- Хочешь, чтобы я рассказала про него?

Повисла минута молчания, но Соня сохраняла равнодушный взгляд и сдержала оборону.

- Почему он так поступил?

“Да хорош, Соня! Прости, прости!”

“Никто не посмеет встать на пути к моей мечте!”

- Проклятье приматов: глупость и наивность. А также ревность и зависть. Ты и сама по пальцам можешь пересчитать список проклятий его талисмана. Кто в здравом уме согласится быть обезьяной? – Хитрая как лисица, Хаями буравила собеседницу взглядом, надеясь увидеть, хоть одну эмоцию, но та умела отключать их в нужный момент.

- Прекрати. Больше никакого анализа. Хоть раз объясни всё нормально. – Пресекла её попытки Самосудова.

Тут Хаями сильно поменялась в лице. Играть с Соней она любила, но когда та была настроена серьёзно – никогда не отказывала ей.

Глубокий вдох, её лёгкие насытились свежей порцией воздуха, затем сдулись, развеивая возле себя отработанный кислород. Больше не было азартной гримасы и хитрых глаз, только старая, надменная ухмылка.

- Кост везде и во всех видит своих кумиров. Ему не важно, знает он этого человека или нет. Он восхищается любым примером, воображая, что когда-нибудь он сам сможет стать таким же примером для другого. Как же иронично, а ведь у него был один поклонник. И после своего неожиданного выступления он был потерян. – Ровный уверенный голос терпеливо и не смеясь рассказывал то, чего ждала от неё Соня. Ведь Хадами всё время была рядом, сколько бы Самосудова её не искала, она видела её жизнь и жизнь остальных, как на ладони. – После его предательства ты и сама должна была догадаться. Использование, Костом, двух талисманов привело его к известной нам, хранителям, болезни. Это всё и усугубило.

“Всё это ещё в детстве зародилось. В таком возрасте спиногрызы способны любой смысл принять за смысл жизни. А потом им хер что объяснишь.”

Мощное пробитие толщи жёлтой листвы и серые памятники могил окропились кусочками засохших и рваных листьев. Осень.

На густонаселённых улицах кипела жизнь, но на кладбищах всё было с точностью, да наоборот.

- Великий хранитель всегда останется в памяти своих друзей и коллег. – Мастер Фу положил ладонь на плечо маленькому Саше и встретил в ответ наивные, пучеглазые глаза, которые так и плакали: А может он всё ещё жив? Может это всё не по настоящему?

“Дэниел Кост Лит 1930-1987″ – Читал маленький мальчик, которому уже нужно было идти во второй класс.

- Великий хранитель. Подумать только, сочетание таких простых слов врезалось в его неокрепший склад ума так глубоко, что тот в итоге стал таким пафосным мечтателем. Но вместо того, чтобы самому стать великим, он начал искать себе нового кумира, искать подтверждение словам мастера Фу о величии. – На лице всё таки прошмыгнула лёгкая улыбка. – Я думаю, он слишком был зависим от своих кумиров и пока искал того самого, не знал, как ему жить и каким быть. Лично я считаю его подлизой или паразитом. Ну правда! Мальчик который видит всех со спины, теряется и не знает на кого ровняться, а это ему было необходимо. И потому ему пришлось вспоминать Мастера Коста старшего, как аксиому. Его вторая личность по имени Кост встала на место его учителя, чтобы у мальчика была хоть какая-та опора.

Дэниела ещё в девять лет завербовали дезертиры, промыли мозги и это сыграло на его психике огромную роль. Кост старший здесь совсем не причём.

А когда Дэниел узнал, что мальчик, которого он всегда презирал и неосознанно видел в нём соперника, добился своей мечты всего за один год, то понял – вот он пример, который он искал. Мерзость, какой он жалкий слизняк.

Соня слушала, опустив свой взгляд в пол. Пальцы сжимались и медленно вертелись по одной и той же оси.

- Так что никакой особой предыстории тут нет и сверх причин тоже. Он обычный псих, такой же, как ты и я. Мальчик, жаждущий ровняться на кого-то, но не действовать. Вероятно это его смысл жизни – восхищаться кем-то.

Если честно, я его с детства недолюбливаю. И самое ироничное, так это то, что восхищения Габи он так и не заметил. Именно об этом он и мечтал. Даже с моим дипломом психолога, я не до конца понимаю его логику и мотивы.

- Почему он решил так поступить? – Задала конкретный вопрос Соня.

- Потому, что устал ровняться и личность великого хранителя, зародившаяся в его сознании с детства, пробудилась. Ему внезапно захотелось поймать Бражника, отобрать его талисман и таким образом обрести духовную и моральную силу. Мол, вот я, отобрал и сделал так, как считаю нужным. Это был не Кост, это была его тайная сущность, желающая величия и в ней хорошо развиты чувства долга и справедливости. – Наконец улыбка на бледном лице японки стала чётче.

Такие смешные и в тоже время страшные, реалистичные выводы, что Соне захотелось рассмеяться, но смех превратился в крохотное хихиканье, которое можно даже не заметить. Но этого безобидного смешка было достаточно для Хаями, чтобы насторожиться и продолжить анализ её поведения.

- Он не такой уж и паразит. – Опровергнула её тираду Самосудова. – Может он и не добился своей мечты, но зато смог стать достаточно великим. Среди лучших хранителей среднего уровня он на шестом месте. Был бы немного поумнее, поднялся бы на четвёртое. – Подбородок тут же напрягся и прижался к шее.

- Никогда бы не подумала, что ты его будешь хвалить и оправдывать.

- А я и не оправдываю. – Суровый взгляд и хмурые брови на лице Леди вновь стали приоритетом. – Я считала его достойным... . Пока он не повернулся к нам спиной.

Одри уже задыхалась. Она бежала до самой границы Парижа, не останавливаясь и не сбивая темп. Пока не доберётся до места, где появился Кост, она не остановится ни за что.

В горле уже нагревался воздух, да и сами лёгкие давно матерились на свою хозяйку, желая сделать хоть одну остановку, тем не менее приготовили пушку, чтобы вылететь на ружу.

“Нет! Пока не доберусь до него, нельзя останавливаться”

Машины сигналили, водители орали ей в след, затем замирали, когда разглядывали в бешено бегущем силуэте Одри Буржуа, жену мэра Парижа. Ту самую Одри Буржуа, саму модную и красивую даму в Париже, которая сейчас просто сбросив каблуки, врезала босые ноги в асфальт, чтобы добраться до финиша.

“Боже, пусть он будет жив, пусть это будет правдой!”

Когда она наконец добежала до места, а это было именно оно, где собралась толпа, зевающих героев, в том числе и молодая ЛедиБаг. Она разогнала всех, растолкала каждого и даже мощного, массивного Ворона, Айвена подвинула в сторону, чтобы затем замереть.

Его спина, его руки, его же костюм, только немного изменённый в дизайне.

Вот, она бежала к нему, через весь чёртов Париж, чтобы просто посмотреть на его мускулистую спину?

“Я ещё никогда не слышала такой чудной и чистой мечты: Быть нужным всем. Я всегда верила, что у тебя получится. Дэни, хоть я и не смогу заменить всех, я хочу быть тебе нужной, ведь ты нужен мне!”

Холод. Нескончаемый холод.

Что было до этого? Он не помнил. Что он сделал? Кого убил снова?

Последнее, что он помнил – то, как он шёл к корпусу хранителей, чтобы уничтожить орден и отключился.

Руки связаны плотной верёвкой, всё затекло, всё свело и окаменело. Он не видит, где он находится, обзор перекрывает что-то мягкое и тугое. Талисмана нет... .

Вдруг к горлу пристал кусок тонкого металла, закрывая врата, созданные из стиснутых зубов. Сразу же захотелось дёрнуться от резкой холодной стали и чудом не свернуть себе шею.

“Нож”

Чьи-то грубые пальцы обхватили шею с другой стороны, как в тисках забегал подкожный жир.

Сбитое дыхание. Именно от этого чёртового, сбитого дыхания он и очнулся. Такое злорадное и счастливое.

Два человека. По дыханию можно было сказать, что возле него сейчас стоят два человека.

В нос забился дым жареного мяса и металла. По соседству что-то жгли. Лишь иногда противный дурман разгонял ночной, ледяной воздух, пропитанный незнакомыми духами. Валил вонючий, стыдно признаться, приятно тёплый пар из испаряющейся тухлой воды и отфильтрованной мочи. Такое ощущение, что он находился в канализации, но нет, скорее неподалёку вскрыли люк.