— Итак, наш сегодняшний урок будет посвящён химической связи, — Мистер Блэквуд обвёл нас всех пристальным, изучающим взглядом. — Кто готов?

После этого простого, казалось бы, вопроса в аудитории повисла гробовая тишина.

— Ну что же вы молчите? Я не кусаюсь… — Усмехнулся преподаватель своей фирменной улыбкой, которая способна была взбудоражить фантазию не одной дюжины студенток.

В нашем университете химик появился относительно недавно, примерно полгода назад, но за это время он успел влюбить в себя добрую половину прекрасного, слабого пола. Начиная от робких первокурсниц, мечтательно хлопающих ресницами при взгляде на его утончённые черты лица, ниспадающие локоны до плеч и прекрасно сложенную фигуру, всегда облачённую в идеальный строгий костюм, заканчивая всем женским преподавательским составом, млеющим от одного лишь звука его голоса. И нужно отдать должное, этот человек действительно обладал просто каким-то невероятным, фантастическим магнетизмом, который безотказно срабатывал даже на меня…

— Итак… К доске у нас пойдёт… — Произнёс мужчина, медленно обводя пальцем в учебном журнале список учеников. — К доске пойдёт… Сара О’Нил. — Наконец остановил он свой выбор на жертве.

Все присутствующие в аудитории облегчённо выдохнули, а я медленно поднялась со своего места, проклиная, на чём свет, спонтанную вчерашнюю затею Стефани посидеть в баре. Конечно же, наши посиделки затянулись допоздна, что не удивительно… Я ничего не выучила и сегодня с самого утра мучилась больной головой.

Несмелой походкой я направилась к доске, ловя на себе сочувствующие взгляды подруги.

«М-да… О’Нил… Везения тебе не занимать! Почему из двадцати человек «повезло» именно тебе? Это какая-то особая карма по жизни. Не иначе…»

Но, как бы там ни было, я не собиралась сдаваться без боя. Блэквуд точно не поставит мне пятёрку просто так, за красивые глаза, поэтому следовало поднапрячь мозг и вспомнить о чём нам говорили на прошлой лекции. А ещё собрать всю волю в кулак и унять, так не вовремя возникшую, предательскую дрожь в коленях, причина который выжидающе смотрела на меня, стоя за преподавательским столом.

Первое и главное правило гласило — всегда улыбайся и делай умное лицо! Даже если ничего не знаешь…

Тем временем я подошла к лабораторному столику, улыбаясь Блэквуду во все свои тридцать два, повернулась и… Случайно задела рукой самую большую, крайнюю колбу, которая тут же опасно накренилась. В ужасе распахнув глаза, я наблюдала за тем, как она с оглушительным грохотом падает вниз, увлекая за собой на пол весь остальной стеклянный инвентарь.

Всё произошло настолько быстро, что я даже не успела ничего сделать, поэтому просто стояла и молча созерцала весь учинённый мной погром. Чувствуя при этом, как кровь всё сильнее приливает к щекам, окрашивая их в яркий, пунцовый цвет.

«О, Боги, Сара, как можно было так знатно облажаться?»

В такой ситуации только и остаётся, что провалиться сквозь землю. «Почему моя неуклюжесть всегда проявляется в самый неподходящий момент?»

Я перевела свой виноватый взор в сторону Блэквуда и наткнулась на его холодный взгляд, от которого все внутри непроизвольно сжалось.

— О’Нил, если вы хотели таким образом увильнуть от ответа, то должен вас огорчить — ваш трюк не прошёл… Я весь внимание, — ошарашил вдруг меня он своей неожиданной догадкой.

Хотелось ответить ему, пресекая все неоправданные обвинения на корню, но неожиданно я поняла, что не могу выдавить из себя ни слова. Резко возникший ступор, сковал по рукам и ногам.

— Так я и думал… О’Нил, сегодня останетесь после занятия и приберёте здесь всё, — произнёс мужчина, помечая что-то у себя в журнале. — Можете садиться.

«Ну и влипла!»

На негнущихся, будто вмиг ставших деревянными ногах, я покинула место своего позора, мечтая в эту секунду лишь об одном — стать человеком невидимкой.

Оставшееся время до конца пары тянулось очень медленно, а гудящая голова, то и дело отдавалась болью, напоминая о вожделенной таблетке аспирина, что терпеливо дожидалась своего часа во внутреннем кармане сумочки.

— О’Нил, ты словно слон в посудной лавке, — злорадно ухмыльнулась рыжая Адель, наблюдая за тем, как я рассеянно собираю свои вещи. — Так ты нам всех красивых химиков распугаешь, а с ними у нас и так напряг.

— Отвали, Моринг! — тут же вклинилась между нами Стефани.

— Ах, зачем же так грубо? Я лишь хотела преподать твоей подружке урок изящества и грации, — произнесла девушка, картинно вздыхая. — Но вижу, что кому-то здесь не повредит ещё и урок хороших манер.

— Если кому-то здесь и требуется урок хороших манер, Адель, то это тебе, — тут же парировала подруга, наблюдая за тем, как зло сверкнули глаза рыжей.

Тем временем мой взор натолкнулся на приближающегося Майкла — квотербека футбольной команды и по совместительству парня Адель, который нежно приобнял девушку, в ту же секунду увлекая её за собой, в сторону выхода.

Майкл Тернер — моя тайная любовь. Высокий и зеленоглазый, он похитил моё сердце ещё на первом курсе. Но к сожалению, такие парни всегда выбирают себе девушек под стать Адель…

— Ну и стерва! — выдохнула сквозь зубы Стеф, наблюдая за тем, как удаляется сладкая парочка. — Ты как?

— Бывало и лучше… Похоже, что я здесь надолго… — грустно произнесла я, невольно вспоминая весь масштаб ущерба. — Так что, не жди меня.

— Ты уверена? — заметила на себе недоверчивый взгляд подруги. — Мы ведь хотели сегодня прошвырнуться по магазинам. Забыла? Совсем скоро Хэллоуин, а мы ещё даже не придумали себе костюмы.

— Я всеми руками «за», но точно не сегодня… — ответила ей, опасливо косясь в сторону лаборантской, где совсем недавно скрылся Блэквуд.

Стоило Стефани исчезнуть в дверном проёме, как я уверенным шагом направилась к нему.

«Так, Сара, хватит ныть! Чем быстрее разберёшься с этой проблемой, тем лучше».

Я толкнула дверь и тихо прошмыгнула внутрь. Быстренько огляделась. Кругом стояли какие-то приборы, наборы колб и мензурок на подставках. Причём грязных и пыльных. Особенно выделялась одна — круглая и широкая. Её будто век не мыли.

— Совок и метёлка под умывальником, — донёсся с другого конца комнаты голос химика.

Вооружившись незамысловатым инвентарём, я двинулась разгребать печальные последствия своего сегодняшнего фиаско. Почти двадцать минут я занималась поиском осколков, которые валялись на полу то тут, то там, в хаотичном порядке. И уже пожалела, что не надела перчатки. Сметая стекло в одну огромную кучу, я размышляла над тем, как мне теперь реабилитироваться в глазах Блэквуда.

«М-да… О’Нил, отличилась…»

— О’Нил, вы всегда работаете без перчаток? — вдруг раздался голос Блэквуда прямо за спиной, резко выдёргивая меня из размышлений, в момент, когда я как раз пыталась достать один из залетевших под стол осколков.

От неожиданности я дёрнулась, почувствовав, как острый конец стекла впивается в палец. «Вот чёрт!»

При желании я могла бы написать книгу о сегодняшнем дне: «33 несчастья. И как с этим бороться?»

— А вы всегда так бесшумно подкрадываетесь сзади? — произнесла я, шипя от боли, и, наблюдая за тем, как из ранки начинает сочиться кровь.

Проигнорировав эту реплику, Блэквуд молча взял меня за руку, уводя в сторону лаборантской. Я растерянно наблюдала за тем, как он роется в своём шкафчике и достаёт оттуда перекись водорода и лейкопластырь. После чего аккуратным, уверенным движением извлекает стекло из пальца, тут же промывая его перекисью, тем самым останавливая кровь.

«Даже представить страшно, что он теперь обо мне думает. Сара О’Нил — ходячая катастрофа, не иначе…»

Его тёплые руки, клеящие лейкопластырь, а после забинтовывающие мой горемычный палец, действовали уверенно и в то же время нежно. Все эти манипуляции и его пристальный взгляд исподлобья, от которого внутри всё сжималось, невольно начиная трепетать, очень странно действовали на меня. Я никак не могла это объяснить, но меня тянуло к нему, словно магнитом.