***

Профессор смотрел прямо в дуло пистолета Бойля, испытывая ужасающий страх. Еще никогда в жизни со времен войны смерть никогда не была так близка к нему, как сейчас. Ну, вот и все. Таков будет его конец. Он мысленно попрощался со своей семьей, с Августом и персоналом «Двух башен», друзьями и всеми, кого вспомнить не смог. Наверняка пройдет несколько дней, прежде чем его тело найдут. А что если он так и останется погребенным в этом сарае? Ему бы очень не хотелось, чтобы его мертвое тело не было предано земле. Вдруг это помешает на небесах встретиться ему с Гретой? Господи боже мой, да ведь он умрет прямо сейчас! Если бы только его спасло чудо…

В этот момент дверь широко распахнулась, и на пороге показался инспектор Розенберг с пистолетом в руках. В этот момент Бойль отвлекся на шум, но рефлекторно нажал на спусковой крючок. Сначала доктор ничего не почувствовал, но после левое предплечье стало разрываться от невыносимой боли. Он повалился на бок вместе со стулом, чувствуя, как перед глазами все начинает плыть. Тепло от камина сейчас показалось таким уютным и согревающим, а боль на мгновенье чем-то далеким и незначительным. Последнее, что увидел профессор, было испуганное лицо Августа, склонившееся над ним.

***

Профессор очнулся в весьма странном месте: он находился посреди леса, где все деревьями были высохшими и скрюченными, точно их поразила какая-то неведомая и ужасная болезнь. Небо было багрово-черным, а на горизонте виднелись яркие вспышки молний. Доктор стоял на мощеной дороге, которая вела к мрачному готическому замку на холме. Он все еще чувствовал во рту металлический привкус, а тело, особенно слева, продолжало сильно болеть. Профессор растеряно оглядывался по сторонам, стараясь понять сон ли это, как вдруг тишину нарушил цокот копыт, распугавший непонятно откуда взявшихся ворон. Через мгновение перед ним предстал всадник на вороном коне в безупречном костюме с цилиндром на голове и тростью в правой руке. Он спешился и подошел к профессору. Сомнений быть не могло: призрак полковника Отто Винзеля собственной персоной. Несмотря на зашитое накрест лицо, он улыбался:

– Дорогой доктор, вот и вы! Я же говорил, что в скором времени мы снова встретимся! Как вас обвел этот Бйоль, а? Настоящий мастер и ловкач! Это же надо было так тщательно замести все следы и выйти сухим из воды? Браво! Браво! Но речь сейчас пойдет не о нем. – Отто Винзель обошел вокруг профессора и тыкнул тростью прямо в то место, где начинало расплываться кровавое пятно. – Очень плохо, доктор. А ведь я вас предупреждал: один из ваших пациентов выдавал себя не за того, кем являлся, но чтобы это понять, понадобилось слишком много времени, а песок в часах, тем временем, уже закончился. – Он вытащил из кармана миниатюрные песочные часы и покрутил их перед лицом профессора. – Все произошло точно так, как я говорил! Но вы не слушали или отказывались слушать, по-прежнему считая меня порождением своего подсознания, мифическим ужасом, который вы испытали много лет назад в том блиндаже. С того самого момента я был неразрывно связан с вами и лишь ждал момента, когда смогу набраться достаточно сил. И вот, я здесь перед вами, просто как новенький, чего не скажешь о вас. Ну да бог с этим. Конец все равно уже близок. Настало время, доктор, вам отправиться в замок, а мне – получить долгожданную свободу.

Отто Винзель протянул руку, чтобы схватить профессора, но тот отпрянул, повалившись на мостовую.

– Нет, пошел прочь! Чтобы ты ни было, я приказываю тебе сгинуть! Убирайся!

Винзель рассмеялся:

– Не надо сопротивляться, так все пройдет намного быстрее и почти без боли. Ну же, профессор! Оставьте ваши жалкие потуги, чему быть, того не миновать.

Неожиданно раздался оглушающий звук трубы или рожка, эхом прокатившийся по всему лесу. Винзель и профессор одновременно посмотрели в сторону замка, из-за которого стала вырастать огромная фигура плетеного человека. Существо приближалось к ним огромными шагами, и, подойдя, достаточно близко, стало ростом чуть выше самого полковника.

Винзель неожиданно закричал:

– Нет! Только не ты! Пошел прочь! Я же избавился от тебя, откуда ты взялся? Уйди немедленно, я приказываю тебе!

Тщетно он пытался отбиться от плетеного человека тростью, но тот, преодолев его жалкие потуги, обнял фигуру половника и полностью ее поглотил. Не было ни крови, ни криков, вообще ничего, – Отто Винзель словно растворился где-то среди переплетения лоз и терновника. Плетеный человек отдал честь профессору и одним широким прыжком скрылся за замком. Снова раздался оглушающий звук трубы, а потом наступила зияющая черная пустота.

***

Доктор Фитцрой открыл глаза, чувствуя, как слабый солнечный свет пробивается сквозь светлые занавески. Он попытался пошевелить рукой, но приступ острой боли в левом плече заставил его лежать неподвижно. Из вены в правой руке торчала иголка капельницы, голова и пол туловища были тщательно обмотаны бинтами. Доктор уже хотел было позвать кого-нибудь на помощь, – ему сильно хотелось пить, – но в ту же секунду больничная дверь распахнулась и в комнату вошла молоденькая белокурая медсестра. Не скрывая своего удивления, она воскликнула:

– Бог ты мой, мистер Фитцрой! Вы очнулись! Какое счастье! Врач стал очень переживать, что после операции вы долго не могли прийти в себя. Однако все ваши друзья говорили, что вы справитесь, и как видите, были правы.

Остановить словесный поток этой дамочки было не просто, но профессор все же сумел вставить:

– Где они? Вы сказали операция? Я ничего не помню. Кто-то сможет мне рассказать, что же произошло?

Улыбаясь, медсестра ответила:

– Думаю, что ваши друзья сами все расскажут. Они как раз дежурят внизу, ждут вашего пробуждения. Я тогда немедленно их позову!

– Погодите минутку, налейте мне хотя бы стакан воды, – выкрикнул доктор, но медсестра уже скрылась за дверью. Обессиленный, он откинулся на подушки, ожидая, когда она вернется.

Но вскоре на пороге показалась целая делегация с цветами и корзинами с фруктами: его ассистент Август, Ганс Юнгер, Людвиг Шварц, кухарка Долорес и сторож Хопп. Первой к нему бросилась Доллорес, утирая на ходу потоки слез.

– Мой бедный доктор Фитцрой! Кто бы мог подумать, что вам грозит такая опасность? И вы даже нам ничего не сказали! Ну, теперь держитесь: как только вас отсюда выпишут, сразу возьму под свою опеку! Посмотрите, во что вы превратились – кожа да кости! Разве так можно!

– Долорес, я ценю вашу заботу, но если вы меня сейчас не отпустите, то либо утопите, либо я скончаюсь от болевого шока.

Кухарка поспешила отойти от профессора, поправляя съехавший на затылок чепец. Когда они с Хоппом убедились, что профессор в полном порядке, то поспешили удалиться. К комнате остался Август, Людвиг и Ганс. Первым заговорил его ассистент:

– Профессор, ну как вы?

– Все хорошо, дорогой Август. Спасибо за все. Насколько я понимаю, ты спас мне жизнь. Если бы вы с Розенбергом опоздали хоть на секунду, сейчас все сидели бы на моих поминках. Однако меня интересует, что же произошло, когда раздался выстрел, а я потерял сознание?

– Ох, видели бы вы эту сцену, доктор! – От возбуждения, Август даже взмахнул руками. – Бойль явно растерялся, увидев нас на пороге, а когда он спустил курок, Розенберг точно с катушек слетел: набросился на капитана и одним ловким движением сбил его с ног. Но и Бойль был не робкого десятка! Они сцепились, как два заклятых врага, но все решил один из полицейских: услышав шум, тот быстро забежал внутрь и несколько раз ударил Бойля прикладом по голове. Капитан отключился всего на минуту, но Розенбергу как раз хватило времени скрутить его по рукам и ногам. Бойль брыкался, точно гусеница, однако сейчас нам было не до него. Увидев, как вы закрываете глаза, я подумал, что мы опоздали. Но потом удалось нащупать у вас слабый пульс. Мы оставили Бойля под присмотром полицейских, а сами осторожно вас освободили, уложили в машину и на огромной скорости бросились в больницу. В Брюкеле вас подготовили для транспортировки и дежурной машиной отправили в травматологию Фэллода. Хирурги несколько часов боролись за вашу жизнь: несмотря на то, что пуля прошла на несколько сантиметров выше сердца и чудом не задела ничего важного, вы потеряли много крови, к тому же для вашего возраста перенесенный стресс и физические травмы могли сыграть роковую роль. После операции хирург сказал, что ваша жизнь зависит только от вас. И вот, спустя три дня, когда мы уже было, подумали, что надежда потеряна, вы открыли глаза. Настоящее чудо, не правда ли?