– Например, как Вас зовут, – пояснила она.

– Я бы хотел знать, где я и кто Вы, – сказал Рутра с твердостью в голосе.

– Здесь вопросы задаю я. В Вашем положении советую отвечать мне четко и правдиво, – уже более жестко потребовала она.

– Кто Вы? Скажите немедленно, – заявил Рутра требовательно.

Открылась дверь, заглянул мужчина в униформе.

– Помощь нужна? Или все спокойно? – спросил он женщину.

– Вы будете себя хорошо вести? – обратилась она к Рутре.

– Да, – недовольно ответил он.

– Если что, я позову, – сказала она мужчине в дверях. – Я следователь Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве.

У Рутры поднялись брови от такого поворота событий.

– Органами Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве расследуется уголовное дело по факту убийства граждан государства Судан. Вы – главный подозреваемый, – заявила она.

Кровь прилила к мозгу Рутры, нервы натянулись как струны, появилась боль в голове, все тело ломило. Он не на шутку заволновался, поэтому стал даже заикаться.

– А где я нах-х-хожусь?

– В Бутырской тюрьме. СИЗО 48/2.

– Это тюр-ре-ре-мная камера? – спросил Рутра.

– Не совсем, – стала пояснять она. – В бутырке размещаются психически больные заключенные, следующие через столицу этапом, их привозят из разных концов страны на судебно-психиатрическую экспертизу в Институт Сербского.

– Я психически больной?

– А Вы считаете, что нет?

– А как я с-сюда попал?

– Вас нашли в бессознательном состоянии, когда оперативники накрыли наркопритон. Вы были в наркотической коме.

– А почему я подозреваемый? С чего Вы взяли, что я у-у-убил кого-то?

– Вы сами это говорили, в бреду. Тела убитых нашли, место сообщил анонимный источник.

Рутра понемногу стал понимать, что происходит, слегка успокоился и бодро сказал:

– Уважаемая, как Вас зовут?

– Костина Ольга Михайловна. А Вас? При Вас не было документов.

– Рутра Тигрович Пасхов, – уверенно ответил Рутра.

– Ну да, Вы уже это говорили, но мне нужно знать настоящее имя, – с явной неприязнью ответила она.

– Говорил?

– Периодически Вы выходили из комы и отвечали на вопросы.

– Да? И что же я говорил?

– Особо ничего, только называли имя, фамилию и отчество, а еще требовали встречу с начальством, вели себя очень надменно и агрессивно. Говорили, что работаете в какой-то сверхсекретной структуре, покруче ФСБ и ГРУ, и что ни правительство, ни президент Вам не указ.

Рутра понял, что это «развод» или очередная проверка. Такое он заявить не мог, даже в коме, потому что для защиты от этого все сотрудники его уровня подвергались специальному гипнотическому программированию. Сделав вид, что обеспокоен, он решил подыграть ей:

– А что, если я скажу, что это так и есть?

– Понятно, старая песня. У нас не просто так здесь держат. Будете продолжать?

– Что именно?

– То, что Вы утверждали.

– Да.

– Вы так хотите уйти от наказания?

– Какого наказания? За что?

– За убийство.

– Я никого не убивал.

– У нас есть достаточно доказательств. Скажите, Вы – вменяемый, Вы понимаете, что я говорю?

– Да, вполне.

– И будете продолжать все это утверждать?

– Конечно. А почему Вы считаете, что я говорю неправду? Произошла, скорее всего, какая-то ошибка. Свяжитесь с моим начальством.

– С каким?

Рутра, конечно, не мог сказать конкретно.

– Позвоните в Институт статистического анализа при администрации президента России и спросите обо мне.

– О ком?

– Скажите, что у Вас находится Рутра Тигрович Пасхов, этого достаточно.

– Вы мне это серьезно говорите? Хотите так избежать наказания? Вот что я Вам скажу. У меня очень много дел. Таких, как Вы, мы раскалываем в два счета. Если Вы действительно умалишенный или психически ненормальный, тогда в склифе Вас раскроют быстро.

– Мадам, прошу прощения, звания Вашего я не знаю, но, скорее всего, оно ниже моего. Это первое. Второе – свяжитесь, пожалуйста, с руководством института, Вам там все объяснят.

– Ну все, хватит! Я не собираюсь тратить время на Ваш бред. Если экспертиза выяснит, что Вы врете, пойдете по этапу, – фыркнула она и резко встала.

Рутра пытался спокойно объяснить:

– Послушайте, по какому этапу, в чем Вы меня обвиняете? Вам что – трудно позвонить туда?

– А теперь послушайте меня, – опять нервно сказала она и стала из папки доставать бумаги. – Во-первых, мы уже связывались и с ФСБ, и с ГРУ, там Вас знать не знают. Во-вторых, института такого нет. В-третьих, ни в одной базе нет такого человека – Рутра Тигрович Пасхов.

– Как? – отчаянно воскликнул Рутра.

– А вот так! Или вспоминайте, кто Вы есть, или признавайтесь. Иначе Вам вколют такое, что снесут остатки соображения, – заявила она, шипя как гюрза.

Рутра напрягал все свои новые возможности, только сомнений становилось не меньше. Он не мог понять, врет она или говорит правду. Все его аналитические способности подсказывали, что она говорит правду. Опять повторялся сценарий, при котором нужно было «собрать» мозг и без эмоций попытаться разобраться в ситуации.

– Послушайте, тут какое-то недоразумение, – попытался он ее успокоить. – Как нет такого института?

«Ну да, в принципе, меня не должно быть официально. Но институт-то есть», – подумал Рутра, а вслух произнес:

– Хорошо, Вы заявили – я что-то Вам рассказывал.

– Да.

– Что именно? И почему я этого не помню?

– В нашей работе мы применяем гипноз и методику когнитивного интервью. Работали с Вами психологи Главного управления криминалистики Следственного комитета России. Это методика активизации памяти свидетелей и потерпевших, – она достала лист бумаги, показала Рутре. – Вот заключение, которое сделал старший инспектор.

– Какое еще заключение? Вы понимаете, с кем беседуете?

– Спокойней, я уже это слышала. Методика очень надежная. Обладая специальными психологическими знаниями, подходами и умениями, мы можем так побеседовать с человеком, чтобы он сам вспомнил и описал нам то, чему был очевидцем. Даже если преступление совершено несколько лет назад, с помощью специалистов-психологов можно получить от очевидца важную для следствия информацию. К Вашему сведению: такие методики давно применяются в силовых структурах, в том числе и в Федеральной службе безопасности. Они позволяют активизировать воспоминания.

– Вы это мне рассказываете?! – не выдержал Рутра. – Я сам применял такие методики, а обучался и более крутым вещам.

– Да, Вы же суперагент, как утверждаете. Только криминал есть криминал. Факты с доказательствами – вещь упрямая. Я вижу, Вы вполне вменяемы, так что радуйтесь, если Вам дадут 25 лет.

Рутру бросило в жар.

– Какие 25 лет? Это чудовищная ошибка. Где Вы меня нашли?

– В наркопритоне. Я же говорила.

– Почему Вы считаете, что я преступник?

Она достала из папки фотографии, показала их. На фото были персонажи из полигона, убитые Рутрой.

– Откуда у Вас эти фотографии?

– Ну вот, уже лучше. Узнаете?

Рутра стал понимать, что это «подстава». Он оцепенел, потом вернулся к реальности, дернулся, резко посмотрел вокруг, в окно. Его не покидало странное чувство неустойчивости.

– Послушайте, я, может, сошел с ума, но Вы мне скажите, пожалуйста, только не смейтесь. Вокруг все нормально? Москва цела? Войны нет, ядерного удара не было?

Она села на стул, тяжело выдохнула и высказалась:

– Вот только я понадеялась, что Вы начали проявлять сознательность, как опять за старое взялись.

– Я Вас очень серьезно спрашиваю. Скажите, пожалуйста, со страной, с миром все нормально? – не унимался Рутра.

– Да нормально, нормально, Москва цела, процветает, никакого ядерного удара по ней не было! Это в Ваших бредовых снах разразилась ядерная война.

Рутра стал улыбаться, потом смеяться.