«Прошу, влюби меня в себя…» Прошу, влюби меня в себя! Назло скучающей поре, Где ветви, небо теребя, «Прощай» скрипят былой листве. Влюби! Быть может, я пойму, Что увяданье – не конец, Многогектарную тюрьму Приму как счастья кладенец. Прошу, влюби меня в себя, И я любовь приму как дар И вдруг пойму: была глупа, Боясь зажечь в душе пожар, Сгореть, как ясень во дворе, Который осень обняла И упорхнула на заре, Когда сошла его листва. Прошу, влюби меня в себя, Чтоб я забыла о дождях, Про ветер, что летит, вопя, Гоняя тучи второпях. Влюби! Я перестану унывать, А буду жадно каждый день, Тревог стерев в душе печать, Всё слушать в сердце счастья трель. «Стоит берёза, сбросив свой наряд…» Стоит берёза, сбросив свой наряд, Оставила сережки только мило. Стоит нагая в ожиданьи ласк, Что снег подарит ей ревниво. Он обовьёт ей нежно стан, Обсыплет ветви белым-белым. Она прогнется, он падет к ногам, Качнув изогнутое тело. И наполняясь неизбежностью зимы, Береза, замечтавшись, представляет: Под зимним солнцем обнимаются они, Она в сверкающем экстазе замирает. Я не берёза. Ждать от снега ласк Мне странно, глупо и наивно. Смотрю в окно, укрывшись потеплее в шаль, Вздыхаю, жду тебя нетерпеливо… «Вот и закончился праздник…» Вот и закончился праздник, Тучи завесили сцену, Ливень, жестокий проказник, Вскрыл их прозрачные вены. Сняли деревья обновки, Сбросили в кучу наряды. Даже берез драпировки Рухнули вмиг водопадом Тихим. Лишь с неба сочится Влага. Подобно дыханью Загнанной в пыль кобылицы Прошлого лета изгнанье. Холод сжимает плечи Легкой, но жесткой рукой, Властно толкая к встрече С, увы, нелюбимой зимой. Выбрана жалкая участь. Делаю шаг в бездорожье, Где претендует на чуткость Вечер, охваченный дрожью. «А может, и не стоит сожалеть…»
А может, и не стоит сожалеть О том, что всё проходит безвозвратно? И влажная рыжеющая твердь Шуршит листвою деликатно. И пряный запах щекочет нос Собачий, что торчит из‐под забора. Рычание ответит на вопрос, Кого же ждет хозяйка дома. И так тепло подуло ветерком, Который заблудился в добром лете! Но тут же мятным тянет холодком, Когда с закатом день в дуэте. И нежно сердце вдруг обхватит грусть, И блеском ослепит, играя, лужа… Лишь устилают листья мягко, пусть К ботинкам липнут, словно так и нужно. И мысль зайти попить чайку Тебе покажется вполне занятной, И твоему несмелому звонку Ответит голос ласковый, приятный. И ты поймешь невольно в этот миг, Что на радушие ответить нечем. И ты поник, и ты притих, Как осени прекрасный вечер. «Постарела осень…» Постарела осень, Сбросила наряды. Веток серых проседь Неба ловит взгляды. Шаль укрыла плечи Из тяжелой тучи, Чтобы в этот вечер Дождь полил певучий. Постарела осень — Тяжела походка, И редеют косы — Видна кустов решетка. А когда пробьется Света яркий лучик, Осень улыбнется, Сбросит шаль из тучи… Декорация Сказать, что судьба нечаянно забросила меня на эту дорогу, будет не вполне верно – я часто бываю здесь по работе. Но вчера привычное предстало по‐новому. Я невольно залюбовалась пейзажем за окном автомобиля. В начале октября вечер приходит довольно рано. Закат начинает свою игру часов в пять, а ближе к семи, напоследок, одаривает наблюдателей особыми красками. Именно такой закат ошеломил меня, заставив затаить дыхание. Небо уже стало темно-синим, почти чёрным. Небольшие тучи придавали ему больше насыщенности, но не позволяли стать однотонным. Они, словно профессиональные художники, невидимыми мазками составили его цвет из разных оттенков. Ближе к горизонту небо светлело: синеву там разрывала бежевая полоса ярких, но в то же время тёплых и нежных тонов. На фоне бежевого красовался лес. Он подчеркнул свою значимость и величавость густым чёрным, ощутимо бархатным и глубоким. И в самом центре панорамы ослепляющей тонкой нитью сиял месяц. Он был как‐то велик, несмотря на свою молодость и утончённость. Мне он виделся выдающимся актером, вышедшим перед занавесом на потеху суетливой и неугомонной публике в ожидании оглушающих оваций, как бы говоря: «Вот он я! Восхищайтесь! Трепещите!» Но его великолепный выход не заставил остановиться снующие автомобили. Даже пешеходы, бегущие по своим нелепым делам, ни разу не подняли голов, чтобы взглянуть на растущую луну. И я ничуть не лучше прохожих. Толкаемая той же будничной бессмыслицей, схватилась было за телефон, чтобы сфотографировать увиденное, но вовремя остановилась – объективу не по силам передать эту необыкновенную картину. Сокрушаясь, что я не художник, дала себе слово: обязательно записать словами, попробовать передать, как при затухающем закате на фоне чёрного леса молодой месяц дирижировал суетливыми автомобилями. |
