По дороге в Олд-таун мой приятель снова озаботился своими планами поехать на Миконос. Он спросил, не буду ли я против, если мы заедем в туристическое агентство в Новом городе. А какая разница? Поехали в Новый город.

С трудом припарковавшись на одной из улиц рядом с университетским кварталом, мы пошли искать агентство путешествий. Внимание ливанца привлекла контора респектабельного вида, за стеклами витрин которой были видны фотографии океанских лайнеров и больших самолетов – все в солидных рамах. За массивной тусклой стойкой орехового дерева восседали две женщины средних лет – обе в очках и в одинаковых белых блузках. Пока я разглядывал фотографии и рекламные проспекты, Эли облокотился на стойку и углубился в беседу с дамами.

Прошло не меньше четверти часа. Вид у ливанца был разочарованный и растерянный. Было заметно, что он отчаянно пытается заставить сотрудниц бюро найти для него подходящую возможность перебраться на Миконос. Но так же очевидно было и то, что никакой возможности нет. Выражение лиц обеих женщин в очках было извиняющимся, доброжелательным, но непреклонным.

– Похоже, совсем никаких шансов уехать на Миконос. Только через неделю, – говорил эли, шагая с понурой головой к машине за углом.

– Сочувствую, – я помедлил. – Но знаешь, одна моя знакомая говорила так: «Если что-то невозможно, значит тебе это не нужно». Наверное, она бы расценила это как астральный знак, подсказку судьбы, что может, тебе и не надо на Миконос. – Я пытался шутить и нарочно говорил с театральными интонациями. По печальной усмешке было видно, что мой приятель это понимает. – Может, стоит попробовать так и отнестись? «Пращи и стрелы яростной судьбы» вовсе не обязательно «сражать противоборством». Непротивление. Такая индийская штука, знаешь? – Я улыбнулся. Эли покосился. Я подтвердил: – Говорят, иногда помогает правильно относиться к жизни.

– Ты так и делаешь?

– Я не эксперт. Только учусь. Можно почерпнуть кое-что полезное, слушая людей.

– Ну-ну…

Настроение у ливанца явно было приопущенное. Так что еще в машине я начал прикидывать, чем могу заняться вечером, когда Эли оставит меня одного и уйдет поправлять настроение своими плэйбойскими делами. Но въехав под массивные башни Старого города как к себе домой, мой новый знакомый вновь меня удивил:

– Если у тебя нет планов, мой русский друг, я предлагаю прогуляться по центру. Хочешь есть?

Я уверил, что не особо голоден, но не стал отказываться от компании. В конце концов, было бы невежливо не ответить на приглашение такого радушного чичероне, только что устроившего экскурсию в одно из самых неожиданных мест за время моих путешествий.

Сумерки сменились теплой южной темнотой, которую здесь, на улицах Олд-тауна, щедро раскрашивали подсветки шумных торговых лавок и баров. И вот я снова очутился на небольшой площади, окруженной ресторанами, мечетью Сулеймана с грудеобразными куполами и высокой толстой башней с часами. Теперь я был тут уже не как турист-одиночка, а в компании с другом, которого многие местные принимали за туземца. Эли сказал, что у него здесь назначена встреча. И действительно: из-за столика на углу у ресторана ему махал крепкий грек почтенных лет.

– Сергио, как дела? Как твой день?

– Здравствуй Эли, мой друг! Все просто отлично, хороший день. Чему нам не радоваться? Есть солнце, есть клиенты, есть сыр и вино, – улыбнулся мужчина, приподняв стаканчик.

– Найссс. А это Алекс, он из России.

– Привет Алекс, приятно познакомиться. Вы давно на Родосе?

– И мне приятно, Сергио. Вторую неделю.

– Как там Путин?

– Путин далеко, ничего про него сказать не могу. Но не думаю, что у него что-то изменилось, пока меня не было.

Сергио довольно покивал. Они с Эли начали неспешную беседу о совершенно неделовых вещах. По-видимому, назначенная встреча если и относилась к бизнесу, то как-то очень неочевидно. Сергио кликнул мальчика из ресторана и предложил нам напитки. Стало ясно, что он тут босс. Вероятно, в подобных встречах Эли просто заводил полезные знакомства для своего будущего дела.

Во время разговора ливанец то и дело поглядывал по сторонам, а паузы в их беседе становились все длиннее. И тогда Сергио переключился на меня.

– Что вы успели посмотреть на Родосе, Алекс?

– Много мест, которые туристы называют достопримечательностями, но явно еще не все. Самые интересные места могут показать только местные. К счастью, вчера мне повезло встретить того, кто знаком с Родосом. – Я кивнул в сторону спортсмена. – И сегодня он показал мне нудистский пляж.

– Да? Ха-ха-ха! Вот, оказывается, чем может удивить наш остров русского!

– Я никогда раньше не был в таких местах.

– Ну и как? – живо поинтересовался ресторатор.

– Эмм… Неожиданно. Это будет памятный день.

– А что вас обычно интересует в путешествиях?

– Пожалуй, старые камни. Я имею в виду исторические места. Мне нравится история, и я люблю трогать ее свидетельства.

– Тогда вы в правильном месте. Тут вокруг одна сплошная история. Иногда сомнительно, что у этих мест есть настоящее или будущее. Мы живем на руинах и ими питаемся.

– Многие вам позавидуют.

– И я их понимаю. В нашей жизни есть стиль!

– Меня всегда тянуло в такие места, хотя понятно, что и тут жизнь не без проблем. Она наверняка не похожа на рекламный ролик Баунти, тем более что у вас в Греции сейчас кризис. Но весь этот дух средиземноморской жизни, очарование моря, старых камней и многовекового уклада… Наверное, о людях южной Европы написано больше всего книг в мире. Так что я один из тех, кто завидует. – Я легонько отсалютовал, подняв стаканчик.

– Очень мило с вашей стороны, очень вежливо. Похоже, вы поэт. – Седовласый мужчина в красно-синем полосатом поло совсем не выглядел излишне впечатленным, – наверняка на своем месте он и не к таким любезностям привык. Тем не менее, Сергио казался заинтересованным беседой. Дружелюбно прищурив глаза, он мотнул головой в сторону высокой башни с часами, торчавшей над площадью:

– Знаете историю этой башни, мой друг?

– Увы, я даже не знаю, что это за башня.

– Это очень древняя башня. На самом деле она новая, но это потому, что ее пришлось

строить заново. Старую башню греки построили еще в седьмом веке. Но потом – гораздо позже – на Родосе случилось землетрясение, а в подвале башни тогда был арсенал и пороховой склад. Внутри произошел большой взрыв, и башня обрушилась. Но на ее месте решили построить новую башню. И конечно, сделали всё не так, как было раньше. Она выглядит не так, как старая, византийская.

– Да, я вижу. Кажется, это барокко?

– Или неоклассицизм, я в этом не силен. В любом случае: вот, пожалуйста! Башня снова появилась, и люди ее полюбили еще больше прежней. Она стала одной из главных достопримечательностей старого Родоса. Интересно, не правда ли?

– Да, и поучительно.

– Новое порой бывает лучше старого, даже в таком древнем месте. – Это подал голос Эли. Он оторвался от телефона и сказал:

– Алекс, у меня еще одна встреча. Если ты закончил свой напиток, пойдем?

Мы вежливо и многословно поблагодарили Сергио за угощение и беседу. Ясно, что для него это был короткий эпизод общения с приезжими туристами, а для Эли – обычное общение с одним из легко приобретаемых знакомых. Для себя же я нашел в этом очередной неожиданный случай, добавивший неординарности к и так выходящему из ряда вон дню. Ну вот когда в последний раз я сидел на живописной площади за стаканчиком в компании с неожиданно встретившимся местным обитателем, который непринужденно, на примере первой попавшейся достопримечательности описал мне так символически и кратко всю суть средиземноморской истории?

После того, как мы попрощались с Сергио, и Эли договорился с ним о новом рандеву, мы медленно двинулись по площади мимо старинной башни с часами. Насколько я услышал краем уха, ресторатор приглашал ливанца посмотреть один из местных отелей, кажется, тоже ему принадлежащий. Эли упомянул об этом, пока мы шагали по истертой брусчатке Старого города. К удивлению, и его тронула история про башню. Может даже больше, чем меня. Достаточно было услышать его бормотание: