Джинсы воды набрали и прилипли,

Мне кажется, мы крепко влипли,

Мне кажется, потухло солнце.

Прости меня, моя любовь.

Земфира

То, что началось как трэш, может продолжиться только еще большим трэшем. Так думал Серега, лежа в палатке Коляна и вытирая слезы рукавом засаленной камуфляжки, которую тот ему одолжил. Не так он представлял себе свой первый раз с парнем. Не в таких красках виделся ему во влажных мечтах этот момент. Ну, уж во всяком случае, все должно было случиться не в кустах и не с речным бомбилой, от которого воняло застарелым потом и дизельным топливом. Не то чтобы он не любил родных волжских просторов, но трахаться, упираясь голыми коленками в рыхлый сырой песок и облокотившись на корягу с ползающими по ней муравьями, он никогда не мечтал. Серега порывисто вздохнул и повернулся на другой бок. Здесь он был один, его друзья-приятели все расползлись по палаткам с девчонками, либо ушли квасить на берегу у костра. Не случись с ним сегодня его первого раза, он бы тоже там сейчас сидел.

Это ведь надо было так лохануться и не снять денег в банкомате? Ну, вот что он за дебил? Ведь знал, что едет за Волгу, где нет не то что банкомата, а вообще ничего нет, кроме пьяных дикарей и пары ларьков, торгующих паленой водкой и шпротами исключительно за наличку? Дебил, конченый дебил, думал Серега. И есть в кого. Папаша бухает, не просыхая, мать в дурке пятый год с короткими просветлениями. Дегенерат, одним словом. Серега скрипнул зубами, задницу саднило и хотелось курить. Он выполз из палатки и увидел, что край неба над Волгой уже начал сереть. С берега раздавались пьяные разговоры парней. Серега достал пачку LM и зажигалку из джинсов, которые не собирался снимать на ночь. Было зябко, старый советский спальник, скорее тяжелый, чем теплый не спасал от ночной прохлады. Не то что современные, на которые у него не было денег. Втянув в себя табачный дым, Серега опять вспомнил все в красках.

С утра он сдал пару зачетов в универе и был счастлив, что почти закрыл сессию. Пацаны уже с пятницы стояли за Волгой, никто из них не обременял себя учебой. Колян закончил кулинарную каблуху и работал поваренком в дорогом ресторане, Миха со школы только бухал, Санек пришел из армейки, таксовал и собирался жениться на Светке. Остальных парней Серега знал плохо, но, судя по виду, никто из них не стремился попасть в аспирантуру и вряд ли был в курсе, что это такое. Серега со своим филфаком тут однозначно был лохом. Во-первых, хули в универе делать, когда можно сразу сесть за баранку и таксовать? Во-вторых, понту от этого девичьего факультета, это ж не нефтянка в политехе, чтобы там пять лет жопу рвать? А чтобы пялить телок, не обязательно самому поступать на филфак. Иногда туда можно просто приходить трахаться. Но Серега вообще был не по этой части. Так что втройне лох. И потому в этой компании его только Колян тепло принимал: они общались с детского сада и жили в соседних домах. Он то и позвал Серегу за Волгу, а тот, дурак, уехал из дома с банкой тушенки, тремя упаковками доширака и стольником в кармане. А, ну да, еще и лоховская банковская карта Maestro со стипухой при нем была, которая на той стороне Волги на хуй никому не упала.

Договорившись с мужиком на причале за 200 рублей, Серега представить не мог, что продает свою анальную девственность за такую нелепую сумму. Не то чтобы он так ее ценил, но все-таки. Погода была сырая, с утра шел дождь, и когда Серега забрался в лодку с надписью «Кузя» на борту, пожалел, что не взял теплую куртку. Мужик, взявшийся его подвозить, лихо подхватил его рюкзак и кинул в лодку еще до того, как Серега согласился ехать. Он бы еще поторговался, но бомбила был огромный, в тяжелых резиновых сапогах по колено и с веслом в руках. С таким торговаться как-то ссыкотно. На воде ему стало холодно, но после душной аудитории дышать сырым ветром было приятно. Не доехав до того берега, бомбила потребовал денег. Серега вывернул карманы и достал только мелочь, которая у него осталась после покупки сигарет.

– Блин, давай я сейчас до пацанов добегу, у меня бабла с собой нет, – попросил Серега.

– Ага, блядь, нашел лоха, – прорычал мужик и сплюнул за борт. Он заглушил мотор, поднялся на ноги и свирепо уставился на Серегу.

– Мужик, прости, бля… забыл я деньги снять.

– Зато трусы снять теперь не забудешь, – сказал бомбила и плотоядно улыбнулся.

– Чо?

– В жопу дашь, вот чо, – для весомости аргумента бомбила взял в руку весло.

– Ты чо, совсем охренел, мужик? – просипел Серега и попятился назад, чуть не упав за борт.

– Это ты охренел, пидор гнойный. Думаешь, я, блядь, тебя не раскусил? Знаю я вас, пидоров. Лишь бы на халяву покататься.

Он причалил к берегу, но не там, где останавливалось большинство лодочников, а дальше, за кустами, рядом с огороженной ржавым забором заброшенной турбазой, куда с берега было трудно подобраться. Серега понял, что тот изначально его туда вез, словно бы знал все заранее. А может, его вообще не деньги интересовали.

Причалив, бомбила с легкостью втащил резиновую лодку вместе с Серегой на берег, а потом, угрожая веслом, велел оставить рюкзак и выходить. Серега вышел на ватных ногах и чуть не навернулся в воду.

– Да не ссы ты, – ухмыльнулся мужик. – Кузя тебя не обидит.

Он расстегнул камуфляжные штаны и продемонстрировал свой большой и слегка кривой член, уже вставший. Серега закрыл глаза. Что случилось дальше, вспоминать было противно. Серега взялся было бежать, но споткнулся и свалился бомбиле под ноги. Тот его схватил за шкирку и поставил раком. Дальше начался полный пиздец, потому что ебаться без смазки больно само по себе, а когда в первый раз и безо всякой подготовки – просто жесть. Спасало только то, что Серега все-таки не был стопроцентным девственником, по крайней мере, розовый анальный вибратор, купленный в секс-шопе, регулярно в нем бывал. Упираясь лбом в бревно, Серега молился только об одном – чтобы ничего от этого мудилы не подцепить.

Кузя кончил, шлепнул его по заднице и спросил:

– Как тебя зовут, студент? Очко у тебя что надо! Тугое!

Серега встал, натянул штаны и, не глядя на него, пошел к лодке за рюкзаком.

– Да ты чо какой? Нормально же поебались, епта! – весело сказал Кузя, застегивая ремень. – Чо, на обратном пути еще встретимся? Я тебя опять подброшу. Телефончик мой запиши!

– Ага, – сказал Серега и направился вглубь острова.

– Эй, телефон запиши, говорю, – крикнул Кузя и схватил его за плечо. – Шире лыбу, пидорок. И в следующий раз деньги с собой бери. Из наших только я такой добрый. Другие бы зубы тебе выбили.

– Я телефон дома забыл.

– Ну, ты и проеба! – ухмыльнулся Кузя и тряханул Серегу за плечи каким-то отеческим жестом. Он был выше его на голову и шире раза в три. – На вот тебе мою визитку! Специально для таких ебанутых держу.

Он протянул карточку, вырезанную из детского картона с написанным от руки номером телефона.

– Смотри, эту не проеби! Встретимся еще.

– Ага, – кивнул Серега и сунул карточку в карман.

– Ну, бывай! Целоваться не будем, – бомбила заржал и толкнул лодку от берега. Серега достал из рюкзака телефон и позвонил Коляну, а потом пошел вглубь кустов, чтобы вытереть задницу от Кузиной спермы. Худшего трэша, чем этот, он себе в качестве первого раза представить не мог.

Всю неделю после того случая Сереге мнились симптомы СПИДа, сифилиса и гонореи разом. Он то и дело вздыхал и не мог сосредоточиться на экзаменах. В итоге, к следующей пятнице он созрел пойти к венерологу, чтобы не думалось. К тому же, Колян его подбивал устроиться официантом в ресторан, говорил, что денег там до жопы на чаевых можно поднять. Так что все равно пришлось бы идти к венерологу санкнижку оформлять для работы.

Выслушав его сбивчивый рассказ о случайном сексе за Волгой с «девушкой», старый еврей-дерматолог сунул ему в член стальную палку и провернул. У Сереги чуть глаза на лоб от боли не полезли. А потом врач внимательно посмотрел на него и велел встать к нему тем местом, куда его «девушка» любила. Серега со вздохом повернулся задом и вспомнил, как в последний раз ему в задницу так же заглядывала медсестра, когда он сдавал мазок на яйца глист для пионерлагеря. «Неужели с первого взгляда во мне пидора видно?» – с тоской подумал Серега и посмотрел в зеркальную дверь медицинского шкафа, пока врач заполнял его карточку. Ну, тощий, ну блондин, ну да, ухо проколото и волосы чуть длиннее, чем обычно мужики носят. Ну и все на этом. Серега никогда не был манерным геем. Такого на Безымянке отпиздили бы, не успей он из подъезда выйти. А он там всю жизнь прожил, и, хоть и ходил у местной шпаны в лохах и заучках, пидором его всерьез никто не называл.