При всем прочем подсобка оставалась мрачной, вонючей клоакой.

Камеры наблюдения бдили каждую минуту. Записи просматривались – периодически и фрагментарно – и меня однажды заметили.

«Сян-Мэй», которая несла ответственность, наврала, что я – друг рыжей Насти, работаю водителем продуктового фургона, часто оказываюсь в этом квартале и захожу помочиться.

Романтический хозяин был нормальным человеком и объяснение принял, тем более что в магазине ничего криминального не происходило.

Но все-таки мы с Настей стали пробираться в туалет поодиночке, выходить тоже врозь. Я проскальзывал первым, она оставалась там некоторое время, чтобы привести себя в порядок, избавиться от последствий нашей страсти.

Следовало перевести отношения на иной уровень и договориться о встрече у меня в Настин выходной.

Однако тень ушедшей жены еще витала между стен квартиры и на такой вариант я не выходил.

– What can I do?!

What can I do-o-oo…

Из подсобки на весь торговый зал гремела песня прошлого века.

Атмосфера магазинчика напоминала разудалый корпоратив.

Покупатели: женщина с двумя близнецами и мужчина в дворницкой куртке – молча слонялись от прилавка к прилавку.

Я не был тут давно.

Работа программистом перестала удовлетворять.

Я долго искал в Интернете вакансии: сначала подходящие по специальности, потом все подряд – и совершенно неожиданно меня приняли на должность начальника отдела продаж в филиал московской фирмы, занимавшейся моторными маслами.

Перед вступлением в должность мне полагалась стажировка в Москве, в центральном офисе.

Ведь имея диплом Авиационного института, в маслах я ни черта не понимал, поскольку окончил факультет информационных технологий. Я знал лишь, что масло надо менять каждые десять тысяч пробега, остальное было тайной за семью печатями.

Месяц, заполненный учебой и тренингами, прошел довольно быстро.

О рыжей Насте я вспоминал часто, ведь наша связь длилась без малого полгода.

Только вернувшись из Москвы, я осознал, что началось все жарким июлем, а сейчас тянется снежный декабрь.

Я понял, до какой степени соскучился по Насте, но ринуться к ней смог не сразу.

Работа в новой фирме оказалась непростой.

Мне приходилось с ураганной скоростью разбираться в маслах и в технике продаж, при этом делать вид, что все это прекрасно знаю.

Как ни удивительно, подчиненные мне менеджеры оказались молодыми женщинами. Мой предшественник – чей-то родственник – имел гуманитарное образование, ничего не смыслил в технике как таковой. Они были вовсе полуобразованными, но всему научились на практике и в грош его не ставили, посмеивались за спиной.

Я понял, что их надо сразу свернуть в бараний рог, иначе задавили бы и меня. Это забирало все силы.

В первый выходной я спустился в «Ассоль».

Там ничего изменилось.

«Сян-Мэй», стоящая за прилавком, молча проскользила по мне длинным взглядом.

Я отошел в сторону, принялся рассматривать витрину пива, которую знал до последней банки.

–…Привет, сто лет тебя не видела!

Толстая Настя возникла около меня.

Ее грудь стала еще обильнее.

– Где тебя носило?

– В Москве на курсах.

– К Настёне припиздовал?

Я кивнул, не кривя душой.

– What can I do!!!

– проревело в очередной раз.

– Целый час обещает: «Водки найду, водки найду!» – а так нихуя и не нашел.

С этой Настей мы общались по-дружески, она всегда была крепка на язык, но сегодня материлась сильнее обычного.

Я понял, что она нетрезва.

– Когда Настя выйдет на смену? – спросил я. – Завтра? послезавтра?

– Водку будешь? – в ответ спросила она.

– А что, у вас появилась лицензия на водку?

– Лицензии нет, а водка есть. И всегда была. Для своих. Просто ты не интересовался, хотя и свой.

– Я водку не люблю, – я вздохнул. – И вообще почти не пью.

– Так и я не пью. Просто у меня днюха, не буду же я целый день ебошить тут трезвая.

– Резонно.

Я кивнул.

– Поздравляю, Настя. Не знал, подарок за мной.

– За тобой, за тобой! – она пьяненько усмехнулась. – Так ёбнешь? за мое здоровье?

– А, черт с ним со всем! – я махнул рукой. – За твое здоровье не могу отказаться.

– Пошли тогда.

– В подсобку? – догадался я, покосившись на дворника, который принимал из рук «Сян-Мэй» батон отвратительной на вид колбасы.

– Борзометры у нас еще не зашкалило, чтобы под камерой водяру распивать. Ленок закинулась в туалете. Вдвоем там тесно. Айда на улицу, за магаз.

– На улицу, так на улицу. Одевайся, я подожду.

– Хули мне одеваться. С моими окороками любой мороз по пизде.

Настя похлопала себя по бедрам.

– Давай лучше ко мне в машину, – предложил я. – Она вон там, за домом…

Я повел затылком.

–…Запущу двигатель, будет тепло. Удобно, можно посидеть.

– Не-а.

Она покачала взлохмаченной головой.

– В машину не пойду. Опасно.

– Почему?

– Потому что пьяная женщина превращается в одну сплошную пизду!

Последние слова Настя сказала так громко, что мать семейства опасливо покосилась в нашу сторону.

– Если забурюсь с тобой в мягкую машину, до вечера оттуда не выберусь. Меня уволят с работы, мне будет не на что одевать сына и нечем кормить мужа.

Слова падали пьяно, но точно.

– Шучу, шучу!

Она засмеялась, глядя на мою озадаченную физиономию, потом поправила волосы.

– Не собираюсь тебя насиловать. Просто в тепле размякну, а ты еще и музычку включишь. Не захочется возвращаться в эту пещеру Аладдина, а Ленка без меня заебется.

– Понял, Настя. Пойдем, как ты сказала, за магаз.

– Но ты меня хотя бы поцелуешь?

– Поцелую.

– Ладно. Тебе что взять на закусь? Чипсы-срипсы или колбасу «сальчичон»?

– Чипсы? – я поморщился. – Извини, но они тут у вас…

– Ты что, думаешь, в свою днюху я буду жрать говно, которым торгую? Не боись, купила в «О’Кее». Водка, кстати, у меня тоже не башспиртовская.

– Это радует.

– Короче, пиздуй к подсобной двери. Я счас оттуда выйду.

– Знаешь анекдот?

Настя опустошила одноразовый стаканчик, поставила на штабель ящиков из-под бананов.

Тыльная сторона магазина выходила на гаражи.

Здесь можно было пить без опасения попасть в полицию.

– Нет, – ответил я и тоже слегка приложился. – А какой?

Водка была неплохой: ударяла в голову сильно, но приятно.

– «Папа Карло, что мне делать! Мальвина дает всем, даже Пьеро, а мне – нет. Говорит, хуй у меня занозистый!»

«Буратино, сынок, иди сюда, я его тебе пошкурю!»

«Папа Карло, а хер-то с этой Мальвиной! Пошкурь еще…»

Мастерски разыграв диалог на два голоса, Настя засмеялась.

– Это ты к чему? – спросил я.

– Да вот к этому…

Я неожиданно почувствовал руку под пуховиком и жесткое прикосновение к тому месту, которое считалось запретным для всех, кроме избранных.

–…Настёнка на занозы не жаловалась…

– Ей виднее, – уклончиво ответил я.

Голова плыла все сильнее.

Слишком толстых женщин я не любил, но от Насти исходила мощная эротическая волна, которой не было сил сопротивляться.

Вдруг подумалось, что жена являла собой щит. Она ушла – и мне открылась новая жизнь.

– Насчет Насти, кстати, – я потряс головой, пытаясь дальше не пьянеть. – Ты так и не ответила. Когда она выйдет? завтра? послезавтра?

– Соскучился?

Я не ответил.

Теперь все бывшее между мной и худенькой лисичкой казалось очень далеким.