине не было. Стены замка были полностью чёрными, сам же замок не уступал размером дворцу короля Петсилия IV.

Ещё не до конца придя в себя, я сквозь пыль всматривался в раскуроченную стену темницы.

– Ой, чёй-то здесь не того… – только и сказал я, потому как такого разворота событий я не ожидал даже от этого мира: разлетевшиеся во все стороны камни так и зависли в воздухе, поднявшаяся пыль и не думала оседать, а на улице не было ни единого дуновения ветерка. Проследив взгляд Ильи, я обратил внимание на горящие на площади факелы, которые давали ровный, не колышущийся свет. И тут мы заметили, как в дверях нескольких сооружений неподвижно застыли люди.

В гнетущей тишине раздался хрип приходящего в себя Ифедрона. Король пытался у нас что-то спросить, но мы, подхватив его под руки, двинулись подальше от замка.

– Сперва нужно убраться подальше, а потом уже сумеем расставить все точки над «ё».

– Куда мы идём? – спросил Илья.

Вот ей-богу, оставь я этих двоих прямо там, они бы так и сидели на месте со своими вопросами.