— П-прости, — пробормотала я, как дура.

— Ты в порядке? — Я была загипнотизирована тем, как этот вопрос слетел с его губ, когда он снова глубоко затянулся сигаретой.

Обычно я ненавидела курильщиков, но не в этот момент. Он сделал так, что плохая привычка смотрелась хорошо.

Его идеальные губы внезапно приподнялись в легчайшей ухмылке, отчего я почувствовала слабость в коленях, подобная реакция была для меня в новинку. И тут я осознала, что таращусь на него как идиотка.

Стряхнув с себя наведенные им чары, я, наконец, ответила на вопрос.

— Я в норме.

Услышав явную ложь, он приподнял бровь.

Прежде чем он успел уличить меня в ней, я опустила голову и сделала шаг, отправляясь своей дорогой, но он схватил меня за руку, остановив на полпути. Кожа под толстовкой в том месте, где он держал меня, — крепко, но как-то нежно — запылала. С бешено колотящимся сердцем, я снова посмотрела на него.

— Тебе не следует разгуливать одной по ночам. Разве родители не предупреждали тебя о плохих парнях, которые бродят по этим улицам?

Его темные глаза наполнились весельем, дым от сигареты витал вокруг лица.

Знал бы он, что это родители были «плохими парнями».

— Я не умею водить, — сказала я почти шепотом.

— Куда направляешься?

Я удивилась подобному вопросу и тому, что это его волнует. У меня не было для него ответа, потому что я и сама не знала.

— Я спросил, куда ты идешь, Райан.

Каждый мускул в теле напрягся от удивления, что он знает мое имя. Я облизнула пересохшие губы, его суровый тон требовал ответа.

— Я... я не знаю.

Его бдительный взгляд спустился к моему рту, когда он снова посмотрел на меня, его лицо по-прежнему ничего не выражало.

— Залезай.

— Что? — спросила я, уверенная, что ослышалась.

Он протянул мне свой шлем.

— Я сказал, залезай.

— Я не хочу домой, — сказала я, гордясь силой, прозвучавшей в голосе.

— Кто говорит о возвращении домой? — он завел байк, и громкий рев сотряс улицу под ногами. Уставившись на меня в нетерпении, он снова выгнул бровь.

За долю секунды я сделала в равной степени волнующий и пугающий выбор. Трясущимися руками надела шлем на голову и забралась сзади него, обхватив руками его твердое тело. Прежде чем я успела осознать шок, охвативший сердце от этого прикосновения, мотоцикл покатился вперед, начиная наше путешествие бог знает куда.

Когда он выехал на шоссе и нажал на газ, я напрягла руки, а сердце подпрыгнуло к горлу. Я чуть заметно улыбнулась, и с губ сорвался смех. Это был самый волнующий момент в моей жизни, и я впитывала его всем своим существом.

Некоторое время мы просто катались, и это было именно то, что мне нужно. В конце концов, Джастис свернул в какое-то богом забытое место. Он слез с байка, лишив меня тепла своего тела, и закурил еще одну сигарету. Я сняла с головы шлем и убрала с лица волосы. Я так сильно улыбалась, что у меня болели щеки.

— Выглядишь лучше, — проговорил он сквозь выдыхаемый дым.

— Было весело, спасибо.

Неловкое молчание повисло во влажном воздухе, его глаза оценивающе смотрели на меня поверх горящей сигареты, болтающейся у него между губ.

— Где твои братья? — спросила я.

— В баре.

— А они не разозлятся, что ты их бросил?

— С чего бы?

Я пожала плечами.

— Ты же не сказал им, что уезжаешь.

— И что? Мы не все делаем вместе.

«А я слышала обратное».

Я прикусила язык, чтобы не произнести это вслух, но он увидел вопрос, написанный на моем лице.

Сексуальные губы растянулись в фирменной ухмылке.

— Малышка, если у тебя что-то на уме, просто спроси.

Слово «малышка» меня разозлило. Я была ненамного моложе его.

— Слухи правдивы?

— О чем именно?

Он понимал, что я хочу знать, просто заставлял меня спросить об этом. Я отказалась. Не сейчас, может, потому что не была готова услышать ответ.

— Так ли ты опасен, как говорят? — спросила я вместо этого, хотя, мне, вероятно, стоило это выяснить прежде, чем он высадил меня по средине нигде.

Непринужденность ушла, в глазах появилась жесткость.

— Зависит.

— От чего? — спросила я, затаив дыхание в ожидании ответа.

Он сделал еще одну длинную затяжку и выдохнул дым.

— От того, будешь ли ты лезть к моей семье.

Я вырываюсь из воспоминаний, когда кто-то, проходя мимо, натыкается на мой столик.

— Прости, — кидают мне извинения через плечо и, спотыкаясь, направляются в сторону туалета. Очевидно, кто-то сильно перебрал.

После той встречи мы с Джастисом почти не разговаривали. В итоге, он отвез меня домой, высадив от него за улицу. Попросив его об этом, я почувствовала себя скверно. Мне не нужно было объяснять причину. Он знал, но, похоже, ему было все равно. Наверное, потому, что он к такому привык. Их с братьями не очень любили, особенно семьи-основатели, считавшие Винчестер своим городом.

Кто-то, вроде моих родителей.

За эти годы мы с Джастисом несколько раз пересекались. Обычно, случайно натыкаясь друг на друга. Часто ездили кататься и болтали, иногда до самого рассвета. Время шло, и моя страсть к Джастису росла и крепла. Я безвозвратно в него влюбилась, но он все так же держал меня на расстоянии. Я поняла, что он всех держит на расстоянии, кроме братьев.

Я не видела их уже несколько недель и решила, что они на задании; следовало бы знать, что он появится здесь сегодня вечером. Он всегда возникает в самое неподходящее время. Дело не в том, что я не хочу его видеть, как раз наоборот. Но как мне теперь веселиться, когда бар переполнен влюбленными в него девушками?

— Привет, Райан. — Мужской голос принадлежит Дереку Ланкастеру, сыну Сэмюэля и Донны Ланкастер, из еще одной семьи-основателей. Наши родители — хорошие друзья. Все семьи держатся вместе, почти как жуткий культ. Дерек с большинством ведет себя как придурок, но со мной мил, иногда даже слишком.

— Привет, Дерек.

— С днем рождения, — говорит он, усаживаясь напротив меня.

— Спасибо.

— Почему сидишь одна? Разве ты не должна шуметь здесь громче всех? — говорит он, шутя.

Я наклоняю к нему бокал.

— Жду, пока диетическая кола ударит в голову.

Он усмехается, чарующий звук едва доносится сквозь громкую музыку.

— С кем ты здесь? — спрашиваю я.

— С Дастином и Барри.

Надо думать, они обычно тусуются втроем, — звезды футбола и самые богатые парни в школе. Большинство девушек влюблены в них, за исключением тех случаев, когда братья Крид в городе... как сейчас.

— Как насчет танцев в день рождения? — спрашивает он.

Я не в настроении, но не хочу просидеть здесь одна весь вечер. Я открываю рот, чтобы согласится, когда внезапно надо мной нависает чье-то тело, отбрасывая густую тень. Даже не взглянув, по биению сердца знаю, кто это.

— С днем рождения, Райан, — глубокий, хриплый голос Джастиса посылает по коже мурашки. Я смотрю вверх, запрокидывая голову все дальше, пока не встречаюсь с его напряженным взглядом, темные глаза потрясают меня до глубины души.

— Думала, вы, парни, не в городе, — говорю, не скрывая раздражения.

— Вернулись только вчера вечером.

«Вот же я везунчик…»

Он остается на месте, от его сурового взгляда я ерзаю на стуле. Клянусь, он это нарочно.

— Если не возражаешь, мы тут разговаривали, — говорит Дерек, его голос сочится высокомерием.

Джастис бросает на него тяжелый взгляд, который заставил бы любого обмочить штаны.

Никто не связывается с Джастисом, и все это знают, включая Дерека. Однако его эго больше здравого смысла.

Джастис снова переводит внимание на меня и наклоняется вперед, одной рукой упираясь в стол, а другой — о мой стул. Меня окружают его запах и тепло тела, пронизывая все мое существо.

— Что будешь делать, Райан? Останешься здесь и станцуешь с этим придурком? Или пойдешь со мной, чтобы я мог вручить тебе подарок?