Посейдон подумал, что она не хочет говорить о Фемиде, а судя по всему, Зевс и не догадывается о том, что творит его сын у него же под носом. Интересно, как Афродите удалось держать Владыку Небес в неведении так долго?
Все, кто был обеспокоен ситуацией между лагерями, собрались в Тронном зале огромного дворца обсудить происходящее и предпринять меры, но некоторые до этого момента протянуть не смогли.
Трон Ареса пустовал, а сам Бог метался в агонии где-то рядом, методично круша все, что попалось под руку. Никто даже и не думал близко к нему подходить: Арес и в обычное время достаточно опасен, а сейчас и вовсе подобно Армагеддону местного назначения сносил одну из новых построек у Дворца до самого её основания. Гермес, как обычно, отсутствовал — во времена хаоса его всегда было не дозваться: слишком много работы наваливалось на плечи Бога.
Гефесту тоже было нелегко: он вцепился руками в подлокотник своего трона, плотно сжав челюсти, и изо всех сил старался не раздваиваться. Дионис же свою головную боль пытался запить вином. Афине было не так тяжело, и если ее и мучила мигрень, она этого не показывала. Спокойная, она сидела на троне и терпеливо дожидалась, пока Зевс начнет хоть что-то говорить, и иногда поглядывала на Афродиту, все так же неотрывно изучающую собственные ногти.
Деметры и Гестии не было видно, и Артемида немного опаздывала на Совет — все еще злилась на отца за Аполлона, которого продолжали держать взаперти на Дельфах.
В тронном зале стояла небывалая тишина, лишь крики Ареса и треск ломающихся столбов нарушали тяжелое молчание Богов.
— Может, мы начнем уже? — первым подал голос Дионис, наблюдая, как плещется вино в большом бокале. Война войной, но своим напитком любоваться он не перестанет никогда. — А то там эти сорванцы собираются устроить еще одну гражданскую.
— Об этом надо было думать раньше! — не сдержалась Афина, кинув злой взгляд на Зевса.
— Я настоятельно рекомендую подумать о том, как избежать гражданской войны, — процедил Зевс, и по небу раздался рокот грома.
— А стоило — всего-то! — вернуть Аиду его мальчишку, — продолжала Богиня мудрости, пропустив мимо ушей слова Зевса.
Остальные Боги недоумённо посмотрели на неё, явно удивленные такой вспышкой ярости.
— Афина…
— Ты принял решение, даже не посоветовавшись с нами!
— Он Царь Богов, — прервал ее Посейдон, и его ледяной голос мигом остудил пыл Афины. — И волен поступать так, как сочтет нужным.
Теперь удивленные взгляды Богов были обращены на Повелителя морей и океанов. Само его появление привело их в недоумение. После того, что натворил Зевс, никто не думал, что Посейдон так быстро это забудет, а то, что он открыто поддержал брата, и вовсе шокировало их.
Даже Зевс уставился на старшего брата с подозрением: он пытался разглядеть в выражении лица Посейдона насмешку или долю издевательства, но он был холоден, и взгляд его темных недовольных зеленых глаз угрюмо буравил Афину.
В тронном зале снова воцарилась тяжелая тишина. Никто не смел и слова проронить, а Афродита, наконец, отвлеклась от своих ногтей и переводила заинтересованный взгляд с Посейдона на Зевса.
Даже она не могла понять, всерьез сейчас это сказал Посейдон или была в этой фразе какая-то двусмысленность. Молчание продолжалось слишком долго, настолько, что уже стало неловким, и Боги принялись рассматривать все, что попадалось на глаза.
— Прошу прощения за опоздание, — в Тронный Зал, уверенно шагая, вошла Артемида, разбавив молчание своим появлением.
Она, как обычно, предстала в обличье девочки-подростка и выглядела неплохо, но следы внутренней борьбы не обошли стороной и ее: растрепанные волосы были собраны в неаккуратный пучок, а под воспаленными глазами появились черные круги. Она хмурилась, и глубокие морщинки, появившиеся на лбу, старили ее на пару десятков лет. Артемида остановилась перед Зевсом и расправила плечи, гордо вздернув подбородок.
Зевс вопросительно выгнул бровь, ожидая от нее объяснений, но она лишь раздраженно бросила:
— Были дела поважнее. Война на носу, знаешь ли.
— Мы как раз ее и обсуждаем, — сказал Зевс. Он кивнул головой в сторону ее трона, разрешая ей сесть, и Артемида, даже и не думая принимать свою божественную форму, забралась на свое место и устроилась поудобнее.
— Позволь нам уже вмешаться, — сказала Артемида. — Чтобы мы могли остановить их. Арес уже с ума сходит, в Подземном Царстве твориться невесть что, Аида нигде не видно.
— Мы не будем напрямую вмешиваться в жизнь полубогов, — Зевс произнес это тоном, не терпящим возражения.
Артемида, казалось, готова была спорить дальше, но тут вмешалась Афродита:
— Совсем скоро мы не сможем даже здраво рассуждать, — напомнила Богиня любви. Она выглядела подозрительно спокойной. — Если не прямое вмешательство, то какое-нибудь… косвенное.
Посейдон подозрительно покосился на Афродиту. У нее был выход из этой ситуации, Джейсон и Уилл почти достигли своей цели, но она об этом не сказала. Впрочем, Зевс вряд ли обрадовался бы возвращению Фемиды и ни за что бы не одобрил ее план, а потому Афродита сочла разумным промолчать.
— И как это мы косвенно вмешаемся в эту войну, когда обе стороны мечтают прикончить друг друга? — спросила Афина, смерив Афродиту презрительным взглядом.
Не то чтобы предложение Богини любви было таким уж плохим, просто Афина так реагировала на каждую идею от Афродиты, справедливо считая, что от ее советов никогда не получается ничего путного.
— Для того мы тут и собрались, чтобы выяснить это, дорогая, — спокойно парировала Афродита, вновь вернувшись к своим ногтям.
Афина собралась было ответить, но в беседу вмешался Гефест:
— У меня и так голова разрывается на части, не хватало еще женских ссор! — раздраженно бросил Бог, массируя пальцами виски.
— Боги, Гефест, знай я, что ты способен проявлять эмоции, не ушла бы от тебя так быстро, — сказала Афродита с усмешкой.
— Я поддерживаю Зевса, прямое вмешательство недопустимо ни при каких обстоятельствах, — Гефест, казалось, даже не заметил слов своей супруги и продолжал буравить взглядом мраморный пол тронного зала. — Но можно попробовать оттянуть начало войны.
— И сколько мы будем пребывать в таком состоянии? День? Неделю? Месяц? Уж лучше пусть прикончат друг друга. И мне меньше заботы, — Дионис снова отпил из своего бокала, немного подержал вино во рту, смакуя его вкус, и, наконец, проглотил, снова поднеся бокал к губам.
Афродита подозрительно на него покосилась: директор лагеря был не настолько безразличен, насколько хотел выглядеть. За все эти годы он привязался к каждому из полубогов, что было совсем не похоже на Диониса, и свою боль он пытался запить вином. Но как раз таки в последней его привычке не было ничего удивительного.
— Да, если бы Аид не открыл Врата, — напомнила Артемида. Она снова обратилась к Зевсу. — Отпусти Аполлона, он нам поможет.
— Снова поддастся на лесть какого-нибудь своего потомка и сделает глупость? — спросил Гефест. Артемида кинула на него злой взгляд, но Бог лишь пожал плечами. — Ничего личного, я не против твоего братца, но он слишком падок на лесть, а это не чинится.
Зевс помрачнел и вперил мрачный взгляд на Артемиду, и та поняла, что он ни за что не отпустит Аполлона. По крайней мере, не сейчас.
— Хорошо, — сказала она, кивнув. — Тогда верни Аиду его сына. Пусть он закроет Врата, и все наши проблемы на этом закончатся.
— Аид ведет себя как ребенок, у которого забрали любимую игрушку, и он теперь капризничает, — раздраженно бросила Афина. — Вернуть ему сына — поощрить его поведение.
— Вернуть ему сына значит закончить войну, Афина. И чуть раньше ты сама предлагала именно так и поступить, — лукаво улыбаясь, напомнила Афродита, явно довольная собой. — И кажется, мы как раз это решение и ищем.
— Это нужно было сделать еще раньше, когда это не стало для Аида детским капризом, — ответила ей Афина, кинув на Богиню любви испепеляющий взгляд.
