— Стоп, стоп, стоп, господин Виллер, сначала расчеты по тратам и проблемам по воплощению новых задач, а уже после будем обсуждать, что будем делать в первую очередь.

Вовремя я прервал эти восхваления, а то глядишь и сам тут засяду, на пару с казначеем. Виллер похоже понял, что требовалось и тут же вытащил из поясной сумки новый пергамент.

— Вот, милорд. В первую очередь необходимо ставить ткацкую мастерскую. Все расчеты здесь. За прошлую неделю имеется шерсть, что лежит на складе, так что производство ткани пойдет почти сразу. Есть только один вопрос…

На этих словах казначей замялся, но, видя мой взгляд, продолжил.

— Как все это оформить? У людей нет средств для оплаты строительства. Следовательно, если мы ставим мастерскую, то и доход…

— Я понял вас, господин Виллер. Поступим таким образом. Мастерская ставится за наш счет. Оплата мастера идет процентом продаж изделий. Не возмущайтесь так, господин Виллер, — прервал я вскинувшегося было казначея. — лучше подумайте. За стандартную зарплату мастер может и не будет халтурить, но и стараться сделать продукцию на вряд ли будет. За процент же, он сам из кожи вон лезть будет, ради выгоды. Плюс нужно поставить обязательное условие: мастер за такую оплату должен взять минимум двух учеников. С таким типом зарплаты, мастера очень быстро наберут нужную сумму для постройки своей личной мастерской. Если захотят, конечно. Эта же мастерская, останется в нашем пользовании, в любом случае. У учеников плата стандартная. Это должно подтолкнуть их скорее стать мастерами. Да и еще один момент, господин Виллер. С бессменных и бездомных налога не брать.

— Но, милорд, это может породить толпы бродяг. Вы не представляете, как бывают жадные до денег люди. Они на что угодно пойдут, лишь бы не платить лишний золотой.

Представляю, Виллер, представляю. И один из таких вот жадных, как раз перед мной стоит.

— Я все понимаю, Виллер, но сейчас нужно разрядить обстановку. Вспомните бунт. Можно сказать, мы случайно узнали об этой проблеме. Война закончилась, людям нужна передышка, а то недовольство до сих пор бродит. Да и еще. Налог с этой недели стандартный: пять золотых с человека.

Смотреть на лицо казначея, полное отчаяния и скорби, было интересно. Столько мучений во взгляде. Столько упущенных возможностей. Сколько лишних монет потеряно.

— Не переживайте вы так, господин казначей. Я тоже не хочу, чтобы казна была пуста, но также не хочу, чтобы ситуация с бунтом, или чего похуже, повторилась.

Последние слова похоже убедили Виллера, и он смиренно склонил голову.

Да уж, две недели я в игре, а до сих пор иногда поражаюсь проработке графики. Да что там графика. Одни эмоции этих людей чего стоят.

— Кстати, Сорвас, я за девочкой пришел. Она все еще с вами?

— Конечно, милорд, куда ж ей деваться то.

— Вот и отлично. Приведи ее сюда. А я пока с казначеем еще пообщаюсь.

Камнетес поклонился и поспешил в барак. Все же хорошо, что мы не снесли его. Нет, и без этого барака мы бы разместили людей, но так вот проще. Обсудить с казначеем нужно было многое. Порядок стройки новых мастерских, где их ставить, да много чего еще. Редких профессий у пришедших с нами людей не было. Пекарь, плотник, пивовар. Казначей под свою ответственность начал постройку дома для краснодеревщика. А я про него и забыл совсем. Он кстати уже успел смотаться в лес в поисках новых пород.

— Вот, милорд, как вы и просили.

Сорвас прервал нас во время обсуждения реализации ценных пород дерева. Рядом с ним была и девочка. Вероника действительно похожа на портрет, что я видел.

— Ну что, Вероника, — я присел на корточки, чтобы быть наравне с девочкой. — поедем к папе?

Девочка до этого прятавшаяся за спиной камнетеса, с подозрением посмотрела мне в глаза.

— А ты не обманешь? Лара тоже говорила, что мы к папе пойдем.

— Нет, я не обманываю. А кто такая Лара?

— Служанка наша. Когда мы вышли из дома, она отдала меня каким–то дядям. Она обманула меня.

— Я не обману, мы действительно поедем к твоему папе. Он очень переживает и скучает. Виллер, найди какой–нибудь плащ для девочки.

Казначей не стал сам искать требуемое, он просто приказал, мимо проходящему мужику, доставить нужное из замка. Ну и отлично, а нам пора в конюшни. Буцефал заждался, наверное.

Радости коня я не увидел, не отошел похоже еще от вчерашней безумной гонки.

— Ну что, мой хороший, — я с опаской погладил по морде жеребца. — прокатимся еще раз до города.

Конь лишь зафыркал в ответ и потянулся горячим носом к моему лицу. Угощение ему, что ли, какое дать? Что любят лошади, я не знал, но от яблока, думаю, не откажется.

Сегодня наш въезд в город не вызвал такого ажиотажа, как в прошлый раз. Люди не толпились на улице, все были заняты своими делами, и мы не особо привлекали внимание. По крайней мере, я на это надеюсь. На воротах города, нас встретил, усиленный наряд стражи и сейчас мы двигались к ратуше с сопровождением того же десятника. По улице нам навстречу несколько раз встретились патрули. Разговорив стражника, выяснилось, что бургомистр вместе с командиром стражи основательно принялись наводить старый порядок. За эти два дня вернули в строй большую часть уволенных, восстановили зарплату стражи, усилили тренировки, даже пытались вербовать в порту наемников, удачно или нет, десятник не знал. Но факт остается фактом. Город основательно к чему–то готовится. Надеюсь не к войне со мной.

— Ну все, господин Венд, вот мы и пришли. — было видно, что сопровождающего разрывает от любопытства, кто эта закутанная в плащ личность, сидящая передо мной, но он сдерживал себя.

Площадь перед ратушей, кажется, тоже немного изменилась. Убавилось торговцев, продающих свои изделия, зато количество детей, снующих меж лотков, было очень много. На входе в ратушу так же стояла пятерка бойцов. Как можно аккуратнее слез с коня, помог спустится девочке и, держа ее за руку пошел в здание. Дрожь руки моей спутницы, показывал ее волнение. Это и не удивительно, меня удивило то, что пропустили нас не спрашивая, кто мы и зачем. Хотя разумно предположить, что Ален отдал соответствующие приказы. У дверей кабинета, за столом сидел тот же полноватый секретарь. Увидев нас, он подскочил со своего места и с поклоном, открыл дверь.

— Да я понимаю, Ален, — из открытой двери, донесся голос. — но и ты пойми, эти наемники, упертые как гранит. Они и разговаривать со мной не желают. Да и зачем они сдались?

— Нам нужен будет каждый человек, Райн.

Бургомистр поднял голову на звук наших шагов и с удивлением и неверием посмотрел на девочку.

— Папа. — тихий, едва слышный, голос раздался из–под капюшона.

Нет все же телепортация существует и без всякой там магии. Иначе как объяснить мгновенное перемещение на пять метров от стола до дверей кабинета. Райн вон тоже удивлен, будто самого Единого увидел. Капюшон плаща уже снят, на лице Алена проступила такая нежность, что и не описать. Пару раз кашлянув, привлек к себе внимание.