– Доброй ночи. Карина, – чинно кивнула женщина.

Да кто же ты такая?!

– Нескромный вопрос, но мне кажется…

– Что Вы меня где-то видели? Да, вполне возможно.

– Ох, слава богу! Я уж думал, умом тронулся. Лицо вроде знакомо, но откуда…

– Всё потому, что в последние годы я очень мало где снималась, – женщина расправила плечи.

– О, чёрт! – Максим щёлкнул пальцем, – «Скорость света»?!

– Всё верно, – с лёгкой улыбкой и прикрытыми глазами кивнула Карина, но всё также с интересом рассматривала пейзажи за окном.

– И не только… Куча же сериалов была с Вами в главной роли… «Солнце Сибири», «Зимовье ласточки», «Там, где сердце»… Чёрт, да и полнометражный фильм был один, гран-при в Каннах взял… «Кафе «Одиночество»»?!

– Вы даже последнее смотрели? Польщена, – Карина впервые действительно обратила всё своё внимание на Макса. Но это было лишь на какую-то долю секунды.

– Ну так и что Вас сподвигло…?

– Вот честно, откровенничать я не собиралась, но… Надо кому-то выговориться. Тем более Вы сами напросились, так что пару слов скажу. Когда у тебя набирается достаточная толпа фанатов, даже орава, несколько ведущих ролей в самых популярных сериалах, от тебя уже не требуется актёрский талант. От тебя требуется показуха и… мясо, – от последнего слова актриса скривилась в отвращении. – Фанатам нужна обнаженка, продюсерам тоже. В сценариях начало появляться намного больше откровенных сцен. Знали бы Вы, сколько всего из-за меня пришлось не снимать из начального сценария «Кафе «Одиночество»». Мои гонорары сократились в разы с тех пор, как я совсем отказалось от излишнего эротизма. Фанаты перегорели, как печь, в которую перестали подбрасывать свежие дрова. Муж ушёл к другой, агент отвернулся, а всё только из-за того, что я отказалась светить сиськами на всех экранах страны. Мерзко, знаете ли, – Карина вся раскраснелась, что совсем не вязалось с её сдержанным образом. – Здравствуйте, – уже совершенно спокойно и отстранённо. Глаза вмиг с Максима переместились к окну.

В открытых дверях купе стоял очень полный дядька за сорок и слушал. Неизвестно, как давно. В одной руке он держал походный саквояж, а подмышкой нёс фикус в горшочке.

– Здравствуйте, меня зовут Валентин.

За окнами на зелёных полях, окрашенных сиянием восходящего солнца, проплыли несколько, штук десять, ровных квадратных водоемов. Это было странно. Почему они квадратные и для чего нужны…

Габариты Валентина мешали зайти ему тихо и спокойно. Он разворачивался, задевая Максима и Карину то саквояжем, то своим не в меру крупным задом. Всё это он проделывал, копошась, потея и постоянно извиняясь. Ходячая нелепость. Фикус толстяк поставил на столик между кроватями, никого об этом не спросив, и любовно стал на него таращиться.

– Это Марта, – пояснил Валентин, – самое дорогое из того, что осталось. В мой саквояж она влезала, но в нём бы она задохнулась. Так что никто не был против неё…

– А здесь кто-нибудь бывает против чего-нибудь? – поинтересовался Макс. – Мне кажется, слухи с правилами уже настолько распространились, что никто и не думает их нарушать. Я к тому, что, может, и нет этих правил, о которых все говорят? Кто-нибудь старался их нарушить?

– Я об этом не слышал, – голосок Валентина был тонкий, как жужжание комара. И, не стану таить, такой же противненький. Карина от комментариев воздержалась.

– Пойду перекурю, – сказал Максим больше для себя. Пока он прогуливался по вагону, увидел отметку о тамбуре для курильщиков.

– Спасибо, я воздержусь, не курю. Никого не осуждаю, но считаю это совершенно бесполезным занятием. Травля организма, противный запах, зависимость… – Словно стая комаров прилетела на задремавшего обнаженного человека. Вот таким оказался Валентин. Не мудрено, что Карина молча поднялась под этот писк и пошла за Максимом.

– Вы курите? – по дороге в тамбур поинтересовался Макс.

– С таким соседом – начну, – актриса грустно улыбнулась одним уголком губ. Это было очень элегантно. Многие для демонстрации той или иной эмоции пыжатся и кривляются всем телом, а Карине и этого было более чем достаточно. Профессионал своего дела, что тут сказать.

На месте Макс подпалил свой «Мальборо» и выпустил струю дыма в приоткрытое окошко. Женщина устроилась поодаль на табуреточке. Уставилась на какое-то объявление на стене напротив и хмыкнула. Максим проследил за её взглядом, зажав сигарету зубами. И тоже хмыкнул, почёсывая щетину.

На белом листе бумаги было официально напечатано: «ВНИМАНИЕ ПАССАЖИРАМ! Последний вагон состава оснащён небольшим кинотеатром! Ежедневно с трёх до полпятого весь август мы будем транслировать кинофильм, призёр Каннского кинофестиваля, «Кафе «Одиночество»», реж. Синицын М.В.».

– Как ни стараешься от себя убежать – не получится. Всё равно, что скрываться от тени, – изрекла актриса.

– Чья-то цитата? – поинтересовался Максим во дыму.

– Возможно. Давайте, не затягивайте с этим делом, а то я вся буду вонять, как пепельница.

– О, это очень разозлит нашего нового соседа.

– Не то слово.

Но, как оказалось по возвращении, Валентин ожидал их уже не один. Размножился почкованием, не иначе.

– Это Илья, – пропищал толстяк, указывая на не менее упитанного товарища. Последний был моложе, наверное, лет двадцать пять, выглядел свежее, причёска моднее, но суть свою не менял. Самое главное отличие – он был очень молчаливым, неимоверный плюс для соседа по купе. – Так вот, я как раз начал рассказывать, почему я здесь оказался.

Карина на это лишь закатила глаза и протиснулась на своё сидение возле окна.

– Я – учёный, ботаник, занимался разведением редких растений в нашем городском ботаническом саду, – эта информация транслировалась уже напрямую Максиму, который, на свой страх и риск, взглянул в сторону Валентина. – Жены у меня никогда не было (шёпотом) да и девушки тоже. – В голове у Максима воображаемая Карина закатила глаза «да неужели», – жил я всё время с мамой, а она неделю назад отошла на тот Свет, и вот я здесь. Я и моя Марта.

У Валентина был такой вид, словно он ждал стоячих оваций. Однако не дождавшись оных, поинтересовался:

– Максим, а Вы почему здесь?

– Долгая история, стараюсь об этом не думать, – буркнул Макс и решил перевести всеобщее внимание на другую тему, а то это бы начало походить на круг помощи в психиатрических лечебницах. – Мы тут обнаружили, что в поезде есть кинотеатр.

– Да вы что? – восторженно пискнул Валентин. – И что там нынче крутят?

Максим насмешливо покосился на Карину, которая изучала красоты природы:

– «Кафе «Одиночество»», ежедневно, в течение месяца.

– О, а что это такое? – Валентин улыбнулся и всё его лицо разошлось сальными складками, схожими с кругами на воде.

Тем временем поезд замедлялся до скорости прогулочного шага. Механический голос из динамиков сообщил: «Станция Superbia».

– Ну, хоть кто-то его не видел, – Карина подала голос, не разворачивая головы.

– А что такое? Он плох? Хорош?

– Я считаю, очень даже неплохой, – Макс заверил начавшего метаться Валентина. Толстяк стал походить на шаровую молнию, что залетела в комнату и отскакивает от стенки к стенке.

– Тогда почему она так отреагировала? – Шаровая молния не унималась.

– Карина исполнила главную роль в этом фильме.

– Ничего себе. Она – актриса? – Последнее прозвучало, как визг сирены скорой помощи.

Карина развернулась и пристально взглянула на Валентина. Надеялась шокировать этого впечатлительного толстяка. Но не тут-то было.

– Говорите, фильм был очень популярным?

– Всё верно, – теперь участвующими лицами диалога стали Карина и Валентин.

– Тогда почему Вас больше никуда не взяли сниматься после него? Агент плохой?

Дверь купе приоткрылась. На пороге стояло нечто, очень худое, одетое в чёрные траурные ткани, ниспадающие до пола. На голове шляпка с широкими полями и лентой, держащей страусиные перья. Рисунок на них тот самый, что походит на голубые глаза, словно действительно шевелился, наблюдал. Из-под шляпы торчал очень длинный клюв, как у цапли. Всё лицо (или что там) – сокрыто тенью. Из-под чёрных одеяний видны тонкие бледные руки и ноги. Это существо не шло, оно подобно доброму привидению, плавно скользило по воздуху. Максим наблюдал, как оно подплыло к Карине и нежно так обняло её. И никто, кроме нашего героя, этого не видел.