– Давай-ка переходить на русский язык. Говорящие на иностранном языке в таком месте как Сысерть, будут привлекать повышенное внимание. Да и в Екатеринбурге, тоже.
Монра перед их отправкой на Землю прошла ускоренный курс русского, включавший около двадцати тысяч слов и выражений, так что могла изъясняться не хуже, если не лучше многих, кто считал этот язык родным, хотя значение многих слов ей было не всегда ясно.
– Аппарат называется автомобилем или просто машиной, – уточнил Лис и добавил: – Уверен, что с этим типом мы бы поехали не сразу. Он же предлагал свои услуги затем, чтобы попытаться познакомиться с тобой поближе и, возможно, «снять». То есть, в конце концов, затащить в постель. Жлоб так на тебя пялился, и только не говори, что ты не заметила, не поверю. Явно рассчитывал, что произведёт на тебя впечатление своим автомобилем, и, чем чёрт не шутит, отобьет, может быть.
– Ну и что, что пялился? – хмыкнула Монра. – Уж не ревнуешь ли ты? К нему?! Глупо, Лис, мы ведь могли просто использовать этого аборигена для собственного удобства.
– Повторяю, вряд ли бы он повёз нас сразу. Даже не сомневаюсь, что начал бы оттягивать время отъезда под любыми предлогами, навязывал бы знакомство, а нам лишние знакомые ни к чему. Мы сами будем выбирать знакомых, а не они нас! – резко сказал Лис.
– Ну ладно, ладно, чего ты волнуешься! – засмеялась Монра. – Неужели думаешь, что у него могли быть хоть какие-то шансы?
Лис покачал головой:
– Дело не только в нём. У нас, похоже, могут быть непредвиденные проблемы, если все местные мужики будут так пялиться на тебя. Надо будет подобрать тебе какую-то одежду, скрывающую фигуру, что ли. Хотя… – Он махнул рукой. – На тебя хоть покрывало надень, всё равно видно.
– Что я могу поделать! – снова засмеялась Монра. – Неужели тут, на твоей родине, все женщины такие страхолюдины?
– Вообще-то, совсем нет, – ответил Лис. – В своё время мне казалось, что здесь красивых девчонок хватает, но ты – дело особенное. Тебя можно хоть сейчас в Голливуд или на конкурс красоты: сходу бы получила везде первые роли и места.
– Что такое Голливуд? – спросила Монра.
Лис вкратце объяснил, и, поскольку они уже подходили к самому зданию автовокзала, возле которого стояли и сидели на скамейках люди, попросил задавать пока меньше вопросов.
У кассы толпилось несколько человек, и Лис пристроился к очереди. Потрёпанный мужчина в потрёпанной куртке с надписью «Chicago Black Hawkes», которому Лис задал дежурный вопрос, кто последний, ответив, как-то странно посмотрел на него. Видимо, сам Лис сильно отвык от русского языка, поскольку за пятнадцать лет практически ничего, кроме матерных слов в слух на нём не произносил.
Лис припомнил, что в местах, подобным Сысерти, кассиры обычно не слишком торопятся, и не ошибся: стоять пришлось довольно долго. С шестью человеками полная женщина в цветастом платье, сидевшая за перегородкой, разбиралась минут двадцать.
Пока они переминались с ноги на ногу, Лис огляделся вокруг и чуть не заскрипел зубами от раздражения: все мужчины «детородного возраста», находившиеся в кассовом зале, так или иначе обратили внимание на Монру, и даже несколько присутствовавших молодых женщины косили глазами на его подругу. Больше всего Лису не понравились три шпанистого вида почти наголо обритых парня, попивавших пиво из бутылок с незнакомыми, но русскими этикетками.
Лису не терпелось поскорее убраться подальше из этих мест, поскольку после такого неожиданного нападения в самом начале вступления на земную территорию (Лис про себя усмехнулся некоторой тавтологии собственной мысли) он постоянно ждал неприятностей. К сожалению, когда, наконец, он наклонился к окошку, выяснилось, что билеты есть только на автобус, отходящий лишь через полтора часа.
– Чего вы хотите, суббота же, – буркнула кассирша.
– Ага, – кивнул Лис, а про себя подумал, что хорошо бы ещё выяснить точный день и месяц: Терп упустил из виду сообщить эти сведения, а сам Лис не спросил в суматохе. И только спустя несколько мгновений, Лис сообразил, что дата штампуется на билетах.
– Что будем делать? – поинтересовалась Монра.
Лис пожал плечами:
– Ну а что делать? Возьмём то, что есть, а пока сходим перекусим. Тут не так далеко, между прочим, была вполне приличная блинная. Немного осмотримся.
Монра даже обрадовалась: она, как и Лис, тоже проголодалась.
Купив билеты, они вышли на улицу. Погода разгулялась окончательно: большинство облаков исчезло, и голубое небо Земли раскинулось над Сысертью и, казалось, над всем этим миром.
Кивнув на киоски с яркими витринами, стоявшие справа от здания автовокзала, Лис предложил Монре подойти и взглянуть на то, чем торгуют.
Лис отвык от земных товаров, точнее – от их внешнего вида и оформления. Все предметы, которыми он пользовался во Дворце, и пища, производимая там, несмотря на иной раз практически полное соответствие многим земным аналогам, не имели какой бы то ни было упаковки и этикеток в торговом понимании. То же самое, естественно, относилось и к товарам, производимым на гранях планеты, поскольку самый высокий уровень товарного производства там соответствовал максимум эпохе раннего средневековья.
Живя в Советском Союзе Лис, конечно, как и большинство граждан этой страны, не был избалован обилием товаров и яркими этикетками. Сейчас перед ним раскинулась витрина, немыслимая в прежние времена не то что в захолустной Сысерти, но даже в Москве. Чего тут только не было! Рядами выстроились многочисленные виды прохладительных напитков, пива, вин, кондитерских изделий, сигарет, зажигалок, жевательной резинки и даже презервативов с томными красотками в зазывающих позах на пакетиках. А чтобы догадаться о содержимом некоторых упаковок даже требовалось время.
– Надо же! – пробормотал он, разглядывая дешёвое и не очень великолепие. – Изменения-то в стране, действительно, грандиозные!
Единственное, что немного разочаровало Лиса – то, что подавляющее число этикеток за небольшим исключением показались ему импортными. Это вносило какие-то смутные сомнения в общее впечатление о достигнутом процветании, во всяком случае, как понимал Лис. Он, разумеется, рад был увидеть изобилие товаров по сравнению с убожеством советской торговли времён своей юности, но предпочёл бы лицезреть разнообразные и красиво оформленные вещи и продукты, выпущенные в родной стране.
Чтобы освежиться, Лис купил по бутылочке светлого пива, называвшегося «Holsten». Насколько он помнил по прочитанному когда-то, это была хорошая датская марка. Тут его удивил ещё один факт: пиво со всеми датскими регалиями оказалось всё-таки разлито на заводе в Калуге, о чём и сообщала этикетка.
В одном из трёх киосков продавались газеты. Печатная продукция могла поведать о том, что сейчас происходит в стране, чтобы лучше понять изменения, случившиеся в отсутствие Лиса. Правда, из-за пестроты обложек и множества никак не связанных с полиграфией товаров Лис сначала принял данную торговую точку тоже за киоск, торговавший напитками и сластями.
Киоск назывался «Роспечать», но в нём продавались не одни газеты, а и всякие мелочи, и также книги, поразившие Лиса. Тут были такие обложки! Они могли поспорить только с немногими печатными штучками западного производства, изредка виденными Лисом в советские времена. Полуголые и голые особы женского пола соседствовали с драконообразными тварями и оскаленными бандитскими рожами, размахивающими пистолетами и совершенно невообразимыми орудиями убийства, с которых обильно капала кровь. Всё это буднично-спокойно располагалось на фоне газет – и каких: с цветными фотографиями выставлявших напоказ сиськи и разводящих ноги обнажённых девиц. По мнению Лиса, подобное было уж слишком, тем более, в провинции.
– Я, определённо, попал в весьма переломный период истории родной страны, – пробормотал Лис, задумчиво рассматривая шедевры полиграфии.
Монра, стоя рядом с ним, сделала неопределённый жест плечом и скривила губы.
