Она вспомнила погребальный костер. Как трещали дрова, и ало-желтые языки пламени танцевали вокруг завернутого в полотно тела. Как пахло горелой плотью, а она стояла и смотрела. Словно лист бумаги, который поднесли к лучине, и в нем расползалась огромная дыра. Хотелось, чтобы все оказалось неправдой, чтобы утром, проснувшись, они ушли бы в лес за малиной, или чтобы прямо тогда она перестала существовать.

– По ту сторону ее ждет лучший мир, – говорил Хартон.

– А почему он не может быть по эту? – спрашивала Эри.

От мужчины пахло лошадьми. У него было круглое лицо с коротенькой бородкой и широкие карие глаза, полные сочувствия и сожаления.

На груди Хартона блестел медальон, похожий на расплющенную монету с гравировкой. Отблеск огня плясал в прожилках, заставляя изображение цветка с шестью лепестками переливаться. Картина врезалась в память.

– Мне жаль, – голос Фридлина вернул ее в Нюэль. – Но бродяжничество вряд ли поможет. Оставайся на ночь, а там посмотрим, как отвезти тебя домой.

– Нет, – Эри поспешно мотнула головой. – Спасибо вам, но я не вернусь. Может, в деревне найдется какая-нибудь работа, как думаете?

Лидия снова вопросительно посмотрела на мужа. Эри почувствовала повисшее в воздухе напряжение и мысленно пожалела, что спросила.

– Извините, не хочу доставлять неудобство, – сказала она, поднимаясь из-за стола. – Вы и так меня накормили.

– Пап, можно она останется? – попросил Лин.

– Рабочие руки никогда не лишни, – проговорил, наконец, Фридлин. – Так и быть, оставайся у нас. За домом есть свободный флигель, там никто не побеспокоит.

Лидия глянула на мужа как на безумного.

– Я все покажу, – воскликнул Лин, спрыгивая с лавки.

Эри заволновалась. Возвращаться на дорогу не хотелось, у нее болели ноги, и в теле чувствовалась такая тяжесть, словно ее, как мешок, набили старым хламом. По выражению лица хозяйки она видела, что гость нежеланный, а вот глаза мальчика так светились, что она все же решилась.

– Спасибо вам, – ответила она, постаравшись вложить в слова всю благодарность, которую испытывала.

Лидия дождалась, пока за девчонкой и сыном не стукнет входная дверь.

– Что ты удумал? – взорвалась она. – Ты не собаку на дороге подобрал, а не пойми кого. Знаешь же, что я и так не выношу бродяг и попрошаек, а тут еще полукровка. Хочешь нажить неприятности?

Фридлин сел на лавку верхом. Он не хотел говорить жене, что девчонка светилась. Лидия, как и многие лансийцы, была суеверна, и еще чего доброго решила бы, что Эриал – это демон с болот, хотя никто их никогда не видел. Одно в рассказе девочки показалось ему любопытным – рованка Анжела. Еще в армии он слышал, что рованцы владеют секретами магии чуть ли не со времен хаарской империи. И по всему выходило, что Эриал – не обычная полукровка.

Фридлину захотелось за девчонкой понаблюдать. К тому же молодые и, что хорошо, почти бесплатные рабочие руки им были сейчас как нельзя кстати.

– Посмотри на это иначе, – он придвинулся к жене. – Говорят же, что Хинт и Ренорд решили объединить страну. Так что скоро тут будет полно остроухих.

– Ты сам-то в это веришь? – упорствовала Лидия. – А если она в розыске? Ее жалостливую историю даже нельзя проверить. Что это еще за Шадер? Унду – крохотная речушка, приток Тетика, какая там дельта, а тем более целая деревня?

– Может, и так, – Фридлин аккуратно стянул белый чепчик с ее головы. Рыжие волосы рассыпались по плечам. – А может, и нет. Разве мы с тобой мало ненависти видели? Я не хочу, чтобы Лин рос таким же. Еще несколько урожайных лет, и отправим его в Ланкас учиться на подмастерье. А если будет общаться с этой девочкой, то потом, видать, сможет и с эльфами. Будь дальновидней. К тому ж, какой нам вред?

– Для начала у нее нет документов, а закон о нелюдях пока не отменяли, – Лидия сделала последнюю попытку вразумить мужа.

– Да она эльф самое большее наполовину, – не сдавался Фридлин. – Будет нам работник, плохо, что ли?

Он наклонился и поцеловал жену в лоб. Та тяжело вздохнула и, наконец, сдалась.

* * *

Флигель был старым, почерневшим от времени. Углы заросли паутиной. Половину единственной комнаты занимали огромный сундук и наваленные горой вещи, а напротив стояли кровать и шкаф с деревянным бруском вместо ножки.

Но помещение не выглядело нежилым. В светильниках на стенах было достаточно масла. Пахло розмарином, сушившимся под потолком, а на кровати лежало несколько хороших одеял.

Слева к флигелю примыкала баня. Просторная, не то что закуток в избушке, в котором они с Анжелой мылись только зимой, а летом в основном в реке.

Стараясь не лить много воды и не злоупотреблять временем, Эри помылась. Лин оставил в предбаннике полотенце и чистую одежду: заштопанную мужскую рубашку и штаны, которые пришлось подвернуть.

Вернувшись во флигель, Эри скинула сандалии и взгромоздилась на кровать. По телу разливалось блаженство. После стольких дней в лесу не верилось, что она наконец-то нашла хоть какое-то место.

И пусть она не знает, как быть завтра, важно, что сегодня к ней были настолько добры, что дали ужин и кров. Должно быть, это Анжела следит с той стороны и привела к этим необыкновенным людям.

Распластавшись на кровати, Эри мгновенно заснула.

Ей снилась Шадер. Вечернее солнце ласкало лучами горизонт. Стволы деревьев окрасились в рыжий цвет, вытянутые облака разлиновали небо. Эри видела тысячи закатов, но именно от этого веяло холодом и безнадежностью. Может, потому что приближались весенние грозы. Может, потому что закончилось ее детство.

Шадерцы возвращались с полей. В воздухе разливался запах дыма и жареного мяса. В животе было так же пусто, как и в душе.

Ссутулившись, Эри брела к центру деревни. Несколько девчонок играли в догонялки на поляне. От громкого смеха звенело в ушах. Так хотелось исчезнуть, стать невидимой. Если бы она была настоящей ведьмой…

– Ой, смотрите, кто идет! – воскликнула девица в алом сарафане. – Никак наша эльфиечка пожаловала!

Эри невольно сжала кулаки.

Диана Хартон. Выше ее на целую голову, с толстой каштановой косой по пояс и видной фигурой. Лицо пухленькое, а глаза карие и недобрые. Даже во сне Эри чувствовала, как ненавидит ее.

Диана была главной придумщицей всех прозвищ и насмешек. Она первая бросила комок грязи, еще раньше первая толкнула в лужу. И именно ее первую и единственную Эри ударила. С чувством, так, что фиолетовый синяк на щеке не сходил больше недели. Но как же Анжела тогда расстроилась! Заставила Эри прилюдно извиниться, и за восемь лет после этого мало что изменилось.

«Только не сейчас», – мысленно просила Эри, ускоряя шаг.

– Эй, я к тебе обращаюсь, ведьма остроухая! Что ты здесь забыла? – Диана выступила вперед, подбадриваемая восхищенными взглядами подружек.

Просто пройти мимо. Не останавливаться.

Ой! Эри схватилась за плечо.

Легко догадаться, кто бросил камень.

Она развернулась и медленно, как разозленная собака, двинулась на Диану. Зеленые глаза неприятно потемнели. Девочки попятились, но их смелая предводительница только скривилась в усмешке:

– И что ты сделаешь? Ударишь? Заколдуешь? У-у-у, как страшно.

Эри чувствовала, что терять было нечего. К горлу подкатил комок, гнев заполнял внутреннюю пустоту. И кто знает, чем бы закончилось в тот раз, не появись неизвестно откуда Рикки.

– Тише, тише! – воскликнул он, отталкивая девушек, словно судья на кулачном поединке. – Что случилось?

– А ты не видишь? – возмутилась Диана, картинно всплеснув руками. – Твоя ненаглядная хочет убить твою сестру.

Эри глубоко вдохнула, широко раздувая ноздри.

Диана знала, чем можно было ранить сильнее всего. Эри всегда удивлялась, как в уютном доме Хартонов могла вырасти такая. Но она отдавала ей должное: Диана не скрывала своих намерений и нападала всегда открыто.

Рикки оказался хуже. Предателем и подлецом.

– Эри? – он осторожно заглянул ей в глаза. – С тобой все хорошо?