— Мы не встречались?

— Нет! — тут же ответил Лука, помогая мальчишке подняться. И руки его дрожали не меньше, чем сам мальчишка, едва сдерживавший свои эмоции. — Никогда. Вы простите его, он нафантазировал себе много. Перси, пошли, нас зовут… родители.

— Персей? — переспросил пират.

— Д-да, — кивнул Лука, не обратив внимания на то, что мужчина назвал мальчишку его полным именем. Он, опустив взгляд, пятился назад, крепче сжав руку мальчика. — Мы пойдём, простите нас ещё раз.

Больше не проронив ни слова, Кастеллан дёрнул Перси на себя, уводя за собой.

— Мы возвращаемся на корабль, — грубо оповестил юноша. — И всю дорогу чтобы просидел тихо!

Впрочем, мальчишка не особо возражал. Он лишь смахнул непрошеные слёзы и пожелал, чтобы на пути к «Мести Королевы Анны» его снова выбросили за борт. И плавать уж лучше бы не учили.

— Купите, пожалуйста, рыбу!

И детское личико изуродовала слишком взрослая, слишком жестокая ухмылка, черты лица становились всё старше и грубее, только глаза оставались бесконечно зелёными и холодными, и перед ним теперь стоял взрослый пират, чей смех пробирал до дрожи.

Лука плохо помнил, как добрался до корабля. Голова разболелась не на шутку; ему казалось, что он плавится в пучине своих кошмаров. Словно прорвавшаяся дамба, из-за которой на него разом обрушились давние воспоминания.

И пока они плыли к кораблю, Лука понял две вещи: первая — Чёрная Борода не собирался грабить город. Вторая — он лгал.

Только раз Перси что-то то ли пытался сказать, то ли сделать. Кастеллан заорал «Заткнись!» прежде, чем даже успел об этом подумать, и грубо толкнул его вперёд. Чёртов сучоныш оказался отродьем того пирата! И Лука только благодаря неизвестным высшим силам не прикончил малыша на пути к кораблю.

— Что вы так долго? — возмутился один из пиратов, стоило только шлюпке подняться.

— Где Капитан? — нервно и громко спросил Кастеллан.

— В своей каюте… — рассеянно ответил товарищ и больше ничего не успел сказать, потому что юноша исчез за дверью, которая вела в каюты.

С каждой минутой ярость внутри клокотала с большей силой и дышать становилось тяжелее: гнев и обида душили так, как, казалось, не способна любая смертельная петля в этом чёртовом мире.

Лука рывком открыл дверь капитанской каюты и громко хлопнул ею, заметив Чёрную Бороду за столом.

— Ты мне солгал! — прорычал юноша. Пират никак не отреагировал. Он лишь окинул хмурым взглядом юношу и вернулся к изучению карты перед собой. — Ты знал его! Ты знал убийцу моих родителей! И знал, что этот мелкий ублюдок — его сын! Да перестань ты смотреть на чёртову карту!

Лука в порыве злости подошёл к столу и смахнул несчастный кусок бумаги на пол. Капитан лишь откинулся в своем кресле, сложив руки в замок и внимательно наблюдая за юнгой. А тот отвернулся, схватившись за голову. Он видел перед собой злобное лицо зеленоглазого пирата, слышал крики собственных родителей, когда явились к ним в дом и зарезали, как свиней, оставив Луку сиротой одним взмахом меча. Ему часто снились размытые кошмары, он слышал отдалённые крики, но никак не мог понять, что происходило. Но стоило ему увидеть лицо этого пирата, как давно спавшие воспоминания вдруг ожили, а кошмары стали реальностью.

Капитан не проронил ни слова, но внимательно наблюдал за тем, как Лука ходил из стороны в сторону, ерошил волосы, закрывал лицо руками, иногда даже царапая себя. Словно хотел выколоть собственные глаза, чтобы не видеть ужас минувших дней.

— Что он там делал вообще? Каким образом он оказался в этой Богами забытой деревушке?! И какого хрена ты заставляешь меня сидеть с его сучонышем?! Его отец лишил меня всего! Зарезал на моих глазах родителей! И ты знал это! С самой первой секунды его пребывания ты знал, кто он такой! И все равно решил поставить меня к нему в няньки! Никогда за столько лет я не давал тебе и повода усомниться в моей преданности, так какого хрена ты так со мной поступил?!

Лука схватил стул, попавшийся ему под руку, и сломал об пол. А Капитан и глазом не моргнул. Юноша метался в агонии, увязнув в своих кошмарах, как в зыбучих песках. Они затмевали ему разум, подкидывали новые ужасные видения, заставляли слышать крики, ужас от которых цепкими пальцами хватал его душу.

И отвратительней из всех была мысль: все могло быть иначе. Всё в жизни Луки могло сложиться по-другому, не убей этот пират всю его семью.

— Он отнял у меня всё! Заставил смотреть, как умирают мои родители! Ты знал его всё это время! Знал его и молчал! И ублюдка его ты узнал! Ты врал про Готтенберри, врал про убийцу моей семьи! Ты всю мою жизнь мне врал! Я ненавижу тебя! Ненавижу того пирата и его мелкого ублюдка! И желаю им обоим гореть в аду!

Юноша распахнул двери и вылетел из каюты, так и не дождавшись от Капитана ни слова. Некоторые матросы, собравшиеся рядом, осторожно заглянули в каюту.

— Нам разобраться с ним? — осторожно спросил один из них.

— Не стоит, — абсолютно спокойно сказал Чёрная Борода. — Не трогайте его. Лучше присмотрите за мальчишкой.

Выброситься за борт не позволили только ноги, которые отказывались даже стоять, стоило ему выйти на палубу. Он присел там, где его оставили силы, и прислонился к холодному дереву. Ему не хотелось идти в каюту, не хотелось никого видеть, ему нужны были тишина и покой, и, кажется, Боги его всё же услышали.

Его трясло всего, но не от холода, а от ярости внутри, которая теперь обернулась болью и горькой обидой. Воспоминания одни за другими возвращались к нему, следующее ярче предыдущего, а крики родителей в предсмертной агонии эхом отдавались в черепушке, заставляя все внутренности сжиматься в тугой комок.

И почему тот пират не зарезал его тогда?..

А Чёрная Борода всё знал. Они заговорили об этом лишь раз, и тогда Капитан пообещал рассказать об убийце позже, когда придёт время, но оно никак не наставало, и всё просто забылось. А теперь… Теперь ему казалось, что Вселенная — главный злодей в его истории, которого не одолеть, теперь ему казалось, что Капитан только и ждал момента, когда сможет найти отродье этого монстра и приставить к нему, издевательски ухмыляясь про себя! Почему весь мир играет против него?!

Мерная качка немного успокоила бурю в душе юноши, холодный ветер охладил его пыл. Он сжался в комок, желая найти в себе силы закончить со всем этим, но океан его убаюкал.

Та ночь была отвратительнейшей из всех ночей, которые ему удалось пережить. Гонимый кошмарами, он то и дело просыпался. Несколько раз он отчётливо видел перекошенные лица родителей, слышал их крики, и его преследовал дикий хохот зеленоглазого пирата, на руке которого висела чёртова подвеска в виде трезубца.

А потом приснился Перси. Чёртов ребёнок, которого Лука в порыве злости бил и бил, выплёскивая всю ненависть, а он даже не пытался защититься. И в зелёных, кристально чистых глазах так и застыл вопрос: «за что?». Кастеллан вскочил как ошпаренный. Его вдруг укачало, желудок взбунтовался, да так сильно, что он едва ли успел подскочить к борту корабля. Живот сжимался в болезненных спазмах, больше вырывать было нечем, и юноша опустился на пол. Обессиленный и напуганный. Его вдруг ошпарила совсем простая мысль: он же ребёнок. Ребёнок, не знавший своего отца, увидевший его лишь раз в жизни, он не может нести ответственность за содеянное им. Он потерял маму слишком рано и вместо помощи получил неоправданную жестокость…

И Капитан… Боги милостивые! Что он ему наговорил! Капитан приютил его, дал ему дом, делился с ним едой и своими знаниями, и как он себя с ним повёл!..

До самого утра Лука больше не мог сомкнуть глаз. Он смотрел в бескрайний синий горизонт, и горе его казалось столь же бесконечным. Возможно, это его последние часы. Если не жизни, то на корабле в качестве юнги точно. Во всяком случае, именно с этим настроем он и подошёл к Чёрной Бороде, когда тот вышел на палубу уже днём. Матросы сновали по кораблю, занятые своими делами.

— Капитан! — окликнул пирата Лука и остановился перед ним как вкопанный, когда он повернулся к нему.