В народных верованиях топор связывался с мужским началом. Если супруги хотели иметь мальчика, они в изголовье кровати клали топор, а если девочку – серп. Новорождённому мальчику было принято пуповину отрезать на топоре. Согласно сельскохозяйственным обычаям, перед началом пахоты нужно было воткнуть в землю топор, чтобы обеспечить хороший урожай.
Иногда лезвие топора соотносилось с острыми зубами грызунов и хищников, поэтому в первый день Великого поста запрещалось прикасаться к лезвию топора и других острых предметов, чтобы вредители не нападали на поля. С топором хозяин дома выходил на порог звать на рождественский ужин мороз, бурю и других врагов урожая, чтобы они в течение года больше не приходили и не вредили бы хозяйству.
В обрядах приворота топор также нашёл своё применение. За полночь выходили с ним за порог дома, ударяли им трижды о землю и говорили слова: «Иду, (имя), с топором, навстречу мне вышли семь братьев, семь буйных ветров. «Где вы, братья, бывали, что видали?» – «Мы были в чистом поле, в широкой степи, за чистыми полями, за тёмными лесами». – «Придите ко мне, ветры буйные, возьмите скорбь земную и вселите её в неукротимое сердце раба Божьего (имя). Стальным топором сердце его бередите, и пусть в нём живёт скорбь и печаль по рабе Божьей (имя). Аминь». Топор оставляли лежать у порога с внутренней стороны на неделю.
Оберегом и магическим предметом для наших предков являлся уголь. На него переносились очищающие и иные свойства огня и дерева. Уголь носили с собой в качестве защитного средства, бросали его вслед опасным людям и животным при встрече с ними. Уголь бросали под ноги похвалившему ребёнка, а также при встрече со священником. Рисование углём черты, креста или чернение им рассматривалось как защитное и продуцирующее средство. Особое значение придавалось углям, оставшимся от обрядовых костров. Угольки после пасхального костра бросали в воду, которой затем окропляли поля, закладывали их на крышу для защиты дома от молнии, бури, наводнения и пожара. Угли от купальского костра использовались как лекарство. Рождественскими углями окуривали дом, их бросали в воду, которую затем пили в случае опасности.
В похоронной обрядности угли бросали за спину, чтобы Смерть «оставить сзади». Если человеку часто снился усопший, то он должен был взять из печи угольки и бросить их за порог, после чего подмести дом. Угли клали и рядом с кроватью, чтобы мёртвые не снились.
Применялся уголь в бытовой обрядности. При закладке дома уголь наряду с другими предметами оставляли в четырёх углах. При необходимости вынести мусор ночью вместе с ним выбрасывали три уголька. В принесённую после заката воду бросали горящий уголёк. Чтобы избавиться от чужого домового, следовало кинуть на улицу горящий уголь.
В народной медицине для того, чтобы определить, от кого исходил сглаз, клали в стакан с водой три уголька и три кусочка хлеба, наблюдая: если утонет хлеб – сглаз от женщины, утонет уголь – сглаз от мужчины. Для снятия сглаза в кружку с водой клали девять угольков, ведя им отсчёт в обратном порядке, а затем окатывали этой водой сглаженного. Обводили углём нарывы, а затем бросали его в печь, чтобы остановить болезнь. Для лечения падучей окуривали больного углями дерева, в которое ударила молния. Для избавления от страхов нужно было тайно взять по три уголька из трёх бань и закопать их на перекрёсте.
В народной обрядне уголь имел также обозначение богатства, а потому его подкладывали в телегу, гружённую зерном для посева, либо же сыпали его под колёса телеги. Отправляясь на торг, уголь клали в товар, предназначенный для продажи. Если уголёк отлетал от костра и попадал в человека, то это обещало ему вскорости получение денег. Углём рисовали крестик и на первом снесённом курицей яйце с пожеланием, чтобы яиц было больше. Также выскочивший из печи уголёк означал быстрый и успешный исход дела. Такой уголь давали идущим в армию солдатам, чтобы они «выскочили» из любого огня и остались бы живыми. Уголь, выскочивший из печки, давали съесть роженице или выпить воды с таким углём, чтобы облегчить ей роды.
Шапка – головной убор мужчины, общественно и обрядово значимая часть одежды, что нашло отражение в поговорке: «Шапка – старше головы». При исполнении некоторых обрядов обнажение головы мужчиной имело священный смысл: мужчины снимали шапку при первом севе, при покойнике и др. Отсутствие шапки у мужчин было знаком траура. Некоторые обряды, напротив, требовали ношения шапки. Во время свадьбы независимо от времени года жених оставался в шапке. В этом случае шапка имела для него обережное значение. Срывание шапки с себя или с других иногда обозначало отказ от прежнего состояния. Например, срывание шапки после свадьбы было одним из обрядов приёма молодого в круг взрослых мужчин.
Использование головного убора, принадлежащего противоположному полу, могло быть одним из видов ряжения и нередко имело продуцирующий смысл. Чтобы у девочки поскорее выросли груди, она должна была потереть их шапкой, взятой у парня. Иногда невеста во время брачной ночи надевала шапку своего мужа, а роженица не снимала её шесть недель после родов, что должно было защитить её от сглаза. В целом, однако, ношение женщинами мужского головного убора осмыслялось отрицательно. Считалось, что девочка, надевшая шапку, потеряет волосы, станет жертвой сглаза, останется в девках или родит внебрачного ребёнка.
Шапка нередко использовалась в сельскохозяйственной и птицеводческой обрядности с продуцирующей целью. В сочельник, например, хозяйка окуривала всё хозяйство, надев шапку мужа. Сажая наседку на яйца, предварительно клали их в мужскую шапку. Чтобы хорошо росли огурцы, по огороду должен был время от времени проходить мужчина в шапке. В шапку клали картошку перед её посадкой. При помощи шапки отгоняли тучи – размахивая шапкой в сторону туч, кричали: «Куда шапка, туда туча».
Шапка часто воспринималась как мета человека и могла замещать его в особых случаях. Во время свадьбы, если желали молодым мужского потомства, подкладывали в постель новобрачным шапку либо невесту сажали на мужскую шапку. Священник мог заочно прочитать молитву об исцелении отсутствующего больного над его шапкой.
Показательны запреты в обращении с шапкой. В народе считали, что нельзя играть с шапкой, вертеть ею – иначе голова заболит, нельзя класть её на стол – будет ссора. Нельзя сидеть дома в шапке. На юге России во время сева конопли запрещалось отвечать на приветствие («ломать шапки»), иначе конопля на поле будет гнуться и ломаться.
В многочисленных сказках и поверьях шапка предстаёт как средоточие магической силы. С её помощью «скрепляли» силу сказанного. Чтобы сбылось проклятие, мужчина, произнося его, снимал с себя шапку. В других случаях после озвучивания проклятия бросали шапку на землю, «ставя печать» на свои слова. В южнославянских быличках нередко отмечается, что красная и остроконечная шапка, принадлежность нечистой силы и мира мёртвых, является носителем силы, дающей обладателю необычные способности. Известен также другой сказочный предмет – шапка-невидимка. Чтобы обрести её, надо было перед Великим постом переночевать с кусочком сыра во рту, сохранить его до Ивана Купалы, влезть с этим сыром на чердак, где обитает домовой, и снять с него шапку-невидимку.
Фартук – одна из основных частей традиционного женского костюма, которая часто использовалась в магических обрядах. В народных представлениях фартук – мета женщины, женского начала (он «закрывает» женские гениталии), родовитости и плодородия. По положению фартука нередко гадали: покосившийся фартук предвещает девушке скорый брак, если фартук развяжется сам собой – значит, у какой-то женщины начались роды. Для облегчения родов повитуха ударяла роженицу фартуком, приговаривая: «Я, старая, родила, а ты ещё нет!» (по традиции повитухой могла быть только женщина, родившая детей). Новорождённого принимали в передник матери или бабушки, чтобы он долго жил и был здоровым. При первом выгоне скота под порог подкладывали фартук хозяйки, чтобы скотина была привязана к дому.
