Поздоровавшись с внучкой, Мария Павловна пропустила ее в квартиру.

– Света, ты так рано вернулась, – произнесла она, глядя, как девушка расшнуровывает кроссовки. – Что-то случилось?

Ландышева вздрогнула.

"Неужели у меня все на лице написано?" – досадливо морщась, подумала она, а вслух сказала:

– Мне там надоело. Слишком шумно.

– Но было и еще что-то, – продолжала допытываться старушка.

– Да. Валя Можаева.

Мария Павловна знала, что Света недолюбливает невесту своего брата, что Валя для нее – раздражающий фактор, однако, все равно отрицательно покачала головой.

– Света, ты можешь обо всем мне рассказать, – настаивала бабушка, проходя следом за внучкой в комнату. – Понравился какой-то молодой человек? Приворот не проблема. Я же ведьма.

– Если бы, – тяжело вздохнула Ландышева и села на диван, по привычке поджав под себя ноги. – Бабуль, в лесу я встретила… не знаю кого! Такой странный молодой человек. Красивый, одет хорошо… Вроде бы с виду – ничего необычного, а как посмотрит на тебя – сразу страшно делается. Глаза у него… волшебные, иначе не назову. Знаешь, мне показалось, что он хочет меня убить, – Света вздрогнула от пробившей ее внезапно дрожи. – Но он просто прошел мимо, ничего мне не сделал. Однако… У меня возникло такое чувство, что мы с ним раньше встречались. Как будто в прошлой жизни. Хотя я совершенно точно его не знаю. Бабуль, как ты думаешь, может это дежа вю? Бывает ведь так, когда совершенно незнакомые люди представляются нам уже виденными раньше.

– Нет, Света, – тихо сказала Мария Павловна и тоже присела на диван. Ее лицо мгновенно превратилось в застывшую маску, а голос стал каким-то усталым и несчастным. – К сожалению, это не дежа вю. Ты действительно встречалась с этим человеком, пожалуй, даже в прошлой жизни.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Потом Света удивленно спросила:

– Что ты такое говоришь? Ты знакома с ним?

– Ты знакома с ним, – возразила Мария Павловна. – Мне очень жаль, что он снова нашел тебя. Но чтобы ты все поняла, я должна рассказать тебе твою историю. Слушай, Света… Когда-то давно, еще в дремучие средние века, в то время, когда было принято сжигать на кострах ведьм и колдунов, в Англии существовало королевство Ван-Эйтс, которого сейчас нет на карте. Им правил добрый и справедливый король Вильям Трудентс. И была у него дочь – единственная наследница престола, красавица и умница Пирай. Жили они с отцом в мире и согласии, но пришла пора и принцесса влюбилась. В молодого короля соседней страны – Джулиана Винтера. Он был красив, богат, хорошо воспитан и, казалось бы, такой союз сделал бы честь любой семье. Но накануне свадьбы выяснилось, что Джулиан – Черный колдун, к тому же, обладающий особой формой бессмертия: его можно убить, но через какое-то время он непременно возродится. Его разоблачил сильнейший из Белых колдунов средневековья, и, оказавшись загнанным в угол, Джулиан понял, что погиб. Предчувствуя свою скорую смерть, он должен был отдать кому-то на хранение свою магическую силу, чтобы за время его регенерации она не рассеялась. И он отдал ее своей невесте – Пирай. Он превратил ее в голубку, чтобы девушка не могла в своих целях использовать его силу. Вместе с магией к голубке перешло бессмертие – она должна была быть жива к тому моменту, когда Черный колдун возродится и придет, чтобы забрать свою силу обратно. Он дал птице определенную окраску: белая головка, коричневые крылья и хвост с темными вкраплениями, – чтобы потом было легче отыскать ее. Он все предусмотрел. И вроде бы нет ничего страшного в этой истории, если бы не одно "но". Для того, чтобы вернуть себе магию, Джулиан должен убить голубку, то есть убить свою невесту.

Старушка замолчала, снова собираясь с мыслями.

– Было очень интересно, но какое я имею отношение ко всей этой истории? – осторожно спросила Света, в глубине души уже ставшая о чем-то догадываться, но до последнего момента старающаяся не верить в это.

– Дело в том, моя дорогая, что ты и есть Пирай, а случайно встреченный тобой человек – не кто иной, как Джулиан Винтер.

– Ерунда какая-то… Бабушка, как же так получилось, что я оказалась Светой Ландышевой, а Вадим признает меня своей сестрой?

– Слушай дальше. В образе голубки ты жила все то время, что разделяло средние века и наши дни. Ты повидала много счастья и много горя, глубоко переживая свою душевную травму. А потом Винтер возродился, отыскал тебя и стал преследовать. Примерно в то же время в Англию прилетела по своим делам я. И однажды вечером напуганная голубка, спасаясь от своего убийцы, ворвалась в окно моей квартиры. Знаешь, хоть ты и была птицей, выражение глаз твоих было совершенно человеческим, и я поняла, что передо мной не просто голубь, а заколдованный человек. Я сварила зелье, которое вернуло тебе твой истинный облик, и ты рассказала мне свою историю. Ты была в ужасном состоянии – бледная, напуганная, видевшая, как менялся мир, как творилась история. Это испытание было явно не для тебя, учитывая твою неустойчивую к потрясениям психику. Я понимала: с таким прошлым нормальной жизни у тебя уже никогда не будет. Поэтому я напоила тебя напитком Забвения и внушила, что ты моя внучка – Света Ландышева. А потом увезла в Россию. На четыре года Джулиан Винтер потерял тебя из виду, а теперь вот снова нашел.

– И снова угрожает?! – девушка сидела в полнейшем ступоре и в глазах ее читалась только одна фраза: "Не верю!"

– Прости, Света, но это правда. Если бы ты только знала, как тяжело мне говорить ее тебе. Я так хотела избавить тебя от груза прошлых лет! По возможности, навсегда. Но не получилось. Вадим принял тебя как сестру, потому что я его об этом попросила. Представила тебя своей дочке и внуку, как осиротевшего ребенка одной моей внезапно скончавшейся английской знакомой. Сказала, что больше у тебя никого нет, и попросила принять в семью.

– А что бы было со мной потом, через несколько лет, когда Вадим и мои родители стали бы замечать, что я не старею?! – воскликнула Света.

– С современной косметикой старость не приближается к женщине вплоть до пенсии, а то и дальше, – просто откликнулась Мария Павловна.

Света покачала головой. Она была обескуражена. История выглядела полным бредом, но она объясняла все.

– Ты мне не веришь? – спросила бабушка. – Пожалуйста, поверь. Потому что если ты откажешься понять и продолжишь жить, как раньше, не пытаясь ничего предпринять для того, чтобы остановить Винтера, я буду вынуждена дать тебе зелье, которое разбудит твою память. А это не слишком приятно. Только представь, сколько всего на тебя сразу обрушится: разбитая любовь к Винтеру, человеку, который предал тебя и теперь хочет убить; замашки принцессы; смесь в голове обычаев средневековья и современности; Англия и Россия; все те века, которые ты жила, – ты все это будешь помнить. Такой груз может быть тебе не по силам. Один раз я тебя от него избавила. Не заставляй меня возвращать его.

– И все же я хочу, чтобы ты вернула его! – Света резко вскинула голову и решительно посмотрела на старушку. – Дай мне зелье. Я хочу выпить. Иначе я никогда не поверю.

Мария Павловна долго смотрела в глаза внучке и, только уверившись в том, что ее желание неизменно, встала и ушла на кухню.

Оставшись одна, Света уронила голову на руки и тихонько всхлипнула. Ей было страшно. Страшно от того, что ее хотят убить, а она не хочет умирать; страшно от того, что в один миг рухнула вся ее прежняя спокойная беззаботная жизнь; страшно от того, что не пройдя и четверти жизненного пути придется начинать все с начала (или продолжать ту, старую, средневековую жизнь?). Однако, Света не позволила себе раскиснуть. Она быстро вытерла набежавшие слезы и задумалась. Ей нужно было задать бабушке еще несколько вопросов.

Через пятнадцать минут Мария Павловна вернулась в комнату, держа в руках чашку с дымящейся вязкой жидкостью.