Он молча кивает, ещё не до конца восприняв эту информацию. Его взгляд падает на странную позицию в списке. Этан не знает, что это, поэтому осведомляется:

– Седьмая позиция, это что?

Пэйдж загадочно улыбается.

– Кайла заказала много красных комбинезонов, чтобы раздать их на демонстрации. Она считает это должно воодушевить их. Ещё твоя мама выбрала этот цвет, как антипод синего.

Он представил себе кучу безразмерных красных комбинезонов.

– Мне нравится.

Они продолжили движение по списку.

– Этан, тебе страшно?

Он бы мог соврать, но незачем, потому что его ответ действительно:

– Нет. Нисколько. – Этан вздыхает – Я жду этого Пэйдж. Я устал надеяться на то, что мир изменится сам собой, что кто-то одумается. Устал сидеть в стороне. Пора действовать. Мы – бракованные, отчаянные люди, нам нечего терять. В этом наша слабость, равно как и сила. Кровь прольётся, я знаю. Но, видно без этого никак. А ты? Ты боишься?

Пэйдж как-то грустно улыбнулась:

– Первый раз я убила в пятнадцать. Толкнула папиного охранника. Он упал неудачно, разбил голову и всё. Смерть. Я, хрупкая девушка, убила здорового мужчину, вооруженного охранника.

Этан хотел сказать, что это случайность, но чувствовал, что нужно молчать. Пэйдж продолжала:

– Он просто не ожидал, что я дам ему отпор, он потерял равновесие лишь на секунду. И та секунда стала его последней. Сейчас, те, кто стоят сверху тоже не ожидают от нас отпора. – Она решила, что историю стоит закончить, и после небольшой паузы продолжила – Папе я сказала, что он сам поскользнулся. До этого разговора никто кроме меня не знал об истинной причине его смерти. Ты спросишь, что я почувствовала тогда… Ничего. Не-а. Я просто не осознала. И не собираюсь. Мертвым не станет легче, если я буду себя корить. Мертвым вообще никогда не станет легче, потому что они мертвы. Просто это случилось. Это постоянно случается то тут, то там. Может, судьба, а может нелепость, так или иначе, смерть вечно жива, и никто от неё не уйдет. Так должны ли мы винить себя? Быть может, стоит думать, что это наше предназначение, миссия, данная нам свыше – помочь кому-то уйти.

Этан стал обдумывать её слова. В них было что-то, что другой назвал бы пугающим. Другой, но не Этан. Он был согласен.

Вновь сосредоточится на предстоящем митинге, стоило ему большого труда.

– Это всё, что у нас есть?

Он в который раз окинул взглядом монитор.

– Да. И думаю, этого хватит.

– Понял. Как именно мы должны спровоцировать стрельбу?

– Я найду нужный момент. Можешь не сомневаться, чистильщики сразу начнут ответный огонь. Потом мы заявим, что они стреляли первыми. Как доказательства предоставим раненных или…

Он позволил себе закончить:

– Погибших.

– Ну да…

Этан положил очки обратно в нагрудный карман и подвёл итог:

– То есть мы соврём.

Пэйдж молчала, но её глаза говорили что-то вроде: «А чего ты ожидал?». Этану не нравилось врать. Но план звучал неплохо. Видимо, по-другому никак.

Она нарушила ход его мыслей, чуть громче, чем стоило бы, спросив:

– Так ты определился с датой?

Он мысленно усмехнулся ее невозмутимости, но не подал виду, уверенно ответив:

– Да. Первое июня.

«День рождения Мэттью». Он не хотел разозлить этим брата, просто первое июня идеально подходит. Начало лета, когда никто не ожидает крови и насилия. Он представил лица полные отчаяния и совсем не ужаснулся. (Так он испытывал себя и своё самообладание).

Кроме того, это первое июня было днем вынесения приговора для тех, кого задержали во время прошлой демонстрации. Да… Этан слегка улыбнулся.

Он повторял как мантру: «Цель оправдывает средства, цель оправдывает средства, цель…»

На следующий день дата была распространена во всех социальных сетях и прочих источниках. Улица перед зданием суда была обозначена как место проведения. На самом деле это был некий отвлекающий манёвр, основные силы мятежников должны были собраться перед вторым городским филиалом Синего круга.

***

Следующий день подарил ему нового игрока в команду.

Этан спас от изоляции еще одну девушку. Не мог смотреть, как его людей забирают.

Хейли показалась ему милой, и он принял решение предоставить ей убежище в их неуютной, но достаточно просторной квартире.

Он никого не спросил, но Хейли была настолько очаровательна, что никто и не мог быть против.

После полудня Пэйдж поймала его в коридоре:

– Этан, есть идеи по поводу того, как мы преодолеем охранный пост?

Второй филиал Синего круга, площадь перед которым они выбрали для своего протеста, не то, чтобы серьезно охранялся, но шлагбаум и сторожевая будка там имелись. Почему именно это место? Потому что это символично и демонстрирует отсутствие страха, вероятно. Кроме того, в этот раз их планы не ограничивались одной лишь демонстрацией…

Он самодовольно ухмыльнулся.

– Что ты придумал?

Этан огляделся по сторонам, коридор показался ему вдруг совсем не подходящим для такого разговора местом:

– Хорошо, давай поговорим в комнате.

Пэйдж неуверенно возражает:

– Но там… Твой брат.

Он приподнимает одну бровь:

– Хм… Значит прогоним. Идем.

Она и правда странно относилась к Мэттью. Сам Мэтт считал, что это ненависть, но Этан был уверен в том, что это хорошо замаскированная симпатия.

Он решительно распахнул дверь.

На фоне гнетущих бетонных стен, на разваливающемся кресле сидит Мэттью. У него в руках пистолет, направленный прямо в его же висок. Он тихо уточняет:

– Печаль будет длиться вечно.

Этан с усталым вздохом выкручивает брату руку и отбирает пистолет.

– Отдай. Это моя игрушка.

Он отвесил брату «воспитательный» подзатыльник.

– Пойди, прогуляйся ненадолго.

Тот нехотя удаляется из комнаты, с оскалом раздраженного койота. Раньше Этан не мог себе позволить говорить брату, что ему следует делать, но в последнее время многое изменилось.

Ловля на себе удивленный взгляд Пэйдж, Этан комментирует:

– Я просто привык уже. Видишь ли, мой братец слегка депрессивный.

– Этан?

– Что?

– Что это значит «печаль будет длиться вечно»? – она задумчиво склонила голову набок.

– Последние слова Винсента Ван Гога, насколько мне известно.

Он чувствовал себя ещё умнее, когда прибавлял «насколько мне известно».

Пэйдж, удовлетворенная ответом, кивает.

Он кратко изложил ей суть своего плана и даже отыскал в её глазах поддержку. Для осуществления плана не доставало лишь одного, и при этом достаточно важного элемента. Но он уже знал, как это исправить.

***

Ничто так не напрягало его, как разговоры со спонсором. По измененному голосу на другом конце трубки, было сразу понятно, что Билл, так он просил себя называть, – серьезный человек.

Этан слегка побаивался его, потому что огромная часть их успеха зависела от того, выделит ли этот самый спонсор средства.

Но также он слегка восхищался Биллом, его спокойствием, рассудительностью, его величием. Он хотел бы стать таким же.

Почему-то он всегда представлял, что у Билла очень дорогой, скорее всего, сшитый на заказ классический костюм. С таким галстуком… Вероятно, темно-красного цвета…

Как же Этану не нравилось зависеть от кого-либо…

Зато его самолюбие сильно тешило то, что мятежники его любили. Они писали об этом в комментариях, на своих страничках, повсюду, где только могли, и верили в него, готовые делать всё, что он скажет. Ещё и эти бесподобные красные комбинезоны, точно придутся всем по душе, и восставшие радостно станут разгуливать в них, пропагандируя его движение.

Как скоро они перестанут быть такими радостными? Кто-то испачкает руки в крови, кто-то истечет собственной. Но это хорошо, то, как они настроены сейчас. Хорошо, что они наивные, хорошо, что отчаянные, хорошо, что совсем юные. Это прекрасно. Это половина успеха.