Пятиугольный монстр, построенный более ста лет тому назад, представлял собой серое геометрическое пятиэтажное офисное здание. Длина всех коридоров Пентагона насчитывала более двадцати восьми километров, а общая площадь наземных этажей составляла более полумиллиона квадратных метров. Подземная часть сооружения являлась сетью лабиринтов, уходящих на десять этажей под землю с многочисленными тоннелями, протяжёнными на десятки километров вплоть до Капитолия и Белого дома.

С северной стороны фасада, выходящего на реку Потомак, открывался потрясающий вид на копию монумента Вашингтона, от которого по прямой линии, через Капитолий и до горизонта проходил тот самый основной правительственный туннель.

– Ни разу не была в Пентагоне. – сказала Адель, зажмуриваясь на очередном вираже.

– Мой отец выкупил здание Пентагона около сорока лет назад и установил в бункере самый мощный и защищённый сервер обработки данных подключённых. – с гордостью произнёс Майкл, ожидая реакции гостей.

Паттерсон и Адель молча переглянулись через зеркало бокового вида.

Не услышав в ответ никакой реакции, Майкл добавил газу. Машина рванула вперёд, прижав к сидениям пассажиров.

Профессор Паттерсон, был в восторге от скорости.

Он крепко держался двумя руками за передний поручень над бардачком и с деткой непосредственностью таращился на пролетающие за окном деревья.

Адель пыталась скрыть волнение. Она была не особым любителем экстрима. Чтобы успокоиться, она сосредоточилась на своём дыхании.

Мерседес влетел в ярко освещённый туннель, ведущий в недра Пентагона. Машина резко остановились.

Всех прилично тряхнуло, и Майкл с довольным видом заглушил двигатель.

– Только не думайте, что я сумасшедший, хотя я позволяю людям так о себе думать. Мне так комфортно. Прошу простить меня за небольшой экстрим. Надеюсь, вы получили удовольствие.

– Потрясающе! Надеюсь, однажды прокатится за рулём, с вашего позволения Майкл. – мечтательно произнёс профессор.

Майкл одобрительно кивнул.

– Непременно прокатимся.

Он широко улыбнулся, достал из бардачка миниатюрные бутылочки шотландского виски и протянул их своим гостям.

Адель с удивлением взяла в руку маленькую, почти игрушечную бутылочку. Она с интересом разглядывала на своей ладони этот симпатичный, но холодный предмет. Мелким шрифтом на этикетке были написаны показатели содержания алкоголя, название производителя и дата выпуска.

– Откуда это у вас? – спросила Адель с удивлением заглядывая в глаза Майкла.

– Стратегический запас! – игриво ответил Майкл, сияя в улыбке.

– Но это же яд! – почти шёпотом, но строго сказала Адель.

– Считайте, что я увлекаюсь Митридатизмом. – с довольной улыбкой сказал Майкл, откручивая миниатюрную крышечку на бутылочке виски.

– Чем вы там увлекаетесь? – недоверчиво спросила Адель.

– Вырабатываю невосприимчивость к ядам, принимая их в ничтожных дозах.

Майкл приложил бутылочку к губам и не отрывая глаз от Адель наполнил рот крепким напитком. Он не спешил глотать виски, перекатывая жидкость по полости рта. Глаза Адель расширились. Она прикрыла ладонью отвисшую от удивления челюсть. Он демонстративно проглотил содержимое, не моргнув и глазом.

– Зачем так рисковать своим здоровьем? – выдавила она.

– Кто не рискует, тот не пьёт! – громко сказал профессор Паттерсон, поспешно откручивая крышечку.

Он резко выдохнул, как будто собирался прыгнуть в бассейн с вышки.

Закрыв глаза, он сделал первый глоток. Шотландский виски мгновенно согрел и снял напряжение.

Майкл расхохотался, поглядывая на профессора и приоткрыл запотевшее окно автомобиля.

Адель положила в карман нагретую теплом её руки бутылочку и попыталась сконцентрироваться на себе и своём внутреннем спокойствии, чтобы не обращать внимание на выходки двух уважаемых джентльменов.

– Митридатизм… – бормотала она, разглядывая стены туннеля через открытое окно автомобиля.

Глянцевые стены были расписаны изображениями исторических событий, украшены портретами и цитатами отцов основателей CША.

– Друзья! Обратите внимание на эти цитаты! – голос профессора отразился эхом от сводчатых стен, покрытых росписью.

– Отцы основатели США были жестокими людьми, но умели красиво выражать свои мысли. – сказал Майкл, пробегая взглядом по сводчатым стенам туннеля.

– Вам, наверное, известно, что третий американский президент, автор самого главного документа в истории США Декларации Независимости, Томас Джефферсон был жестоким рабовладельцем. Но при этом он был философом, либералом, гуманистом, расчётливым предпринимателем и убеждённым масоном. В нём, как ни в ком другом чудесным образом уживались полярные черты характера. Он был, чрезвычайно противоречив. – продолжил рассуждать Паттерсон.

– Деньги и власть всегда были двигателями идеалов и ценностей в обществе. – перебил его Майкл.

– Да уж. – протянул Паттерсон, закинув голову, чтобы прочесть надписи на потолке через открытый люк Мерседеса.

– Времена меняются, ценности и идеалы тоже. Люди выдумывают разную чушь, которая становится убедительной догмой, не подлежащей никакому сомнению. И с этими догмами приходится жить целым поколениям несчастных людей. А чаще всего, весь этот бред укореняется в сознании людей где-то на генетическом уровне и проходит сквозь века и даже тысячелетия. – сказала Адель.

– Многие до сих пор верят в ведьм, боятся дьявола, молятся богу и ненавидят евреев. – добавила она.

– Интересуетесь историей? – язвительно спросил Майкл.

– Заслуженно имею доступ к информации, поэтому и интересуюсь. Могу раствориться в библиотеке, среди книг и архивов. Там время для меня останавливается. – ответила Адель.

– Думаю, аборигены Новой Гвинеи не беспокоятся о течении времени. Они бы вряд ли обратили внимание на книги, даже если бы их поселили в читальном зале Национальной библиотеки США. Скорее всего, они бы использовали литературу в более практичных целях. – с ухмылкой сказал Майкл, допивая виски.

– Ну конечно! Хотите сказать, что я и страдаю ерундой, увлекаясь чтением, изучая историю и погружаясь в науку?

– Нет, это не ерунда, это варварство! Вы загружаете в свою память информацию, которой не сможете воспользоваться на практике. У вас есть привитое обществом понимание того, что знания должны быть получены именно таким способом. А то, что исторические знания в принципе не имеют для современного человека никакого практического значения, об этом вам не сказали в детстве, видимо.

– Мои родители не были аборигенами Новой Гвинеи, к счастью. И вообще, Майкл, вы же образованный человек, а такое несёте, будто из пещеры только что выползли. – сквозь зубы сказала Адель.

– Пещеры, можно сказать, стали первыми библиотеками. Наскальная живопись была единственным способом сохранения визуальной информации. Так что, ваше сравнение вполне уместно. – с улыбкой ответил Майкл.

Он открыл тяжёлую дверь автомобиля и ловко спрыгнул на бетонный пол.

– В малочисленном племени, проще обмениваться информацией. Для масс же нужны более сложные механизмы образования. – вступил в разговор Паттерсон, пытаясь выкарабкаться из машины.

Майкл вальяжно обошёл машину, с силой потянул за ручку и помог профессору открыть наполовину застрявшую дверь бронированного джипа.

– Зато у вождя, всё племя было под контролем, а теперь и чипов недостаточно, чтобы сдерживать умных. – крикнула с заднего сиденья Адель, словно звала на помощь.

Майкл направился к ней, открыл дверь и благородно подал ей руку.

– И всё же, образование это, великое достижение человечества. – гордо произнесла Адель и ловко спрыгнула с подножки, опираясь на крепкую руку Майкла.

– Согласен. – с довольным видом сказал Майкл.

– Мэрси! – кокетливо поблагодарила его Адель и осторожно забрала свою руку.

– Система слишком жёстко ограничила свободный доступ к информации. Понятно, что это связано с безопасностью, так как некоторые пользуются знаниями в опасных целях, а это может выйти из-под контроля. Однако, большинство людей не могут получить образование по социальным причинам, поэтому, открытый доступ к знаниям облегчил бы жизнь миллионам жаждущих. – с надеждой в голосе вступил в разговор Паттерсон.