Из морга мы трое вышли с широчайшими улыбками – у сгоревших не было ни одной татуировки.

Тем же вечером я встретился один на один с Янгом в его квартире. Только переступив порог, я почувствовал слабый аромат цветочных женских духов. Такой же, как у Ронды. Флакон с точно таким же ароматом я нашёл в её комнате. На придверном коврике пара капель высохшей жидкости с мелкими блёстками. Их и не заметишь при приглушённом свете.

Тревор проводил меня на кухню, налил кофе и предложил печенье.

Старый знакомый заметно нервничает, постоянно потирает запястья и трясёт ногой. Взгляд не задерживается на моём лице надолго, Янг вообще не горит желанием смотреть в глаза при разговоре. Что с ним такое?

Меня особенно интересует номер мобильного Тревора на листовке Ронды, поэтому улику я прихватил с собой. Прежде чем начать разговор, я заметил свежую повязку на левой ладони Янга.

– Что с рукой?

– Да так. – отмахнулся он, неловко пряча повязку в рукав водолазки. – Лазанью разогревал в духовке. Противень горячий, знаешь, обжёгся. – рассмеялся Тревор.

Я огляделся. Что-то не вижу никакой техники, которой можно обжечься, кроме плиты.

– У тебя нет ни духовки, ни микроволновки.

Янг мельком огляделся и сглотнул, но так ничего и не ответил, а просто долил себе кофе.

– Слушай, я в замешательстве. – усмехнулся я, стараясь разрядить обстановку. – У Ронни есть твой номер? Она может тебе позвонить?

– Нет, нет. – без раздумий ответил Янг. – Может быть, я и давал ей номер, но она не звонила.

– На этой листовке ты записал свой телефон, верно? – я показал улику, а Тревор чуть со стула не свалился от ужаса. – Всё в порядке?

– Да. – отмахнулся он. – Душно. – историк приоткрыл окно и встал возле него.

Как бы мне того не хотелось, нужно найти повод обыскать его квартиру. Янг что-то явно скрывает, и это самое что-то очень тормозит дело.

– Совсем забыл. – коротко рассмеялся я. – Где у тебя можно руки помыть?

– До конца по коридору.

Я заперся в ванной и тихонько проверяю содержимое каждого шкафчика. В нижнем ящике тумбы под раковиной припрятана целая коробка одноразовых медицинских перчаток. Я взял одну.

Неприятный ком застрял в горле. Чёрт, неужели я был таким слепым всё это время? Знаю, как это выглядит – улики прямо на поверхности, приходи и бери! Я действительно легко смирился с таким объяснением, если бы лично не знал Тревора. Он чистюля и педант. Бьёт только от страха и когда загнан в угол. По возвращению из Вегаса я подумал, что жизнь Янга изменится, но не думал, что настолько.

Как и говорил, я вымыл руки и неспешно возвращаюсь на кухню. Квартиру Тревора раньше мне не удавалось хорошенько рассмотреть. Гостиная – смежная комната. Только через неё можно пройти в кухню из коридора. В гостиной есть пара мягких диванов, полка с книгами, скорее всего, на рабочую тему Тревора, здесь же большой телевизор.

На секунду я оглянулся на книжную полку. На средней полке что-то блестит. Я убрал пару книг и наткнулся на большой снежный шар. Внутри него колесо обозрения. Стекло шарика лопнуло, и жидкость с глиттером медленно сочится наружу. Она уже вытекла достаточно, чтобы подобраться к краю полки. Этот же снежный шар я видел на странице Ронды. Он ещё подписан рукой Оливера: он посвятил подруге пару строчек, которые написал на рождественском подарке и для надёжности покрыл прозрачным лаком для ногтей. «Ничто не сотрёт её» -, подписал фото Молоуни.

Тревор наблюдал за моими действиями с того момента, как я заметил подозрительный блеск на полке. Он стоит, прислонившись к дверному косяку кухни плечом, и молча смотрит на меня.

– Объясни. – вполголоса попросил я. – Ты знаешь, как это выглядит. Отпираться бессмысленно.

– Я и не собирался. – тяжело вздохнул Янг. – Мне сказали сделать, вот я и сделал.

– Кто? – я предложил присесть на диван.

– Чёртовы сектанты. – горько усмехнулся историк, проигнорировав мои слова. – Ничего нового, поклоняются Тёмной Матери, хотят, чтобы она сделала их бессмертными и дала бесконечную силу. – Янг закрыл лицо руками. – Ничего пооригинальней не придумали, черти! – рассмеялся мужчина и вытер нос платком. Вдруг он снова оживился и разобрав волосы на затылке, повернулся ко мне спиной. – Видишь? Видишь?! – Янга трясёт, а на его затылке виднеется очередной рунический символ. – Они заклеймили меня. – с отвращением произнёс историк и рухнул на диван. – Они заклеймили меня как чёртово животное!

В квартире воцарилась гробовая тишина. Она давит на виски, сжимает их до тянущей боли. Тревор потерянный. Историк обводит поверхностным взглядом стены квартиры, потолок, затем опускается на пол. Янг едва сдерживает собственные эмоции и гложущую его совесть.

– Ты не в праве осуждать меня, ясно? У тебя нет детей, Митчелл. – негромко сказал он, подняв глаза на меня. – Когда говорят выбирать между своими и чужими, – мужчина вобрал побольше воздуха, – я, конечно, выберу своих. – Тревор шмыгнул носом и снова вытер его. – Им нужны были люди с паранормальными способностями, чтобы приблизиться к бессмертию. Я слышал, как Ронни говорила Оливеру про призраков. – историк замер, держа у рта носовой платок, и молчал. – Решиться было нетрудно. – пожал он плечами. – Когда тебе посторонние люди говорят, во что одет твоя дочь, и что получил сын в школе, решиться нетрудно.

– Ты не говорил, что у тебя есть дети. – сказал я.

– У тебя нет детей, Митчелл! – воскликнул Янг, вскочив на ноги. – Я в прошлый раз сделал всё, чтобы защитить их, и в этот чёртов раз сделаю абсолютно всё, что потребуется, ясно?! Я развёлся с их матерью, но любить детей не перестал, ясно тебе?!

– Успокойся. – я аккуратно посадил его на место. – Возьми себя в руки, хорошо?

– Закрой дело, Митч. – твёрдо сказал Тревор. – Прошу тебя, закрой дело. У тебя есть друзья в полиции, закройте дело. – умолял он.

– Почему ты не обратишься к Райзу? – спросил я, опустившись на диван рядом с Янгом. – Я уверен, ему никто не захочет переходить дорогу.

– Он один из них, ясно? – шептал Тревор. – Он один из них, Митчелл. – как мантру повторял историк. – Слышал, Рут сбежала от него. Беременная. Думаешь, просто так? Думаешь, она стала бы жить с Дьяволом? Думаешь, позволила бы ребёнку вырасти с ним? – в глазах Янга появился странный огонёк. – Я так не думаю. Она знала. Она точно всё знала, потому и сбежала от этого чудовища. – шептал историк. – Райз и за тобой придёт, Митчелл, я знаю. Где бы ещё он стал искать Рут? – жутко рассмеялся мужчина, прикрывая рот ладонью. – Только у тебя, Митчелл. Только у тебя.

– Я не видел её.

– Увидишь! – гаркнул Янг. – Увидишь. – повторил спокойней он. – Тебе хорошо, у тебя никого нет. Разве что влюблённый мальчишка. – усмехнулся историк. – Знаешь что? Бери Эйдена, и уезжайте так далеко, как сможете. Не останавливайтесь, пока не пересечёте океан, ясно? И возьмите Ким, хорошо? Прошу, возьмите с собой Ким.

Стоит ли говорить, что дальнейший разговор не клеился? Я оставил Тревора около десяти вечера и поспешил вернуться к Эйдену.

Завтра проверю прошлую квартиру Янга. Кажется, мне уже известно, где припрятаны вещи студентов. Что дальше? Нужно быстрее искать Скаврон и Молоуни. Что я могу? Их мобильники выключены, объявлять в розыск слишком опасно, друзей у них, кроме друг друга, нет, ни единая душа даже понятия не имеет, где могут быть эти двое.

По дороге домой я набрал Дормеру. Не хочу брать на себя ответственность за жизни детей Тревора. Хотя сам понимаю – уже взял. Взял ровно в тот момент, когда сам же позвонил старому знакомому и согласился заняться поисками Ронды и Оливера.

– Мэтт! Мэтт, нужно закрыть дело студентов. – сказал я и оглянулся по сторонам, переходя дорогу. – Это срочно, Мэтт.

– Я уже понял. – ответил полицейский. – Я узнал о твоём друге, Треворе. – начал он. – Ты не говорил, что у него дети.

– Сам полчаса назад узнал.

– Ты понимаешь, что на двери сгоревшей машины нашли кусочек его кожи? Он, похоже, обжёгся, когда…