Тем более тот вернулся, чтобы помочь. И впервые за долгое время Йо подумал, может, Хао не такой злодей, каким кажется?

— Такой.

Йо сначала не сообразил, что этот голос был не в его голове. Он нахмурился, решив, что это ему показалось, а потом Хао с тихим стоном сел. Длинные растрёпанные волосы разметались по постели, а теперь небрежно легли на его голый торс. Хао и так выглядел смешно, а когда он и на брата посмотрел волком, Йо и вовсе не удержался от смеха. Рядом с ним лежал свёрнутый в рулон футон, который Кейко едва ли сумела вызволить из рук старшего близнеца.

Йо овладел тихий смех, а Хао растерялся и удивился одновременно. Напряжение между ними вдруг спало совсем. Завеса из долгих лет разлук и ненависти вдруг исчезла, и Йо, до этого понятия не имеющий, с чего начать и как подойти к брату, вдруг нашёл все правильные слова.

— Ты единственный, кто с футоном вместо оружия может выглядеть угрожающе.

Хао посмотрел на свой футон и, вспомнив ту сцену, невольно улыбнулся.

— Мои фанаты были в восторге, — хмыкнул он, а потом, оглянувшись по сторонам, сказал. — Так, я не в аду, не в кандалах, не чувствую запаха гари и, как ни странно, всеобщий гнев сейчас не представлен моей семьей, пытающейся меня убить.

— Не драматизируй, —улыбнулся Йо. — Здесь тебя никто не тронет.

— Без условий? — не поверил Хао.

— Без условий, — кивнул Йо. — Ты — часть нашей семьи, Хао. И мой брат. Это был первый аргумент. Духи откликнулись на твой зов и защитили всех нас. Это был второй аргумент.

— Духи почти меня прикончили, — возразил Хао.

От воспоминаний его чуть передёрнуло, но к этому вопросу он вернётся потом.

— Кино это тоже заметила, но мы решили, что это они из-за внепланового подъёма взбунтовались.

— И как они смирились с тем, что рядом с ними будет жить почти убийца их наследника? — резко спросил Хао, прищурившись.

Этой фразой он заново возвёл стену между ними, но Йо сдаваться не собирался. Он вдруг стал серьёзным и посмотрела на брата.

— Хао, один простой вопрос. Ты хочешь остаться?

Ответ «да» в карих глазах близнеца Йо увидел прежде, чем брат успел что-то сказать, а когда Хао открыл рот, чтобы вновь выдать очередную язвительную фразу или пафосное «нет», выраженное чрезмерно длинным предложением и драматическим уходом, Йо лишь выразительно приподнял бровь и чуть склонил голову.

«Серьёзно, брат?».

Хао поджал губы.

— Если я хочу остаться, нам надо поговорить, — наконец, решил он. — Честно и открыто.

Йо, улыбнувшись, встал. Этот ответ его устраивал более чем. Он чувствовал, что готов закрыть трагическую главу своей жизни и начать новую. Где нет места обидам и мести. Но где появилось место брату и семье.

— Пройдёмся? Звёзды сегодня особо яркие, а ночь, уверен, будет долгая.

========== Хао ==========

Хао был хорошим мальчиком, но только ради Кейко. Вообще он готов был оставаться в своём Доме Шаманов, там он и спал и перемещать свой футон в дом наотрез отказывался, но выносить ему завтраки, обеды и ужины стало совсем неудобно, да и выглядело всё крайне странно.

Кейко и Йо устроили переговоры и организовали чаепитие. Кейко убеждала Хао, Йо — старших членов семьи. И вот они сидят за столом, почти как нормальная семья и пытаются говорить о погоде и о том, что овощи на рынке нынче слишком сильно подорожали.

Когда речь дошла до Хао и какого чёрта он вообще выжил, разговор стал более интересным. Йо, на удивление, молчал и только слушал, маленькими глотками попивая чай. Анна, не имеющая желания участвовать в разборках Асакур, большую часть времени проводила на кухне или что-то несла, вяло изображая бурную деятельность и отказываясь от предложений, наконец, присесть.

Хао почти выкинул шутку о идеальной невестушке Анне, но встретился взглядом с Кейко и решил, что оставит всё лучшее на потом. Все же под одной крышей им ещё жить и жить. Да и не до веселья тут. В конце концов, отец, дедушка и бабушка собираются устроить допрос тысячелетнему шаману. Они ему не доверяли и, будь их воля, давно бы от него избавились. Хао, впрочем, не мог их винить. Когда старшие поинтересовались, как шаману удалось выжить, Кейко сама сказала, что спасла его, хотя Хао на этот случай приготовил идеальную байку.

— И ты столько дней молчала? — Йомей почти рычал и строго посмотрел на дочь.

Хао показалось странным, что Микихиса ни слова не сказал. Он вообще мало вмешивался в разговор, но когда вмешивался, мог возразить любому члену семьи, кроме жены. Интересно, почему?

— Ты пригрела змею у себя на груди, привела врага прямо в дом и слова никому не сказала! — продолжал Йомей.

“Как мало эпитетов придумал для тебя твой дед”, — подумал Хао.

— Я защитила своего ребёнка, — возразила Кейко. — И шестнадцать лет назад я должна была поступить также.

А потом она перевела злой взгляд на мужа.

«Если бы ты заступился».

Теперь понятно, почему. В первый раз Кейко проявила злость, из которой вырывалась её глубоко захороненная боль. Она перестала доверять Микихисе, держала его на расстоянии и именно из-за неё он мало участвовал в жизни Йо. Хао из уважения даже не стал читать её мысли, и тряхнул головой.

А семейка-то у него, оказывается, не простая.

— Кейко, это почти преступление, — продолжал Йомей.

— Как и детоубийство.

— Это же Хао.

— Да, и я всё ещё здесь, — вклинился шаман, желая прервать ругань отца и дочери. — Живой. Несмотря на ваши старания.

— Уж прости, угрызений совести на наших лицах ты не увидишь, — вклинилась Кино.

— За этими морщинами я в принципе не вижу ваших лиц, — улыбнулся Хао. — Рецепт маски подсказать? И в тысячу лет как в шестнадцать!

Кейко улыбнулась, но качнула головой, мол, это было лишним, но Хао так не считал. Йо вдруг резко решил припасть к чашке с чаем, пытаясь не засмеяться в голос.

— Шутки прочь, Хао. Ни мы, ни духи не рады, что ты вернулся. Ты здесь только благодаря Кейко и Йо.

Хао поймал предупреждающий взгляд матери и замолчал.

«Ты можешь всё усложнить, но надо ли?».

— Хорошо, — сказал Хао, поднимая руки. — Честный разговор? Замечательно. Я готов.

Первым начал Йомей. Хао держал своё слово и отвечал развёрнуто и полно. Но всякий раз, когда очередная язвительная фраза и колкость уже подходили к горлу и всё тело сжималось, готовое извергнуть всё, что было в мыслях, он смотрел на Кейко и проявлял такое терпение, на которое, как ему казалось, он не был способен.

«Я возведу себе памятник за этот день», — пообещал Хао своему эго и сдержанно улыбнулся Кино и Йомею.

— Буду благодарен за возможность быть с семьёй, — сказал он, сжимая собственные колени и сдерживаясь от грубостей.

— Из-за тебя после Турнира Йо два раза чуть не убили.

— Его пытались убить не из-за меня, а потому что нынче к семье Асакура нет должного уважения. Сначала патчи заявились с проверкой, потом Судьи. И все они вели себя, как у себя дома, — спокойно парировал Хао.

— Интересно, из-за кого Асакурам уже тысячу лет приходится краснеть?

— Я не буду даже начинать спор на эту тему, — сказал Хао. — Лишь замечу, что уже третий раз подряд место Короля Шаманов занимает кто-то из нашего клана.

— Кстати, о Короле, — Йомей требовательно посмотрел на шамана. — Если хочешь остаться в этой семье, тебе придётся отказаться от желания поработить Короля Духов.

— А вот и пошли условия моего проживания здесь, — Хао глубоко вдохнул. — Но знаешь, я даже согласен.

Йомей нахмурился, явно не ожидая такой быстрой победы. Но заметив хитрую ухмылку старшего внука, спросил:

— Ты ведь хочешь что-то взамен.

— До безусловно любящей семьи ох как нам всем далеко, — кивнул Хао. — Но своё условие я выдвину позже. Можете не беспокоится, оно будет вполне разумным.

Хао спал в своём Доме, наотрез отказавшись поселяться в новом поместье. Он вообще старался туда редко заходить, но завтракать где-то нужно было, а напрягать с этим Кейко уже совесть не позволяла.