Между нами всегда так — потребность, срочность; они всегда здесь, поглощают нас обоих. От них это чертово место может воспламениться. Я никогда не насытюсь этим, никогда не насытюсь ею. Тем более теперь, когда я знаю, что она подарит мне еще одного ребенка.

— У нас будет много детей, Райан, — слова срываются на рычание. — Я хочу, чтобы ты постоянно была беременна. — Эта мысль сводит меня с ума, толкая член глубже.

— Я тоже этого хочу, — признается она, задыхаясь. — Я хочу большую семью.

Схватив ее за волосы, осторожно оттягиваю ее голову назад, желая заглянуть в прекрасное лицо, мои губы парят всего в дюйме от ее.

— Навсегда.

— Навсегда, — повторяет она в ответ.

Я набираю скорость, мои пальцы сжимают ее бедра, в то время как ее впиваются мне в плечи. От этого по позвоночнику распространяется тепло.

— Джастис. — Мое имя, слетающее с ее губ, ласкает теплым шелком, ее лицо становится нежным и милым, когда наслаждение берет верх, — единственное предупреждение, что я получаю, прежде чем она рассыпается на части.

Я снова завладеваю ее ртом, вбирая ее крики, и позволяю им забрать меня с собой, мой член входит в нее в последний раз, и я опустошаю себя в ее жар.

Она прислоняется лбом к моему плечу, наша влажная кожа соприкасается, сердца бьются друг против друга, пока мы пытаемся отдышаться.

Я поворачиваю голову и прижимаюсь губами к ее виску.

— Я обещаю сделать тебя счастливой, Райан. Я позабочусь о нашей семье.

Она откидывается назад, поднимая ко мне свой теплый взгляд, и обхватывает мое лицо изящными ладошками.

— Ты уже все это делаешь. — Наклонившись, она прижимается улыбающимися губами к моим в самом коротком касании. — Давай приведем себя в порядок и расскажем остальным.

Через несколько минут мы, держась за руки, идем через двор. Нас приветствует смех Ханны, парящей в воздухе, когда Брэкстен подбрасывает ее над головой и ловит. К счастью, засранец наконец-то оделся.

Ее смех несет в себе обещание будущего. Будущего, которое я до конца своих дней никогда не буду воспринимать как должное.

При нашем приближении все взгляды устремляются на нас, улыбки исчезают.

— Пора? — грустно спрашивает Ханна, прижимаясь к брату.

— Вообще-то планы изменились. — Я смотрю на каждого, а они молчат. — Мы с Райан решили остаться.

Их возбуждение взрывается в воздухе; Ханна вопит громче всех, обнимая за шею Брэкстена.

— Что же, отличная новость, сынок. Действительно отличная, — говорит отец, подходя, чтобы крепко обнять сначала меня, а затем Райан.

— Что заставило вас передумать? — спрашивает Брэкстен.

— Мы хотели быть поближе к вам, ребята. — Я смотрю на Райан, не уверенный, как много она хочет сообщить. На ее улыбку и кивок я говорю остальное. — Райан беременна и согласилась выйти за меня замуж.

Отовсюду раздается очередной раунд приветствий, в порыве эмоций отец притягивает Райан для еще одного объятия. Брэкстен ставит Ханну на землю, та бросается в мои объятия, и они с Ноксом следуют за ней.

— Я правда буду старшей сестрой?

— Да, и что ты об этом думаешь? — спрашиваю я, хотя у меня уже есть довольно хорошая мысль.

— По-моему, это удивительно. Я обещаю быть самой лучшей старшей сестрой на свете.

— Не сомневаюсь, детка.

Затем она тянется к Райан, которая с готовностью подхватывает ее.

— Мамочка, наше желание сбылось, — нежно шепчет она на ухо Райан.

— Я же тебе говорила, никогда не переставай мечтать.

Брэкстен поздравляет меня, ударяя кулаком о мой кулак.

— Ты уходишь на десять минут, умудряешься ее обрюхатить и заставить выйти за тебя замуж. Вот это умение, брат.

Мы смеемся, а Райан закатывает глаза.

Он подходит к ней и обнимает за плечи, так как Ханна теперь на руках у отца.

— Если это мальчик, ты назовешь его в мою честь?

Она игриво толкает его локтем.

— Вряд ли. Последнее, что нам нужно, — это новые слухи в этом городе, Брэкстен Крид.

У нее есть на это право. Впрочем, слухи — это не то, к чему мы с братьями не привыкли.

Нокс протягивает мне руку, на его лице написано одобрение.

— Рад за тебя, мужик.

Взяв его протянутую руку, я притягиваю его к себе и крепко обнимаю.

— Я рад, что ты остаешься, — шепчет он только для моих ушей.

— Я тоже.

После этого он переводит внимание на Райан, поздравляя и ее.

— Спасибо, — шепчет она, и ее улыбка показывает, как много значат для нее его слова.

— Это надо отпраздновать, — говорит отец. — Почему бы нам не зайти в дом и не позавтракать. Мы с Ханной Джей можем приготовить наши знаменитые блинчики с шоколадной крошкой.

— Со взбитыми сливками и клубникой, — добавляет Ханна.

Мы все соглашаемся и собираемся пройти внутрь, когда нас останавливает звук приближающегося по длинной гравийной дороге автомобиля. Машина останавливается, и через мгновение из нее выходит Гвен с тарелкой печенья.

— Гвен, — приветствует ее отец, выглядя таким же удивленным, как и все мы.

За исключением той ночи, я почти уверен, она никогда не бывала здесь раньше, и определенно никогда не наносила светских визитов.

— Привет, — приветствует она нас, выглядя более чем немного взволнованной.

Отец передает Ханну мне и подходит к ней.

— Не хотела мешать, — тихо говорит она, — но я испекла это вам и хотела привезти.

— Имбирные пряники, — говорит он, забирая у нее тарелку. — Ты вспомнила, что они мои любимые.

— Конечно. Я никогда не забывала ничего из того, что ты любишь. — Она краснеет от признания, между ними повисает неловкое молчание. Отец переминается с ноги на ногу, отвечая на ее улыбку.

— Господи, — бормочет Брэкстен, наклоняясь ближе. — Жестокое зрелище, черт возьми. Нам нужно научить отца паре приемчиков.

Я ворчу, не имея ни малейшего желания это делать. Я не привык видеть отца таким, и не совсем уверен, что чувствую по этому поводу. Я уважаю Гвен, теперь даже больше, когда она помогла разоблачить семьи-основателей, но когда дело доходит до отца, мы защищаем его так же, как и он нас, и последнее, чего я хочу, чтобы он пострадал.

— Что же, — говорит Гвен. — Теперь я позволю вам вернуться к вашим делам. — Она поворачивается, чтобы уйти, но отец останавливает ее, положив руку на худенькое плечо.

— Хочешь остаться и отпраздновать с нами?

— Отпраздновать? — спрашивает она.

Отец жестом указывает на нас.

— Райан и Джастис собираются пожениться и подарить мне еще одного внука.

— Ох, как чудесно! — восклицает она, излучая неподдельное счастье. — Поздравляю вас обоих.

— Спасибо, — с улыбкой говорит Райан.

— Пойдем, поешь с нами, — настаивает отец. — Мы как раз собирались готовить завтрак.

— Наши с папой знаменитые блинчики, — гордо вставляет Ханна.

— Звучит заманчиво, но… мне бы не хотелось мешать.

— Чепуха, — отец обнимает ее за плечи, не оставляя ей другого выбора, кроме как следовать за ним. — Потом мы посидим на веранде, и ты услышишь, как хорошо моя внучка поет блюз.

— Мне бы очень этого хотелось.

Остальные следуют за ним, все собираются на кухне. Вскоре еда готова, и мы занимаем свои места вокруг стола, смех наполняет комнату, в то время как по радио играет любимая музыка отца. Ханна сидит у него на коленях, а Гвен рядом с ними, ловя каждое их слово.

Я смотрю на братьев, мы все обмениваемся взглядами, — молчаливый разговор — и в этот момент всплывают слова, сказанные отцом давным-давно: «Семья — это то, что мы создаем и с кем мы это создаем. Эти люди не всегда родные нам по крови или те, кто привел нас в этот мир, но они всегда верные, настоящие и любящие».

Я отвлекаюсь от этой мысли, когда Райан под столом тянется к моей руке, нежно ее сжимая, и одаривает лучезарной улыбкой.

Чувство удовлетворения охватывает меня, сильнее и глубже, чем когда-либо прежде. Никогда не думал, что мне так повезет. Полагал, что останусь навсегда один, пока в моей жизни не появились Нокс и Брэкстен. Потом мы решили, что всегда будем только втроем бороться за выживание в мире, который от нас отказался, пока Тэтчер Крид не изменил все, взяв к себе детей, которые больше никому не были нужны, сделав нас семьей.