В носу стоял дух казённого белья, под плотным белым одеялом пробивала испарина. Фаина и Татьяна безмятежно посапывали. Как у них это получается?

В тоске я принялась считать овец, потом стали тревожить мысли о перспективах предстоящего путешествия. Затем в наплывающий сон вторгся противный скрип, что-то ударилось об пол. Я приподнялась на локтях: раскладушка с Татьяной приобрела дикие очертания. Я без сил рухнула на постель. Татьяна смутно возилась в полумраке, пытаясь как-то пристроиться на остатках своего хрупкого ложа. Я хотела было предложить ей перебраться ко мне, но неожиданно провалилась в сон.

Когда открыла глаза, вокруг был белый день. Фаина и Татьяна проснулись и обсуждали происшествие с раскладушкой. Они истерично смеялись, и, не совсем понимая их истерику, я засмеялась тоже.

Когда все успокоились, я воспользовалась моментом, и расспросила у Фаины про загадочную женщину с самолёта. Почему-то мне показалось важным, что именно с неё началось наше путешествие.

Эту женщину уволили с работы, и она устроилась уборщицей в депо. Через какое-то время её семнадцатилетний сын покончил собой, бросившись под поезд. После самоубийства сына женщина долго не могла прийти в себя. Четыре месяца назад она познакомилась в социальной сети с молодым человеком из Индии и убежала от себя в чужую страну к нему, не зная языка и традиций его страны.

Смогла бы я совершить что-нибудь подобное? Сомнительно.

– А где Азат? Он вернулся?

Я проспала от силы часа четыре и назвать себя отдохнувшей никак не могла, но мне не терпелось отправиться хоть куда-нибудь. Пытаться снова заснуть – пустая трата времени.

– Нет, наверное, они ещё в аэропорту. Или заселились в гостиницу и спят, – сонно ответила Фаина.

– Пойдёмте вниз спустимся, узнаем. Вы же знаете английский?

– Я учитель английского!

– Класс! – я свесила ноги с кровати и быстро оделась, – Пойдём.

Наш поход не увенчался успехом. Азат ещё не вернутся.

Я тоскливо посмотрела на выход из гостиницы и вместе с Фаиной отправилась обратно в номер. Так близко и так далеко…

Мы снова забрались под одеяло. У меня проскользнула мысль сделать заметки в телефоне, но включать голову было лень, и я отложила записи на потом. Опять попыталась открыть балконную дверь, но ничего не вышло. За окном начинался новый день, душный и с множеством незнакомых запахов. Приложившись щекой к стеклу, я сумела разглядеть лишь потухшие вывески и стены домов с осыпавшейся штукатуркой.

Прошло совсем немного времени, прежде чем в дверь постучали. В номер зашёл Азат, а за ним две женщины. Я бегло пробежалась взглядом по каждой, не запоминая деталей их внешности, а только для того, чтобы понять, насколько сложно будет найти с ними общий язык.

Все женщины были старше меня раза в два. В лучшем случае… Азат представил нас друг другу, и я тут же забыла, как кого зовут. Рена, Ольга… Даже Татьяны с Фаиной для меня много.

Отдыхать никому не хотелось (или хотелось, но не настолько, чтобы об этом сказать), и мы поднялись на крышу, где было обустроено небольшое кафе для постояльцев гостиницы.

Сев за дубовый стол, я оглядела всех с головы до ног. На подсознательном уровне я слабо понимала, как влиться в начинающийся процесс взаимодействия нашей группы между собой.

Ольга часто улыбалась и задавала вопросы. Её глаза светились энтузиазмом и готовностью пробовать всё, что нам предложат. Рена отвечала на вопросы вместе с Азатом. Татьяна слушала только Азата, а Фаина действовала согласно обстоятельствам, то есть молча листала меню.

Было совсем не до поисков своего места в нашем первом завтраке. Разумная часть меня пребывала в номере, так как я оставила там всё своё имущество. Наверное, так делать не стоило.

Пока все обсуждали заказ, я решила спуститься обратно и забрать деньги из рюкзака. Найдя более конкретную цель, чем выбор незнакомой еды для завтрака, я уверенно направилась в номер.

Самостоятельный поход прервался Азатом. Он догнал меня и пошёл рядом. Так даже лучше. Отдам всё ему и не буду ломать голову сколько и куда лучше убрать. Дополнительная мотивация не терять его из виду.

– Всё нормально было ночью? – мы методично перешагивали строительные материалы, которыми была завалена лестничная площадка на одном из этажей.

– Да. Только я не спала почти.

– Вам это свойственно?

– Да. На новых местах всегда так.

– Тогда ладно. Сейчас позавтракаем и поменяем деньги.

– Я думала, что в Индии можно расплачиваться долларами…

– Нет. Нам нужны рупии.

Я забрала деньги из рюкзака, отдала их Азату, и мы вернулись обратно.

Все были настроены на традиционную вегетарианскую еду. Я тоже морально подготовила себя к тому, что придётся пару недель обойтись без мяса. Хоть я и практиковала йогу и чувствовала, как порой еда влияет на самочувствие и сознание, экспериментировать с питанием никогда не хотела и тем более становиться вегетарианкой. Я предпочитала прислушиваться к потребностям организма, а отказываться от мяса на долгое время он точно не собирался.

Из того, что мы заказали, я запомнила только название чая. Масала2. Ошибкой было позволить ему остыть. Пить масалу холодной просто невозможно. А так, вроде ничего.

В самолёте я переживала, кажется, за последние сутки я выполнила свою месячную норму переживаний, по поводу того, чем мы будем питаться. Я и острое – не очень совместимые вещи. Придётся привыкнуть. Привыкну к воздуху, привыкну к еде. К людям.

Над нашими головами кружились широкие лопасти вентилятора, из-за которого и остыл чай. Помещения в гостинице были оборудованы встроенными в потолок вентиляторами и кондиционерами. Оставив масалу и сухие лепёшки, я вместе с одной из женщин вышла на балкон. С высоты старый Дели показался нагромождённым, давящим на землю бетоном.

Стены домов выглядели недостроенными, над узкими пыльными улицами были протянуты бельевые веревки и провода, небрежно собранные в запутанные пучки. Из-за ряда прямоугольных домиков, будто забравшихся друг на друга, выглядывал следующий ряд точно таких же. Безликость домов оттеняли разноцветные наряды их жителей. Индийские женщины босиком ходили по крышам, передавая друг другу корзины с бельём.

С правой стороны от гостиницы виднелся пыльно-голубой купол, очень напоминавший церковный. Скорее всего, это была мечеть. Внизу по дороге мчались велорикши, открывались магазины, на улицах появлялись люди.

Вот это мне и было нужно. Чувство, что от меня прячут самое важное то ночь, то стены гостиницы, прошло. Сегодняшнее утро было утром новой жизни.

Мы вернулись за стол и включились в общий разговор. План наших действий для меня звучал так: ехать куда-то – не знаю куда, смотреть что-то – не знаю что. План мне понравился.

Я прочитала программу поездки, которую прислал Азат за месяц до отъезда, с равнодушием человека, не понимающего ни слова из написанного. Мыслей искать обозначенные места в Интернете и читать про них не возникло.

Зачем всё портить? Зачем убивать интригу? Зачем создавать определённый образ и ожидания от поездки?

Куда бы мы ни поехали, меня всё устраивало заранее.

Выход на улицу никак не осуществлялся из-за долгого обмена валюты. Пока женщины выясняли, сколько денег менять, как лучше и выгоднее, я крутилась на стуле на колёсиках и рассматривала фотографии самых популярных достопримечательностей Индии, висящие над головами офисных сотрудников.

Ну, а что? Все деньги я отдала Азату.

После получения рупий мы поймали такси рядом с гостиницей. Проехав район узких переулков и потёртых домиков, машина покатилась по озеленённым, почти ничем не отличающимся от подмосковных дачных дворов, улицам. Густая зелень деревьев укрывала тенью людей, спящих на дырявых матрасах возле дороги. Меня не удивили подобные кадры жизни Дели. Где-то глубоко в подсознании заранее было заложено, что это именно то, что я должна увидеть.