В течении часа мне не оставалось ничего более, кроме как наблюдать за густеющей толпой и перебрасываться колкими словечками с Пайком, называя его недоделанным альфонсом, пока он снова выманивал чаевые у доверчивых дам.

Ко мне подсел мужчина лет тридцати, с реденькой шевелюрой, что уже начала лысеть и пробасил прокуренным сиплым голосом:

– Добрый вечер, ангелок. Быть может угостить тебя чем-то?

На секунду я  задумалась над ответом, а что если скажу “да”, в этом ведь не будет ничего такого. Хотя нет, если Пайк заметит в моих руках алкоголь то, не знаю что он сделает, но взбесится это точно.

Не успела я додумать, как мои мысленные потуги прервал голос Пайка:

– Свали-ка от неё.

Парень гневно уставился на мужчину, скрестив руки на груди. Брови сошлись на переносице, желваки ходили ходуном, глаза недобро поблескивали. Уф, не хотелось бы чтобы когда-то такой же взгляд был направлен на меня, ой как не хотелось бы.

Я переключила внимание на мужчину рядом, он, казалось, даже уменьшился в размерах, осел, голова втянулась в плечи. Похоже Пайк напугал его до ужаса, хоть бы со стула не шмякнулся, тогда нам с барменом вдвоём влетит от Роя.

Мужчина кое-как вышел из ступора и на трясущихся ногах поднялся со стула, спеша убраться от парня как можно дальше.

– Эй, ты чего людей пугаешь! Он же вот-вот и в обморок шарахнется.

– Ага,– усмехнулся Пайк- зато больше не станет подкатывать к маленьким девочкам.

– Эй!– Я стукнула стаканом по стойке, расплёскивая содержимое – Я не маленькая девочка!

Пайк рассмеялся, чем несказанно разозлил меня и направился снова к компании гудящих женщин, уже более настойчиво требующих внимания бармена. Видимо этим вечером они решили капитально напиться.

– Лу!– Откуда-то раздался голос Роя и я завертела головой. Он стоял у сцены и указывал пальцем на микрофон.

Пора.

Список песен был стандартным, расписанным по дням недели и меняющийся раз в месяц, так что проблем с запоминанием не возникало. Можно было бы решить, что мне должно было бы уже надоесть петь одно и то же, выступать перед пьяной публикой, регулярно слышать непристойности в свой адрес, время от времени долетающие до сцены из зала, но нет, всё это меркло перед страстью к изливанию души через песню. Для меня пение было не чем-то обычным, когда я пела, я чувствовала себя другой, я чувствовала себя особенной. А ещё мне казалось что в эти моменты что-то внутри меня открывалось и лилось навстречу каждому бьющемуся в зале сердцу. Звучит как полная чушь, но так я чувствовала, и держала это при себе как большую тайну.

Подстроив микрофон под себя, натянула дежурную улыбку и поприветствовала публику, позволяя ей ответить гулкими аплодисментами. Пожелав всем прекрасного вечера, дала знак Пайку и из колонок полился минус.

Вечер перетекал в ночь, а я оставалась на сцене не покидая её ни на минуту. Одна песня сменялась другой, а я только всё больше входила во вкус, забываясь и отдаваясь с лихвой. Мой мир в эти часы ограничивался сценой и микрофоном и только ими, более не было ничего, что было бы важнее.

Песня закончилась и я бросила взгляд на настенные часы. Моё время подошло к концу и только сейчас я осознала, что еле стою на ногах от усталости. Повернулась к публике и заученной речью попрощалась с залом, обводя взглядом оживлённую толпу. Многие уже давно не обращали на меня никакого внимания, ведя оживлённые беседы и лишь изредка бросая в сторону сцены рассредоточенные взгляды. По коже пробежался холодок, совсем как когда спиной ощущаешь, что на тебя внимательно и изучающе смотрят. Усталость как рукой сняло, глаза снова пробежались по залу и остановились, едва не упустив из виду тёмную фигуру, притаившуюся в тени стены.

За дальним столиком сидел мужчина и от его взгляда меня прошиб холодный пот, а руки затряслись, закрепляя микрофон на стойке.

Это был тот самый человек, что приходил прошлым вечеромтак же как и сейчас, смотрел на меня, вызывая желание прятаться и убегать. Капюшон нависал, скрывая верхнюю часть его лица, не давая его рассмотреть. Мужчина криво улыбнулся, и будто прочитав мои мысли, сдвинул капюшон балахона, открывая лицо.

Я застыла. Шум толпы отошёл на задний план. Мы смотрели друг на друга изучающе. В глаза стразу бросилось то, что отличало мужчину от остальных посетителей, и дело не в янтарных радужках глаз, пылающих как самый что ни на есть настоящий огонь, и не в волосах, остриженных коротким ежиком, а в блеклой, но всё же отчётливо выделяющейся татуировке глаза, прямо посередине лба.

В голове проскочило слово, которое я сразу же приписала ему: “опасность”. Волоски на затылке встали дыбом, инстинкты приказывали уносить ноги как можно быстрее.

 Глава 5

Эрбана, Иллинойс

Теос

Давно уже Теос не пребывал в таком отличном расположении духа. Этой ночью он вернётся не с пустыми руками. Одного взгляда хватило, чтобы дать девочке понять: ей не тягаться с ним, он сильнее. Пусть этот мир и был закрыт для сил муроев, но многолетний опыт так просто не стереть, переходя грань. Довольная улыбка расплылась на его губах. Теос был невероятно рад ещё и тому, что Лагу деви передался девчонке от её прародительницы и не растворился в крови матери или матери её матери. Это было своеобразным дополнением, которого не ждёшь, но которому очень рад.

Зорким взглядом он наблюдал как на негнущихся ногах девушка прошествовала к боковой двери зала. Это ничего, куда бы она не пошла, ей уже не укрыться.

Теос поднялся на ноги и вновь набросил капюшон, скрывая лицо. Ни к  чему ему внимание пьяных людей, плотно заполнивших здешнее увеселительное заведение.

Один из местных мужчин поднялся, пошатываясь всей внушительной массой и задел плечо муроя, отчего тот едва удержался на ногах. Пьянчужка стал сыпать извинения заплетающимся языком, вызывая всё большее раздражение мужчины в балахоне. Будь его воля, он бы выдрал этому человеку язык, не испачкав и пальца в крови и делов с концами.

Теос обогнул мужчину и направился вслед за девушкой. Заминка заставила его напрячься, однако он был уверен, сегодня он не даст ей уйти.

Дверь вела в тёмные прохладные помещения, с нагромождением разного хлама. Мужчина настойчиво пробирался вглубь, вслушиваясь в шаги и выискивая следы девчонки. Стоило ему хорошенько разозлиться, как после очередного поворота в темноте коридора выросла тяжёлая стальная дверь. Толкнув ту ногой, мурой вдохнул морозных воздух улицы, и тут же напряжённо повёл плечами. Всё таки он всеми фибрами души питал ненависть к холоду.

Шагнув в тень переулка, прислушался, до него донеслись звуки возни, а затем и вовсе вскрики.

Поспешив на голос, обнаружил девушку, с ужасом отступающую от тени, уже начавшей тянуть из той свет. Мужчина зарычал, неужели тень вздумала ослушаться его приказа, ведь ещё вчера он дал понять что всей этой своре следует немедля вернуться к их обязанностям и прекратить поиски девчонки, а уж тем более питаться ею.

То приобретающий ясность, то вновь становящийся лишь сгустком тьмы, силуэт замедлился, почуяв поблизости хозяина, а затем и вовсе прервал подпитку. Девушка припала к стене, побелевшая от ужаса.

– Что здесь происходит?– процедил Теос.

– Хозяин – прошипела тень – Я наш-ш-шёл её для вас-с-с.

Тень склонилась, приветствуя Главного.

Теос взмахнул рукой, позабыв об отсутствии силы. Прикрыв глаза, вернул себе прежнее хладнокровие и приказал:

– Убирайся.

Силуэт, и не вздумав оспаривать хозяйский приказ, тут же слился с прочими тенями узкого переулка.

Девушка во всю глядела на муроя, часто моргая, как будто силилась понять реален ли он или быть может ей всего лишь привиделось.

На беду или радость, Глава Ордена был реален.

Мужчина протянул руку, намереваясь ухватить девчонку за рукав куртки, но та в ужасе увернулась и бросилась бежать со всех ног.

В первые секунды Теос опешил, недоуменно глядя вслед девушке, а затем ринулся следом, доставая плоский камень из потайного кармана.