Двери дома распахнулись перед ди Анджело, и он уверенно прошел внутрь. Перси удивленно оглядывался вокруг, отмечая, что за эти три дня Нико успешно обжился тут и даже на свой манер украсил: белые статуи или вазы с каменными цветами. Юноша старательно отгонял представления о том, из чего и как сделано это все. Короткий коридор после длинной, чуть узковатой арки превратился в огромную гостиную. Прямо посреди стоял огромный фонтан с различными фигурами в неестественных позах вокруг, и соленая вода, словно кровь, растекалась с вершины прямо по этим фигурам и исчезала в полу. Стены без окон резко простирались ввысь, заканчиваясь острым конусом сверху. Позади фонтана стоял огромный камин, в котором еще остались обуглившиеся кости. Никогда бы Перси не подумал, что кости могут гореть, и как именно поджигал их Нико знать ему не особо хотелось. Перед ним стояло одно большое кресло, обтянутое старой одеждой.

Нико направлялся прямо к нему. Он плюхнулся в него, удобно устроившись, щелкнул пальцами и рядом собрался стул. Перси недоверчиво посмотрел на новый предмет мебели, но все же сел.

Нико вытянул руку, и длинная полая кость по команде поднялась к нему. Он принялся играть с нею, задумчиво уставившись в камин, и смотреть на своего гостя, очевидно, не собирался.

Перси не знал, что сказать, и тяжелое молчание давило на него. И судя по тому, как ужасно спокоен был Нико, нервничал тут только сын Посейдона.

Перси откашлялся.

— Ты не хочешь знать, что случилось? — спросил он.

Игрушка в руках Нико замерла, и он перевел тяжелый взгляд на гостя.

— Не уверен, — ответил он. — Но ты тут единственный, с кем можно поговорить, поэтому валяй.

И он снова начал вертеть в руках косточку.

— Слушай, я знаю, что ты злишься, но…

Косточка в руках мальчишки треснула, и он крепко сжал кулак.

— Злюсь? Ты оставил меня одного.

Перси тоже напрягся в кресле. Он ожидал, что Нико будет в ярости, и он мог это понять, но ди Анджело не собирался его подпускать близко. Не после всего, что было, и это злило Перси.

— Ты ведь сам видел, что тогда произошло. Я не хотел этого!

— Да, ты якобы хотел меня спасти, а потом оставил меня одного!

— Ты сам прогнал меня, когда услышал, что сказал Зевс.

— А что мне оставалось делать?! — Нико вскочил с кресла и пнул кость на полу. Он поднял взгляд своих темных глаз на Перси, и того словно окатили водой из реки в Царстве Мертвых. Он ожидал увидеть в его глазах ярость или ненависть, но никак не отчаяние и боль. — Попроси я тебя остаться…

— Я бы остался!

— Вот именно! — Нико сорвался на крик. — Но потом ты бы винил себя за происходящее в лагерях. Ты бы не смог жить с чувством вины, а я бы не смог жить, зная, что причина этому — я.

— Если ты все это понимаешь, тогда почему ты злишься? Я ведь вернулся! — Перси тоже вскочил со своего стула, да так, что тот опрокинулся.

— Да ты хоть можешь представить, в каком аду пришлось жить мне, думая, что больше никогда не увижу ни единой живой души? Не то что бы я рад трезвонить с кем-то целыми днями напролет, но быть запертым на острове, полном трупов…

— Всего три дня!

— Прошли как вечность!

Перси не нашелся, что ответить, а Нико тяжело дышал, не отводя взгляда от гостя.

— Когда уезжали ребята, — уже спокойней начал он немного хрипловатым голосом, — я думал, что ты поедешь с ними. И я смирился с тем, что останусь один. Я был готов к этому. Но когда ты остался, и я не смог убедить тебя уехать, я… — на губах Нико появилась слабая грустная улыбка. — Я… у меня появилась надежда. Что на этот раз все будет по-другому, а потом явился Зевс и…

Голос Нико предательски дрогнул, и он отвернулся, не в силах больше смотреть на Перси.

— Мне очень жаль, что все так случилось, — тихо, но твердо произнес юноша, сделав шаг к Нико, но не осмелившись к нему прикоснуться. — Но все, что я делал, было ради тебя.

Нико тихо хмыкнул, словно Перси вновь глупо пошутил, и развернулся к нему.

— Зевс сказал, что лагеря на грани войны. И вернув тебя, он ее предотвратит.

Нико перевел тему, сделав вид, что не слышал последней реплики гостя, и Перси был этому рад. Он поднял стул и сел обратно. Ди Анджело последовал его примеру и вновь принялся играться с косточкой.

— Зевс этого очень хотел, но у Аида на этот счет было кардинально другое мнение.

Нико выгнул бровь.

— И что сделал Аид?

— А Аид натравил два лагеря друг на друга. Появился в Лагере Полукровок, сказал, что я поднял римлян на войну, то же самое сделал в Новом Риме Плутон, только по его словам я был на стороне греков.

— И зачем он это сделал?

Теперь настало очередь Перси удивленно выгнуть бровь.

— Ты правда не понимаешь?

Нико нахмурился и проворчал:

— Да, я правда не понимаю, зачем Аиду травить лагеря и обрекать себя и Олимпийцев на безумие.

Перси шумно выдохнул:

— Потому что ты его сын. И он правда за тебя переживает и сильно разозлился, когда узнал, что с тобой сделал Зевс. Так он пытается надавить на Зевса и вернуть тебя.

Нико сморщился, недоверчиво уставившись на своего гостя.

— Так он устроил это все из-за меня?

— Ради тебя, — поправил его Перси, мягко улыбнувшись. Нико больше выглядел как ребенок, которому в руки попали кубики разной формы и их надо пропихивать через форму, а ему только удалось подобрать к каждой форме нужную фигурку.

— А как ты оказался тут? — после недолгого молчания просил Нико. Косточка в его руке стала вертеться медленно, он словно смаковал каждое вращение своей игрушки.

— Мы нашли Фемиду, но чтобы она помогла нам восстановить справедливость, нужно было вернуть ей ее ор и символ власти. Одна из ор была у Купидона, — последнее Перси произнес с едва заметным стыдом.

Эта история была самой позорной в жизни Джексона, и рассказывать ее снова ему не хотелось. Та сцена снова встала перед глазами юноши, и он видел себя, так рьяно и жестоко сражающегося с Купидоном. Джейсон пытался его предупредить, но Перси его не послушал. И он старался выкинуть из головы мысль, что будь он чуть смелее, Бог бы не проткнул его ядовитой стрелой. И, если умирая на руках матери и отца, он об этом жалел, то теперь, попав на остров, думал, что это было не зря. Ему дали второй шанс. И он не должен струсить. Не сейчас.

Нико на короткий миг, видимо вспомнив произошедшее с Эросом, испугался, но это быстро сменилось гневом, и он помрачнел.

— Видимо, встреча прошла не очень хорошо. И что он от тебя хотел?

— Того же, что и от тебя. Признания.

— Как я понимаю, ты предпочел этого не делать.

— Мне не хватило духу, — признался Перси. — Я тогда испугался.

— И чего ты ему не сказал?

Перси ответил не сразу. Он встал, запустив руки в свои волосы, ероша их. Он представлял свой разговор с Нико совершенно по-другому, и признаваться, когда он еще страшно зол, не очень хотелось, но Перси чувствовал, что иного шанса у него не будет. Он слишком долго тянул с этим, слишком долго молчал и душил свои чувства, не позволяя им проявляться. Все было уже слишком, и Перси решил, что этому надо положить конец и сказать все, как есть.

Он подошел к Нико, опустился на колени и посмотрел ему в глаза. Нико был в замешательстве, но изо всех сил старался казаться безразличным.

— Я не сказал ему того, что должен был сказать тебе, когда ты спросил, что я чувствую к тебе.

Перси говорил ровно и уверенно, а Нико с каждой секундой терял свою маску безразличия, хмурясь все больше.

— Я люблю тебя.

Сначала не произошло ничего. До Нико, кажется, смысл сказанного дошел не сразу, но когда он понял, что сказал Перси, его глаза широко распахнулись, но он тут же взял себя в руки и стал холодным и безразличным.

— С этим можно жить, поверь, — он собрался было встать, но Перси поднялся и удержал его, положив свою руку ему на плечо.

Нико надменно посмотрел на его руку и плавно перевел взгляд на лицо Перси. Серьезный, как никогда, в его зеленых глазах была решимость и полная уверенность в своих словах.