Наконец, вошла медсестра. Оставив стажера на ее попечение, я поплелась к себе в кабинет.
Упав в кресло, минут пять просто сидела в оцепенении, ожидая, когда боль немного утихнет. Когда цветные круги перед глазами пропали, я склонилась над компьютером. Доступ в архив. Поиск по словам «Ангелина», «Ворон», «плащ».
Девятнадцать результатов. Тринадцать из них – имена разных Ангелин, шесть – по плащам и воронам. Я стала читать, открывая одну вкладку за другой. На третьей Ангелине в кабинет без стука влетел Семен.
– Как ты умудрилась угробить мне стажера за полчаса?
Я пожала плечами, не отвечая. Казалось, малейшая заминка может стоить всего расследования. Ангелина Сергеевна Штольц, уборщица. Не то. Ангелина Александровна Биева, погибшая при исполнении… Не то. Все не то. Семен зашел к мне за спину и уставился в экран.
– Что вы нарыли?
– Ты случайно не помнишь, у нас не было культов ворона, или чего-то похожего? – я щелкнула мышкой в очередной раз.
Семен нахмурился.
– Были идиоты, нашивавшие себе на одежду эмблему в виде ворона. Ты же их лично разрабатывала, нет?
Я вздрогнула так сильно, что ударила мышкой об стол.
– Точно!!!
– Ты чего так всполошилась? – Семен заломил бровь, – Это было твое дело, одно из самых серьезных. Даже на задержание лично выехала, а сектант какой-то по голове стукнул, – друг усмехнулся, – Потом тебя спецназовцы выносили из здания.
Я вспомнила.
– Точно! Секта «Крылатые». Фанатики, верившие, что сны приближают их к ангелам господним. Только почему-то себя отождествляли исключительно с птицами!
Пара кликов – и отыскала информацию по делу.
– Это же было всего четыре месяца назад! Мы тогда накрыли всю секту, никого не упустили. Взяли троих лидеров, всего было… – я нашла строчку в отчете, – Двадцать три человека. Отправили на принудительное лечение…
– А ты с чего вдруг их откопала? – спросил Семен.
– С того, что Макс носит плащ с вот этим, – я ткнула пальцем в экран, с которого на нас единственным глазом смотрел серебристый ворон.
Информацию о еще живых членах бывшей секты достали за полчаса. Большинство так и оставались на учете и в застенках психиатрических клиник, а те четверо, которым повезло выбраться из лап безумия, теперь жили вполне обычной и размеренной жизнью. И все же – это была зацепка. Макс облачился в плащ не забавы ради – он точно хотел, чтобы я докопалась до истории «Крылатых». В ежедневнике появилась новая отметка; запланировать разговор с прошедшими лечение сектантами. И, возможно, навестить парочку из тех, кто все еще оставался в больнице.
По проекту «Ангелина» ничего выяснить не удалось – ни одна из тринадцати женщин никак не была связана ни с сектантами, ни со мной лично.
Мы с Семеном уже второй час провели в режиме мозгового штурма, когда в комнату, постучавшись, вплыла Мишель. Девушка, все еще бледная и с пустым взглядом, присела на стул для посетителей.
– Как ты? – тихо спросила я.
– Л-лучше, – заикнулась Миша, – Извините. Я не должна была…
Я сразу выставила вперед ладонь, прерывая глупые извинения.
– Ты ни в чем не виновата. Напротив, я хочу поблагодарить тебя за помощь в рискованном предприятии. Из добытой тобою информации у нас теперь появились новые зацепки, – я встала и подала Мишели чашку кофе. Девушка благодарно улыбнулась, – То, что сегодня ты так испугалась – нормально. У каждого из нас есть слабые места, болевые точки, на которые можно надавить. Плохо, что этот Макс так хорошо знает тебя. Скажи, с кем ты общаешься в институте, да и за его пределами? Кто мог знать, что ты боишься собак?
Мишель отпила из чашки и пожала плечами.
– Вообще-то, немногие. Я не скрываю своего страха, потому что сами видели, не могу чисто физически. Любой, кто хоть раз видел меня рядом с собакой, мог догадаться. В институте я больше всех общаюсь с Семеном Аркадьевичем и вами. Дома только кот и пожилая мама. Отчим умер пару лет назад. Парни не интересуют, как и девушки. Просто не нашла еще своего человека.
Я понимающе кивнула.
– Значит, близких друзей из Конторы у тебя нет. Жаль, это бы сузило круг подозреваемых. Теперь посмотри пожалуйста вот на эти лица, – я вывела на экран фотографии «Крылатых», – Знакомых не видишь?
Некоторое время взгляд Мышки бегал по монитору. Потом девушка отрицательно покачала головой.
– Жаль… Ну, тогда можешь идти, отдыхать. Сегодня от занятий я тебя освобождаю, – я закрыла на компьютере последний документ об «Ангелине», – И подумаю, как наградить такую талантливую девушку.
Миша залилась краской так густо, что я начала за нее волноваться.
– Светлана Влади… Светлана, а могу я сама попросить награду?
Мы с Семеном удивленно уставились на девушку.
– Смотря что ты хочешь попросить.
– Доступ в институтский архив! – выпалила Мишель, справившись с волнением.
Повисла пауза.
– Тебе зачем?
Мышка потупилась.
– У меня несколько причин. Во-первых, интересуюсь историей института, а многие документы о ней засекречены. А во-вторых, хочу помочь в расследовании, по мере сил. У меня на это теперь личный интерес.
Я благосклонно кивнула.
– Дам распоряжение. С завтрашнего дня получишь академический допуск. Выше уже секретные документы, к ним доступ есть только у меня и у Семена. Тебе хватит и того, что…
Девушка кивнула и улыбнулась, сразу став намного привлекательнее. Все бы ничего, но головная боль вернулась, неприятными вспышками уничтожая настроение.
– Ладно, – буркнула я, массируя виски, – Свободна, стажер. Завтра заберешь карточку доступа у моего секретаря.
– Слушаюсь! – Мышка, прямая, худющая и очень серьезная, вышла за дверь.
– Мне совершенно не нравится твоя мигрень, – Семен положил руку мне на плечо. Я поморщилась и отстранилась.
– Она никому не нравится. Что ты предлагаешь?
– Зайди к Кристине, – пожал плечами друг, – Она тебя посмотрит, даст таблеточек покушать – будешь как новенькая!
– Я только недавно проходила осмотр! Не хочу снова дергать нашу сверхзанятую Крис.
Семен скрестил руки на груди.
– Ты определись, что тебе больше неудобно: попросить Кристину её дело сделать, или головной болью мучиться?
Я устало вздохнула.
– Ладно. Разберусь. Макса мы как ловить собираемся?
– Никуда он от нас не денется, – пообещал Семен, – Поднимем
