София поняла, что как противник, Хаями накопила большую силу и ресурсы для боя, но пользоваться ими хорошо, она ещё не научилась. В её новых способностях она заметила брешь, которая лишала всякого качества и эффективности.
Как владелец трёх талисманов, она пользуется каждым по отдельности и не может использовать силы одновременно. Тут создательница и поняла. Пришло время атаковать.
Появление Леди Баг над её головой было быстрым и Павлин едва успел среагировать на действие противника. Она не успела усмотреть, как противник появился у неё в слепой точке. Хаями думала, что готова к атаке, но заблуждалась в своих выводах, она не думала, что София так быстро сообразит. Её руку охватило неприятное ощущение давящей нити, которая чуть ли не разрезала кожу. Но рассмотреть чёрную леску она не успела. Её тело взмыло в воздух под действием посторонней силы. Как она могла так попасться в лапы хитрой божьей коровки и лишиться внимания.
— Возможно ты и владеешь огромной скоростью на земле, но в небе ты не способна ускорять свои действия. Это твоя слабость Хаями! А ещё ты не умеешь грамотно сменить камни, — София поняла: используя техники Павлина, она не может задействовать другой камень чудес, который даёт ей власть над скоростью, а после каждого заклинания, она старается как можно быстрее вернуться обратно к ведущему. Баг раскусила её слепое пятно и воспользовалась моментом, как только та закончила со своими подчинёнными офицерами полиции. К тому же использование магических печатей притупляет внимание, прежде чем перейти к другому квами. Нужно огромное количество внимания угрохать на осуществление магии созидания. Кто как ни Леди Баг знает этот факт лучше других. Поэтому лучшего момента для нападения не найти.
Японка была позорно откинута на соседнюю крышу. Мощный шлепок, София уронила противника в максимальном темпе, не дав той сообразить. Доспехи не помешали почувствовать боль. Гнев и ярость подступали к горлу, дыхание рвало и метало её горячие органические ткани, лёгкие забились. В голове прошумели сотни криков злости. Её виски окончательно взбухли и глаза тотчас зафиксировались на героини в красном. Тело охватил жар, будто болезнь взяла контроль. Помятая японская броня превратилась в мятую, наполняя мозги всей своей горькой аурой проигрыша.
— Попробуешь ещё раз акуманизировать кого-то из жителей или задействовать другой талисман и я тебя уничтожу. Тебе придётся полагаться лишь на скорость. Тебе следовало научиться использовать свои камни по переменке в нужный момент. Я знала, что ты заранее заразила пару офицеров и знаю, что есть ещё пятый. Шпион которого ты оставила. — девушка неожиданно проникла и испытывала сочувствие к бывшей подруге. Она извинялась за прошлое и за нынешнее. Они не разобрались в своих ссорах и не пытались выяснять отношения. София всегда чувствовала себя не так, когда одерживала верх над Хаями. Она не желала этого, хотела лишь нормальных отношений, спокойного общения с подругой. И каждый раз, после победы она понимала, что только усложняет их ситуацию. — Бражник можешь начинать, — чётко и достаточно громко сказала София.
Лоб горел бушующим и испепеляющим темпом, прожигая всё внутри Хаями. От того и головная боль. Глаза уже не были способны на то, чтобы прикрыться веками, хрусталики засыхали, но не теряли цель из виду. Металлические когти чесались и умоляли разорвать её лицо, её гениальные извилины, обрезать каждый локон в её мышцах, пронзить глаза. Они жаждали освежевать и услышать каждый её писк. Рвущееся мясо её плоти явилось в мечтах Хаями. И уже ничего не могло сдержать такого монстра.
— София… — в какой момент она упустила заготовленный капкан? Когда план врага приобрёл вторую ветку событий? И когда чудесная божья коровка успела это придумать?
Кровь нагло бежала на ружу. Сквозное ранение. Выстрел со снайперской винтовки. Любимая игрушка Софии: «антимагическая пуля». Оружие способное лишить сил и блокировать способности квами.
====== Глава 4. Я не желею, что умру так, но жить намного лучше. ======
«Я уже сбился со счета, сколько я спас и сколько потерял в этом огне. Могу сказать лишь то, что эвакуация вышла из-под контроля... »
Каждые три метра мимо моих глаз уносились в даль безжизненные лица, бледные, спящие, без эмоций. Их тела, как куски мяса, безбрежно валяющиеся рядом, или же в плоть до костей застряли между оконными рамами и стенами. Им уже не поможешь.
Моё тело горело от боли, мышцы забились до упора, так, что в скором казалось, что из них вот-вот польётся кровь, вздулись вены и артерии, скрипели кости и мялись сухожилия. Я не мог представить этого, за меня это делало воображение. С этим не сравнится самая глубокая рана. С этим не сравнится никакой ожог. Это ужасное чувство, когда тело постепенно перестаёт двигаться, когда энергия внутри иссякла, ты пустышка, исчерпаны все силы, как без источника питания, машина на холостом темпе врезается в дерево.
Самое ужасное произошло, когда я летел высоко над землёй. Бледные руки вцеплялись в мой кожаный костюм из последних сил, благо ребёнок зафиксирован на её теле ремнями, которые попались под руку в первые минуты. Моя рука не могла поднять их полностью, я чувствовал, что могу только держать её кисть. Я вытащил их с падающего дома в последние секунды до того, как оно обрушилось забирая с собой ещё кучу народа. И уже осталось только гладко приземлиться, но тут происходит подлый поступок судьбы. Я вижу, что пальцы онемели и кисть отказалась слушаться. Я не чувствовал свои руки и ноги. В этот момент я превращаюсь в чучело, беспомощную, неодушевлённую куклу. Я разжимаю руку. Хочу предотвратить, но не могу. Они падают во мрак, состоящий из ядовитого дыма, тёмного, как ночь без звёзд, где немного вырываются наружу языки оранжевого огня. Их глаза смотрели прямо в мои, разглядывая в них предательство, ведь у них не было столько сил, чтобы держаться за меня. Я разжал руку, и сбросил. До смерти я не забуду их обречённый взгляд, спрашивающий: что же делать дальше? Ну Ларри, как так? Оставалось же совсем немного.
Я полностью опустошился и крепко ударился головой, когда приземлился без своего костюма, без посоха на землю. Единственное, на что меня хватило, это из последних сил поймать Плагга и уберечь его от жёсткого приземления.
Отбитые органы и ушибы, размером с мои конечности. Из уха кажется пошла кровь. Она была такой холодной, посреди всего этого пекла, среди горящих домов и угарного газа, который нагло, без разрешения залезал в мой приоткрытый рот и рвал на части каждую клеточку магких тканей, связки, загорожал поток жизненоважного воздуха.
Изначально это была невыполнимая задача. Я один здесь, вдыхаю яд вместе с другими жертвами, пробую на вкус саму смерть и запас горелой плоти, молочной нежной кожи ребенка, валяющегося возле меня в глазной пелёнке от сажи. Жалкие попытки встать с места — позор. Плагг, что-то говорит мне, но я не слышу, я оглох. Я больше не замечаю громких криков и плачь. Кровь заполнила ухо, как забитую канализацию. Не удивительно, с такой высоты удариться головой и остаться в живых. Я не смогу выйти из этого места живым, собственными силами. Я не чувствую управление своим телом. Я умру здесь и сейчас.
Дэниел далеко от меня и у него тоже не всё гладко. Я не пересекался с ним и не знаю, что там происходит. У него явно ситуация лучше чем у меня.
Я уже сбился со счета, сколько я спас и сколько потерял в этом огне. Могу сказать лишь то, что эвакуация вышла из-под контроля.
Сначала я успевал выводить людей из их квартир, мог удержать по три человека на себе и спускать вниз. Дэниел не справлялся с домами и я вмешался, предложив свою помощь. Но потом… . Спуская вниз трёх, я терял десять наверху и так бесконечно. Вытаскиваю двух упускаю четырёх парней исчезнувших в завалах. На лету хватаю ещё двоих и наблюдаю, как этаж сложился, как неудачный конструктор, сопровождающийся волной криков. Я старался спасти ещё, успеть к другим, но их давили камни, я спасал так мало, и терял так много. Даже вдвоём у нас не хватило сил на всех. Пришло время понять, что двух героев здесь явно мало и что София переоценила свой план. Дома продолжали падать, медленно, громко и у нас не оставалось времени возвращаться за каждым человеком оставленном там. И тогда нам пришлось разделиться. Мы были вынуждены делать последние, вялые попытки эвакуировать тех, кто выжил, а затем уносить свои души из этого места. Это был самый настоящий переплётный конвейер, где на невероятной скорости книги забивались и сыпались по краям, и не хватало рук, чтобы собрать всё. Я думал, что смогу ещё сделать хоть что-то. И теперь я не чувствую своего тела.
