Потому наказитель повторял часто, чтобы мы не забывали молитву: «В руцы Твои, Господи Боже мой, предаю дух мой» – да искали бы Опору безопорную. И конечно же, эти состояния ищутся не для баловства и самоутверждения. Не напрасно говорили предки: «Будет нужда – будет и Спас». А кто не согласен, кто пока утверждает, что он сам с усами, того ещё ждёт впереди этот «волшебный» удар по носу!

Не теряй Стан, чтобы не потерять себя! Ладно, если получишь по носу. Может быть хуже. Ведь магия есть область психиатрии. Сообщество в другой от неё стороне. Если ты потеряешь Стан, то просто сойдёшь с ума. И погибнешь! И ладно бы только это. Но твоё сумасшествие будет с тобой и там. Да, там нет разума. Но даже там можно быть безумным. Сложно это описать. Потому ограничимся лишь упоминанием этого безусловия. Сумасшествие там равнозначно христианскому аду. В укладе Спаса это сумасшествие называлось ЯМОЙ.

Но вернёмся к «крестовине духа». Как раскачивали эти шесты? Да очень просто – брали и качали. Как получается и кто как может, лучше не надо. Так что здесь не было вообще никаких указаний о том, как «правильно». Тут мы сталкиваемся с очень своеобразным подходом Спаса. Вроде краеугольная штука, а объяснений никаких не даётся. Есть образ: три ровных шеста, три бревна, соединённых в одной точке и раскачивающих мироздание. Вот и воплощай его как знаешь!

Если же, вопреки вышесказанному, всё-таки попробовать обрисовать характер движений, то они выполнялись только туловищем, без рук, которые при этом свисали свободно. Голова отклонялась в одну сторону, таз – в другую. Одно плечо шло вверх, другое вниз. То грудь, то спина либо подавались вперёд, либо «вваливались». Раскачивание «крестовины духа» в чём-то похоже на общий «пляс Свили», но при этом движения в раскачивании были более жёсткие. А чтобы как-то ухватить нужный образ, попробуйте взять стамо (вертикально) небольшое, но увесистое бревно, обхватив его руками где-то посередине, и покрутить его так, чтобы концы бревна совершали круговые движения. Затем положите это бревно на плечи и покрутите его, описывая круги его краями. После чего, удерживая бревно под мышкой, опишите его краями окружности перед собой и позади себя (рисунок 305).

Рисунок 305. Вращение бревна

И наконец, соедините все эти три движения. В целом рисунок движений можно понять из нижеприведённого рисунка (рисунок 306).

Рисунок 306. Образ для качания «крестовины духа»

То же самое можно сказать и в отношении ломания. Есть образ, вот и воплощай его! Просто ломались и ломали мир. Ломание, или трепак, рассматривали как продолжение раскачивания мира в «крестовине духа». Если в раскачивании мир становился шатким, то в ломании его просто доламывали в прах.

В исходном положении стоя в стюке, ноги на ширине плеч, начинали раскачиваться в «зыбке». Поймав в себе движение, резко начинали кидать его по телу: в руки, в ноги, в поясницу, в грудь (рисунок 307). Выполнялось ломание яростно, будто изнутри палил огонь, и чтобы остудить его, ломали тело самым невероятным образом. Постороннему наблюдателю могло показаться, будто перед ним кукла в руках кукловода.

Рисунок 307. Ломание

Нечто подобное можно увидеть у индейцев, африканских народов, народов Австралии и Океании, где местные служители культа за счёт подобных резких телодвижений доводили себя до исступления и входили в общение с духами. Ломались до тех пор, пока «невмоготу будет». После чего просто падали и лежали какое-то время лицом к земле, при этом испуская из себя рычание, что позволяло довести действие ломания мира до конца. Рык «не давал миру обратно склеиться». В завершение ломания лучше всего было уснуть.

Ломание казачьего Спаса является отголоском древнеязыческого кобения. Иногда наказитель так и называл ломание. Кобение в те далёкие времена было достоянием жрецов, при помощи которого они говорили с богами. Само по себе кобение включало в себя самые различные действия. Ломание же являлось лишь составной его частью. В более поздние времена кобение продолжало оставаться в ходу среди наследников языческих волхвов – колдунов. Так, например, деятельность колдуна на свадьбе воспринималась как «игра в разрушение», где он препятствовал установленному порядку, нарушал обычай, иначе говоря, способствовал разрушению мира, вводя присутствующих в особое состояние, с целью сотворения нового мира, в котором все присутствующие обретали для себя новую Долю.

Ломание Смаги – всё та же игра в разрушение, только уже своего мира, что вполне укладывается в одно из основоположений Спаса – «хождение по мирам». Наставники призывали своих подопечных к тому, чтобы те стремились к постоянному саморазрушению. И разрушение здесь сродни жизни, так как за каждым разрушением будет новый мир. Его даже не нужно строить. Он появляется сам! А разрушение в этом случае есть дорога к Исте. Ибо каждый новый мир непременно совершеннее предыдущего. Совершенствование лежит в природе сущего, и мы просто не можем не совершенствоваться. Пусть очень медленно, но всё стремится к первообразу, сотворённому Всевышним. Чтобы уйти из любого мира, его нужно исчерпать, а затем разрушить. Ломание, как и раскачивание «крестовины духа», рассматривалось как некое священнодействие, и потому этим действиям никак нельзя приписать определение «упражнения». Скорее это таинство, которое в чём-то сродни рождению и смерти. Было у ломания ещё одно свойство – «кровь кипятить», но об этом мы скажем позже.

Ломание было составной частью обрядовых поединков на Руси. Выходя на бой, поединщики начинали ломаться, или выкобениваться. Постепенно это ломание переходило в схватку. Очень хорошо это можно увидеть в воссозданной Г.Н. Базловым тверской бузе. Скорее всего, через подобное ломание участники стремились достигнуть того же самого, чего добивался колдун на свадьбе, – обрядового состояния, в котором бой становился священнодействием.

Есть ещё несколько слов, применимых к ломанию. В эпоху раннего христианства подобные телодвижения именовали словом «хорея». Это были плясы, выражающие религиозное ликование, которые плавно перетекали в прославление Бога. Как утверждали ранние христиане, так пляшут ангелы и архангелы. Сюда входили прыгания, кружения, кривляния и многое другое. У св. Василия Великого было сказано, что «хорея – единственное занятие ангелов на небе, и блажен, кто может подражать им на земле».

В апокрифическом тексте «Деяний Иоанна» описано учение гностиков первых веков нашей эры, где упоминается так называемый Иисусов танец. Он представлял собой кружение с последующими ломаниями. Имеют ли общность «Иисусов танец» и казачьи ломания? Возможно. По крайней мере, наставники Спаса упоминали, что в ломании человек подражает «чинам бесплотным» и им уподобляется. И на него Бог накатывает благодатью.

А что значило в Спасе «сглаживание углов» мира? Выше уже говорилось, что мир, в который мы поселены, является очень жёстким и неподвижным. И это благо. Потому как он должен же как-то отличаться от Стихии, где нечто в следующий миг уже совсем иное. Но для того чтобы вернуться Домой, нам нужно взять способности иного рода. А для этого мы должны выйти за рамки мира. И не просто ради могутности, о которой говорит большинство, и состояния мага, о котором мечтает большинство. Мол, сломав мир, сможешь освободиться от его зависимости, а значит, сможешь быть больше мира и хозяином миру – магом.