В этот раз они трахались дольше, и Серега опять кончил, почти не касаясь собственного члена. И когда Илья опять после оргазма сказал свое фирменное «Серёженька», он впервые почувствовал, что ему нравится собственное имя. Нравится, как оно звучит в этой дурацкой уменьшительно-ласкательной форме.

– Пиздец, ты на Бэмби похож, – заметил Илья, когда они курили на кухне. Серега сидел на табуретке и смотрел на него снизу вверх. Илья стоял, прислонившись спиной к холодильнику, чтобы немного остыть. На кухне было жарко.

Потом они включили воду в ванне и залезли туда вдвоем. Там было тесно, они сидели в теплой воде и пили холодное пиво из одного стакана, передавая его друг другу. Уже ночью Серега достал у Гали из шкафа одеяла и две старые перьевые подушки, огромные и тяжелые, как гири. Они оба брякнулись на полу и почти мгновенно заснули.

Часов в шесть утра Серега проснулся от того, что его трясли за плечо.

– Серый, мне отчаливать скоро. Давай по-быстрому, м? – прошептал Илья ему на ухо и потянул за собой. Серега поднялся и побрел на кухню. Там он выпил стакан воды и пошел в туалет. Они одновременно отлили, скрестив струи, и ржали при этом, как дети. С утра во рту было противно, поэтому обошлись без поцелуев. Серега завелся и без них, ему было достаточно одного присутствия Ильи в одном с ним помещении. А тот, видимо, вообще не испытывал проблем с возбуждением. Он усадил Серегу на бортик ванны, обхватил ладонями его голову и уставился на него немигающим взглядом. Его грубое, почти квадратное лицо с высокими скулами, коротким широким носом и большими чувственными губами выражало неприкрытую похоть.

– Жаль, что ты не девка, Сереженька. Я бы тебя так и пялил, чтоб ты мне вот так, прямо в глаза, всю дорогу смотрел.

От этих слов Серегу бросило в жар. Он положил руку на член Ильи, сполз на пол и взял его в рот, стал жадно сосать, иногда поднимая глаза вверх и встречая все тот же взгляд в упор. Илья временам тихо постанывал, зарываясь руками в его волосы. Потом он потянул Серегу вверх, взял со стиральной машинки оставшийся там со вчерашнего дня последний презерватив и протянул флакон со смазкой.

Прямо в разгар ебли сзади раздалось:

– Доброе утро, мальчики.

Галя протиснулась в туалет, сняла трусы и села на унитаз. В гробовой тишине послышался звук текущей мочи.

– Да вы не стесняйтесь, продолжайте, – она махнула рукой, поднялась, нажала на слив и вышла.

Член у Сереги мгновенно упал, но Илья оказался более стойким. Он молча удержал Серегу в прежней позе и снова начал двигаться внутри него, сначала медленно, потом быстрее. Тот от потрясения не смог кончить и стоял с красным лицом, глядя, как Илья спускает в унитаз презер со спермой.

– Она про тебя распиздит всем? – спросил Илья, не глядя на него. Серега отметил, что он спросил только о нем, а не о себе.

– Нет. Она давно знает, что я гей.

– Хорошо, – сказал Илья и хотел выйти, но Серега его удержал. Он взял его за руку и несмело положил ее на свой член. Илья будто смешался, чуть покраснел, но потом усадил Серегу на бортик ванны и помог ему кончить. Почти все это время они смотрели друг другу в глаза. И, когда Илья смывал с руки его сперму, Серега, все так же сидя на краю облезлой хрущевской ванны, вдруг остро осознал, что никогда не забудет этот день. Потому что именно сегодня он окончательно и бесповоротно влюбился.

Илья ушел, не оставив Сереге ни своего адреса, ни телефона.

– Я в Волгограде новую симку куплю, – сказал он, затягивая шнурки у себя на кроссовках в темной Галиной прихожке.

– А ты туда надолго? – с тоской спросил Серега.

– Навсегда. Я ж тут так… наездами бываю. Напиши мне свой номер, я тебе звякну, если буду здесь, – Илья встал и протянул ему Нокию, такую же, как у Сереги. Тот набрал свой номер и нажал кнопу вызова. Где-то на кухне раздались до боли знакомые трели фирменного звонка.

– Ну, бывай, – Илья хлопнул его по плечу и вышел из квартиры, не оглядываясь. Серега зашел на кухню и посмотрел в окно. Он увидел, как Илья стремительно идет в сторону автобусной остановки. Все внутри него сжалось в комок. Машинально достав из пачки сигарету, Серега закурил, не спуская глаз с улицы. Начинался жаркий июньский день, пели птицы, с дороги доносился отдаленный шум машин.

– Уехал? – скорее констатировала, чем спросила Галя, зайдя на кухню.

– Ага. Насовсем.

– Оно и понятно, – хмыкнула она и тоже закурила. – Ты только не вздумай в него по-настоящему влюбиться, Серега. Гиблое это дело.

Он ничего не ответил и продолжал пялиться в окно, словно таким образом мог вызвать Илью обратно из небытия, в которое тот ушел и из которого однажды появился.

– Я сегодня работаю, – сообщила Галя и поставила чайник на плиту. – А ты?

– Буду работу искать. Надоело фуры разгружать, – подавив комок в горле, ответил Серега.

– Вот и правильно. Найди себе что-нибудь приличное, в центре.

– Ага, – кивнул Серега, затушил сигарету в пепельнице и пошел домой. Там он застал отца, валяющегося на диване в отключке. На полу под ним подсыхала лужа мочи. Серега с облегчением увидел, что его комнату никто не вскрыл. Там ничего ценного, кроме старого компа, не было, но и его было бы жалко.

Серега убрал за отцом, собрал бутылки и прочий мусор, разбросанный по дому, потом пошел в ванную. Там он долго сидел, не затыкая пробку, в полупустой ванне под струями прохладной воды. Все пережитое за вчера и сегодня представало перед его внутренним взором, и Сереге хотелось выть от тех эмоциональных кульбитов, что он пережил. Когда он все-таки заставил себя подняться, его руки и ноги были в глубоких морщинах от долгого нахождения в воде.

Он решил пройтись и дойти до той кофейни, про которую говорил Сэм. Путь был неблизкий, но он захотел проделать его пешком. Так было больше шансов немного развеяться и не впасть в тоску. Отпахав полгорода и придя на место, Серега издали увидел строительные леса около старой кулинарии, давно закрытой. Она стояла недалеко от остановки в здании административного корпуса давно почившего завода, который отдали под офисы. Подойдя ближе, он увидел, что внутри отделка почти закончена – рабочие вешали большие белые люстры, которые низко свисали с темного потолка. Стены были кофейного цвета, одна стена оставалась не отделанной и являла собой кладку старых красных кирпичей. «Видимо, сейчас так модно», – подумал Серега. Снаружи два гастарбайтера штукатурили фасад.

– На работу пришел устраиваться? – услышал он у себя за спиной. Обернувшись, он увидел парня лет двадцати пяти с большим румяным лицом, как у рабочих с советских агитплакатов.

– Да, – просто ответил Серега.

– Ты звонил вчера?

– Нет. Просто слышал, что тут открывают кофейню.

– Понятно, – парень почесал лоб, посмотрел на него оценивающе и сказал: – Помоги мне кофемолку дотащить.

Серега согласился, и с этого началась его карьера в ресторанном бизнесе. Парень, что встретил его на входе, оказался обжарщиком кофе, мечтавшим открыть свое дело и работающим тут в качестве главного специалиста. Он представился Вячеславом, но все звали его просто Славиком. Хозяином заведения был мужик средних лет по фамилии Букварев. У него было несколько дорогих ресторанов в центре, он ездил на синем «Ягуаре» и выглядел запойным алкашом, кем в действительности и оказался. Все звали его Сергеем Александровичем, а за глаза дядей Сережей. Он бесцеремонно обходился со всеми, кроме Славика, поскольку на том держалась вся «начинка» будущего заведения. В городе практически не было кофеен, а дядя Сережа, часто бывавший за границей, просек моду на них и решил привить ее на родной земле. У него были еще какие-то партнеры по бизнесу, он часто назначал встречи в недостроенной кофейне, показывал ее своим гостям, умничал и рассказывал о кофе то, что говорил Славик, выдавая это за свои глубокие познания. Серега подозревал, что именно он и был приятелем Сэма. В них было что-то неуловимо общее – та же грубоватая манера держаться, нахрапистость и полное безразличие к чувствам других. Они оба были из тех, кто в конце 80-х сбивались в банды и начинали барыжить чем придется, скупали ваучеры, а потом приватизировали все, до чего дотягивались руки. Серега часто слышал разговоры дяди Сережи с его приятелями и подручными, многие из которых выглядели как откровенные бандиты. Так он понял, что крыша у бизнеса была криминальная, а не ментовская.