Тем временем в купе назревал конфликт.

– То есть как это? Я много где снималась и до и после…

– Я имею ввиду главные роли, не второго плана и не массовка.

– Так я, между прочим, два года назад была самой высокооплачиваемой актрисой России и у меня было полно главных ролей! – Щёки порозовели, вместо губ образовалась тонкая ниточка. Аристократия в гневе.

– Да Вы меня разводите, не иначе.

Существо, что обнимало Карину, погладило её по плечу и вонзило тонкий длинный клюв ей в уголок правого глаза. Прямо в слёзный канал. Максим начал кое-что понимать, но смотреть на это было выше его сил. Он не хотел участвовать в каком-либо споре или подвергать свое существование каким бы то ни было иным испытаниям. Или потрясениям. Ему хотелось лишь добраться до конца пути. За окном тянулся рядок из причудливо подстриженных деревьев. На тонком голом стволе, ближе к макушке, громоздились листья в виде звёзд, полумесяцев, шаров…

– Почему это развожу? Вы не верите в мои актерские данные?

– Нисколько. Просто я вижу Вас впервые.

Если бы статус позволял Карине нецензурно выражаться, она бы сообщила на доступном языке, кто такой Валентин, куда он может надежно спрятать своё мнение и насколько обижается.

Всеобщий пыл охладило появление проводницы. Это была та, кучерявая, с подносом недорафинада. Она улыбчиво поздоровалась со всеми и обратилась лишь к самому молчаливому из нашей компании:

– Илья, это Вам, перед кормежкой, – и вручила ему полную ладонь белых квадратов. Тот молча принял дар и незамедлительно стал запихивать это себе в рот, лениво жуя. Проводницы уже и след простыл.

«Главное – просто созидать, ни во что не вмешиваясь», – думал Максим, а сам отмечал, как футболка Илье неожиданно стала в обтяжку, хотя ещё недавно висела на нём свободно.

– Но это нереально! Как Вы могли меня не видеть? Сериалы со мной даже после того, как я перестала сниматься, транслируют по телевизору! – Карина покорно дождалась, пока уйдёт проводница, и продолжила распыляться.

– Так значит, Вы прекратили сниматься? Что же так? – ехидно усмехнулся Валентин.

– Да, знаете, что! – Волосы все растрепались, словно наэлектризованные воздушным шариком. – Это не важно! Важно то, что моё лицо ежедневно мелькает на телеканалах в праймтайм! Я в главных ролях почти везде!!!

– Слышу только «я» да «я», о чём были ваши фильмы? – Валентин не унимался, его забавляло это противостояние. Он был похож на тех сокрытых виртуальным миром ребят, раздувающих громкие споры ради банального удовольствия.

– Какая разница, о чём?! Мы говорим обо МНЕ, актрисе! О моей шикарной игре! За меня боролись режиссёры! Я уже была такого уровня, что выбирала сценарий, который понравится МНЕ! Иной раз только за счёт МЕНЯ сериалы и держались на плаву так долго! – Перешла на крик. Илья, жующий белые квадраты, вжался в угол, хотя и продолжал опасно надуваться.

Тем временем Существо продолжало обнимать Карину одной рукой, вторую, тонкую, когтистую, стало пропихивать актрисе в ухо. Вначале один палец, затем второй, третий… Никто ничего не замечал. Платье существа поглощало все краски. Максим уже не мог терпеть. Его это пугало, и нужно было что-либо предпринять.

– Валентин, скорее всего, просто не обращал на Вас внимания, Карина, – попытался положить свою ладонь на плечо Карине, на котором уже была рука Существа, соприкоснулся с ледяными костлявыми пальцами (на ощупь, будто размороженная тушка курицы) и содрогнулся.

– То есть, как это не обратил внимания? – Карина переключилась, растерялась.

– Ваша игра была идеальной, просто он был увлечен сюжетом. Главное ведь… Фильм ведь нужен не для того, чтобы показать, как хороши Вы. Он несёт за собой сюжет. Он совокупность всего: игры актёров, сценария, режиссуры…

– Верно, – Карина остывала, а Существо постепенно ослабило хватку. Женщину больше не овевали чужеродные чёрные одежды. Настороженно из уха вытаскивались пальцы, один за другим. Валентин же не спорил, просто следил с умилением. Провокатор.

– Фильм – произведение искусства. Это только критики расчленяют всё на кусочки. Зачастую при этом сами перестают замечать очарование целого… А Вашему актёрскому мастерству даже комплимент, что Вы воспринимались, как гармоничный персонаж сюжета, – напряжение Карины спало. Она поправила волосы, проходя рукой сквозь Существо, которое в данный момент извлекало свой клюв из карего глаза. Теперь Максим перенаправил всего себя на Валентина. Нужно было оборвать на корню продолжение обсасывания этой темы, иначе имелась вероятность повторного проникновения клюва в глаз. Или пальцев в уши. Или ещё мало чего, что Макс точно бы не хотел видеть. – Так вот, – уже Валентину:

– Так вот, напоминаю, когда я выходил покурить, как раз видел объявление в тамбуре, что фильм с Кариной будут показывать ежедневно с трёх до полчетвёртого в вагоне-кинотеатре. Советую сходить и самому убедиться во всём, а не разводить спор на пустом месте.

– С удовольствием, – пробурчал Валентин. Лишился развлечения, бедняга.

Тут на Максима неожиданно напало состояние умиротворения, схожее с тем, когда во время насморка ешь ментоловый леденец. Оглядевшись по сторонам, он понял, в чём дело – Существа в купе больше не было.

Про заходившее существо наш герой так никому и не рассказал.

Страсти поутихли, вместе с ними и разговоры. Каждый из путешественников углубился в недра себя любимого, каждому было о чём подумать. С момента отбытия прошло уже достаточно времени, чтобы начать осознавать произошедшее. Они все сели в тот самый мистический поезд, о котором витают слухи, а факты попросту отсутствуют. И пути назад уже нет. Если у кого-то желание поехать к счастью и было не до конца обдуманным, то… пора рвать волосы на голове.

Повторюсь: отсюда ещё никто не возвращался.

Теперь даже тем, кто не желает, счастье обеспечено. Через «не хочу».

Макс следил за туманом, что плотной пеленой застелил весь обзор из окна, на самом деле думая, какое оно, это обещанное счастье? Что там будет, в конце? И кто его обещал? И обещал ли вообще?.. Самая страшная мысль, беспокоиться о которой советую раньше, чем ты упакуешь сумку и ночью придёшь на станцию.

Рука Максима, тыльная её сторона, сильно зачесалась.

– Ну, пора и поесть уже, – со смешком выбил всех из колеи Валентин, – а после и спальные места поделим.

– Я буду внизу, – отрезала Карина, чтобы никто не успел покуситься на её территорию. А Максим потерялся, чуть позже расскажу почему.

– Ну и пусть, – зашуршали пакет, фольга. – Я тут курочки варёной взял, яичек, колбаски, немного картошечки-пюре. Хлеба, попить. Чипсов, пива.

На общем столике образовалась целая гора провизии, явившаяся из саквояжа Валентина. По сути, это и оказалось всем содержимым саквояжа толстяка. Валентин любовно стал раскладывать еду по столу. Разворачивал с нежностью пакеты. Ножом нарезал колбасу и сыр.

– Вы с собой взяли только жратву и цветок?! – Максим сам не ожидал от себя такого эмоционального всплеска к незнакомому толстяку. Мантра о невмешательстве не в свои проблемы была позабыта.

– Еду, – поправил его Валентин, сгримасничав и ткнув в его сторону вилкой, – на худой конец, пищу. И Марту с собой взял. Называйте вещи своими именами. Да, всё именно так. А что ещё нужно?

Тем временем из своей сумки Карина достала лапшу быстрого приготовления в пластмассовой коробке.

– Сейчас я с Вами соглашусь – пора перекусить. А то от споров аппетит разыгрался. Не выпустите? – Максим как раз сидел рядом с проходом на одном диванчике, что и Карина, и, как следствие, перекрывал ей выход из-за стола.

Наш герой похлопал себя по карману рубашки, убеждаясь, что пачка сигарет на месте, и сообщил, что пойдёт вместе с актрисой. Она за кипятком, а он – дальше, в тамбур для курения.

Илья продолжал молча жевать недорафинад. Сколько же, чёрт подери, ему его дали? С этого мужика уже пот лил ручьями, воротник футболки душил, а сало с шеи свисало поверх него. И обувь. Его лодыжки стали такими распухшими, что не помещались в старых ботинках, почему Илья и разулся. Максим не видел смысла удивляться, поэтому просто проходил мимо всех этих странностей. А чего можно ожидать от поезда, появившегося из ниоткуда вместе с платформой.