– Домой звонили? – произнес участливо.

– Слушай, дед, отвяжись, а не то… – Андрей решительно шагнул, кулаки его сжались.

Однако, старик совершенно не испугался. Он всё так же ласково смотрел на Андрея.

– Через минуту здесь будет патруль, – деловито сообщил и протяжно вздохнул.

– Какой ещё патруль? – буркнул Андрей, невольно оглядываясь. – Мне-то что?

– Все таксофоны в нашем районе прослушиваются. Советую поскорее уносить ноги.

– Вот ещё! – буркнул Андрей. На душе стало тревожно. Чёрт его знает, может, старик и правду говорит. Словно в подтверждение его слов, вдали завыла сирена.

– Бежим скорей! – Вальяжность вмиг слетела со старика, словно снег с дерева, которое неожиданно встряхнули. – Ещё и меня с тобой упекут. – Он бросился к ближайшему дому. На ходу оглянулся. – Давай за мной! Тут недалеко есть подвал. Там переждём! Ну же!

Думать было некогда. Сирена звучала всё громче. Андрей двинулся за стариком, но уже с третьего шага пустился бежать. Они одновременно нырнули в подворотню, метнулись вдоль полуразрушенной стены, свернули во двор, юркнули в подъезд какого-то дома, по очереди протиснулись в заклиненную дверь подвала и чуть не кубарем скатились по перекошенным ступенькам. Воющий звук снаружи достиг верхней точки и разом смолк. Сомнений не было – патрульная машина остановилась возле таксофона.

Андрей почти ничего не видел в темноте. Но старик двигался уверенно, словно был у себя дома. Андрей с трудом поспевал за ним. Ударялся о какие-то углы и однажды чуть не вышиб себе глаз, налетев на край трубы, очень кстати расположенной посреди прохода. Лёгкие не справлялись с нагрузкой, он стал задыхаться. Только самолюбие не позволяло ему попросить старика идти помедленнее. «Куда он так несётся?» – злился Андрей, уворачиваясь от скошенных углов и нависающих балок.

– Эй, погоди чуток.

Старик неожиданно остановился. Обернувшись, прислушался.

– Уф! – выдохнул устало. – Кажется, пронесло. – Внимательно посмотрел на Андрея. – Что, перепугался? Ладно, можешь не оправдываться. Это со всеми так.

Они прошли еще несколько десятков метров, снова спустились по исковерканным ступеням и остановились перед дверью, из которой торчала пучками грязная пакля.

Старик сделался вдруг серьезным.

– Ты должен дать клятву, что никому не расскажешь про это место, – произнёс строго.

Андрей пожал плечами.

– Я не скажу.

– Поклянись!

– Как это – поклясться? – удивился Андрей.

– Скажи: я, такой-то, клянусь никому не говорить про то, что увидел и услышал в этом месте.

Андрей усмехнулся. Похоже, судьба свела его с помешанным.

– Ну хорошо, – произнес он, стараясь быть серьезным. – Клянусь никому не говорить про то, что здесь увижу. Этого достаточно?

– Ты забыл назвать своё имя.

– Мое имя ничего вам не даст, – произнёс Андрей внушительно. – Считайте, что у меня нет имени.

Старик глянул на него как-то боком и рубанул ладонью воздух.

– Ладно уж, заходи! – И рывком открыл дверь.

Андрей сделал шаг и невольно остановился. Он стоял на пороге низкого, придавленного бетонными плитами, довольно просторного зала. На земле, от стены до стены, лежал настил из не оструганных досок; на этом настиле, от края до края, громоздились перегородки высотой около метра. Вся конструкция напоминала пенал с многочисленными отсеками. Отсеки были достаточны, чтобы человек мог аккуратно лечь на доски и раскинуть руки. Вся картина освещалась четырьмя тусклыми лампочками, висящими в каждом углу на скрученном проводе.

– Чего застыл? Иди вперёд!

Андрей сделал несколько шагов и остановился.

– А что здесь? – спросил, кивая на деревянные клети.

– Как это что! Тут люди живут. Такие же бедолаги, как ты. Теперь понятно?

– Понятно. А где они?

– На улице, где ж им быть. Промышляют. У нас тут закон: днём сюда ни ногой. Это я из-за тебя сюда приволокся. Вообще-то, зря я тебя привёл. – Он вдруг скривился, словно он раскаялся в содеянном, а потом так же неожиданно рассмеялся. – Да ладно, ты не переживай. Наплевать на всё. Верно я говорю?

– Не знаю.

– Не знает он! – неожиданно рассердился старик. – Выгоню тебя на улицу, тогда всё узнаешь.

Отвернулся и пошёл вдоль бетонной стены. Андрей смотрел ему в спину, не зная на что решиться. Тот дошёл до угла и обернулся.

– Ну, чего стоишь? Тебе что, всё время подсказывать нужно? Я что, нянька тебе?

Андрей хотел сказать какую-нибудь грубость, но сдержался. Старик был слишком стар, чтобы на него обижаться. А кроме того, он спас его от полиции. А мог бросить посреди улицы и спокойно уйти.

Андрей поспешил за стариком.

Тот занимал ячейку в дальнем от входа углу. Перекинув поочерёдно обе ноги через перегородку, Андрей оказался в его клетушке.

– Присаживайся, – небрежно предложил старик и сел прямо на доски, стал что-то перекладывать в темноте. Вспыхнул внезапно свет. Андрей заслонился ладонью, успев разглядеть зажжённую спичку в руке у старика.

– Да ты садись. Успеешь ещё настояться.

В руках у старика вдруг оказалась свеча, самая настоящая, из белого воска. Он поджёг фитиль и несколько секунд смотрел на пламя, о чём-то задумавшись. Вздохнул тяжко.

Андрей осторожно сел рядом, сдвинув в сторону какие-то лохмотья. Свеча горела ровно, слегка потрескивая и освещая стиснутое со всех сторон пространство и двух людей, неизвестно зачем сюда забредших.

– Так-то, брат, – произнес старик печально.

Андрей с растущим интересом разглядывал его. Что это за человек? Почему живёт здесь? Во тьме, в ежедневном страхе, без всякой цели и надежд. Неужели Андрей тоже будет здесь жить? Одно лишь утешало: всё это ненадолго. Ведь он должен умереть. Так сказал доктор.

Вспомнив о своей болезни, Андрей ощутил тяжесть в груди. Легонько кашлянул, словно проверяя, и сразу же закашлялся.

– Да у тебя, брат, чахотка! – воскликнул старик, когда Андрей перестал кашлять. – Что, угадал?

– Нет, не угадал, – ответил Андрей и отвернулся.

– Ну, можешь не рассказывать. Только я бы тебе посоветовал…

– Не надо мне ничьих советов.

Старик лишь пожал плечами.

– Ты вот что, – произнёс через несколько минут. – Можешь здесь побыть немного, а вечером уходи. Нам тут не нужны заразные. Итак все болеют.

Андрей медленно поднялся.

– Да сиди уж. Я же сказал тебе – вечером! Тебя там наверху сразу застукают. Тебя же за километр видно, что ты не местный. Заодно и нас накроют. Знаешь, какие у них методы? Не захочешь, да всё расскажешь. А на меня не обижайся. Я ведь медик, если хочешь знать. Умею диагнозы ставить. Ко мне тут все обращаются, ежели чего.

Старик внезапно умолк, голова его опустилась.

Андрей решил в первую секунду, что ослышался.

– Вы медик? – переспросил.

– Да! – вскинув голову, ответил старик. – Бывший! Все мы тут – бывшие.

Андрей молча смотрел на него. Мысли путались.

– А что ты так удивляешься? Я что, по-твоему, не могу быть медиком?

– Да нет, можете. Только…

– Что?

– Как-то неожиданно… Как же вы сюда попали?

Старик неожиданно рассмеялся.

– Эх, парень, молод ты ещё, жизни не знаешь. А вот ты сам, к примеру, кто таков?

– Я?

– Да, ты! Кто ты такой? Откуда здесь взялся? Ага. Молчишь. Ну и молчи. Твоё дело. А я уже ничего не боюсь. Фармацевт я, если хочешь знать. Аптекарь, значит. Лекарства разные приготовлял. От кашля, например. Я могу поставить тебе диагноз и назначить лечение. А ты думал, фармацевты лечить не умеют? Ошибаешься! Там знаешь как нас учат? Восемь лет будешь книжки зубрить, а потом всю жизнь практиковаться. И всё равно ничего толком не поймёшь! – добавил, отворачиваясь.

Андрей снова сел на доски. Верить ли старику? На сумасшедшего он не похож. Так, самую малость…

– Вы правы, – тихо произнёс он. – Я болен. Опухоль какая-то в груди завелась. Скоро умру.

Старик нахмурился.

– Кто это тебе сказал?

Андрей усмехнулся.