— А что в том замке? Или кто? Почему пустынники не идут за нами? Это важно.

— У нас нет времени на раздумья. Сейчас у нас два пути либо к ним, — Егор указал на пустынников всё ещё бегающих у подножия горы, — либо наверх.

Никто больше ничего не сказал. Они молча начали подъём на вершину к замку. Дорога была долгой и трудной, местами часть её была разрушена, и перед ними представала зияющая пропасть. Таких участков было много для одной дороги, и преодолеть их было можно лишь по небольшому выступу возле отвесной стены. Сулле с его огромным ростом было труднее всего преодолевать их, но он проявлял завидную ловкость и терпение. С каждым шагом становилось всё труднее подниматься, они делали небольшие передышки, не больше пяти или десяти минут. В эти минуты отдыха, Эйлани с самой тёплой и искренней нежностью смотрела на Егора. С тех самых пор, как они расстались у Окелтона, она не переставала думать о нём. А во время погони не было времени насладиться счастьем воссоединения, у неё были только эти минуты. Егор заметил, как она на него смотрит и подошёл к девушке. Он обнял её, поцеловал в лоб и прошептал:

— Всё будет хорошо! Я вытащу вас с отцом с этой проклятой планеты.

Девушка натянуто улыбнулась, пристально посмотрела на него своими изумрудными глазами, словно пыталась пробурить его насквозь, но так ничего и не произнесла. Егор отпустил её и обернулся на звук шагов. Сулла ходил на разведку и только вернулся.

— Нам надо пройти ещё несколько сотен метров, к вершине дорога сужается, но проход есть, — сказал он. — Если поторопимся, то придём к воротам ещё до заката.

Взяв все свои вещи, они пошли за Суллой. Здесь дорога не была такой крутой и идти стало легче. Через полчаса они вышли из-за поворота и увидели перед собой большую ровную долину, на которой был построен тот самый замок. До ворот оставалось метров двести, когда Сулла сказал:

— Не нравится мне это место. Будьте на чеку.

— Согласен, слишком тихо. Такое хорошее укрытие не должно пустовать.

Они проделали весь остальной путь в тишине. Здесь никого и ничего не было, даже завывания ветра не было здесь, казалось, что всё вокруг и сам замок вымерло десятилетия назад. Подойдя ещё ближе, Егор заметил, что на самом деле это был никакой не замок, вернее не такой, какие были на Земле. Он был похож на земные, но имел совсем другое предназначение. То, что он принял за стены с бойницами, оказались всего лишь металлические здания, плотно прилегающие друг другу и имеющие одинаковую окраску. А их архитектура, они стояли в шахматном порядке, создавала иллюзию защитных сооружений, остальное доделало отдалённость и воображение. Высокими башнями в действительности оказались башни, только их конусовидные вершины были передающими или принимающими антеннами, или что-то вроде того, судить им было трудно. Здесь была и стена с воротами, но не такая высокая, как показалось им ранее.

— Это похоже на какую-то лабораторию для исследований, — сказал Егор. — Я видел такие раньше, когда был… Когда…, - он осёкся. Егор не любил вспоминать о прошлом, и мало, что рассказал Сулле и Эйлани о том периоде своей жизни. Он рассказал им лишь о том, что служил когда-то давно в армии. И немного о своей родной планете. Вспоминать о всех тех событиях, которые произошли с ним на Лории и на той злосчастной планете было очень больно. Он сразу же отгонял эти мысли, ведь они приносили ему воспоминания об Акано и императоре, Дрейке и Касте, и о Добре. Всплывали и о нём — о свихнувшемся клоне императора. Он вспоминал и о кристалле, и о многом другом. Но в первую очередь он вспоминал её — Эйли Алайну Унара, единственную кого он до сих пор любил. Эти воспоминания отзывались резкой болью в сердце.

Сулла и Эйлани не донимали Егора вопросами, они понимали, что с ним произошло много плохих событий и не хотели травить ему душу, настоящие друзья, которым не нужно ничего объяснять, они просто рядом. Но человеческое любопытство брало верх, и когда Егор впадал в очередной ступор, они умолкали, надеясь услышать, что-то новое и интересное о его прошлом. Но в этот раз он сумел сдержатся и быстро отогнать от себя мысли о прошлом, ему даже показалось, что он заметил в глазах Эйлани разочарование. То ли из-за своего неуёмного любопытства, то ли из-за молодости, но она не могла себя сдерживать, как её отец и в этот раз разочарование в её глазах была куда большим, чем обычно.

За воротами всё казалось давно заброшенным, вокруг всё было покрыто песком или каменной пылью. Возле некоторых зданий были давно разрушенные, ржавые и, местами, сгнившие машины: погрузчики, кары, несколько десятков различных дроидов и другая техника. Скорее всего, эту лабораторию покидали в спешке и многое ненужное решили попросту бросить. Здания на удивление не разрушались, их не брало ни время, ни коррозия — это одно из уникальных достижений современной Лорийской архитектуры, всё проектировалось так, чтобы могло простоять тысячи лет. Несколько зданий создавали комплекс и были соединены между собой переходами, высота их была различной от трёх до пяти этажей. Всё было по стандартам империи. В центре стояло отдельное здание в форме сферы — это был главный корпус, Егор знал об этом из своего курса обучения в форте «Аркадия». Об этом он рассказал Сулле и Эйлани.

— Думаю, нам стоит укрыться там, — сказал он.

— Почему именно там? — спросил Сулла?

— В главном корпусе максимальный обзор всей территории. Плюс, ко всему прочему, в нём должны быть подземные этажи, на случай, если понадобиться укрыться. Нам это не помешает.

— Хорошо! — согласился Сулла. — Пойдёмте скорее, солнце уже садится.

И вправду последние лучи покидали их, и наступало время чудес. Егор вспомнил, что так на Земле называли сумерки. Он улыбнулся и пошёл за Суллой и Эйлани.

Друзья расположились в главном зале второго этажа. Отсюда они могли наблюдать за воротами, которые предварительно закрыли на самодельные засовы, да и вся остальная территория просматривалась почти со всех сторон. Правда ночью это было не так уж и важно, территория не освещалась, а тусклый свет Тиру, который светился лишь на четверть, не очень помогал. Егор и Сулла решили сменять друг друга на посту каждые два часа, но Эйлани возразила и сказала, что тоже будет стоять на посту, что она уже давно не ребёнок и тоже может быть полезной. Мужчины оба согласились с ней, с женщинами спорить было себе дороже и всю оставшуюся ночь нарочно не будили её, Эйлани проспала до самого утра.

В одной из таких смен Сулла заметил задумчивое лицо Егора и спросил:

— В чём дело, мой друг? Что тебя беспокоит?

— Я всё не могу успокоиться, — ответил Егор. — Меня беспокоит эта карта. Ведь если верить ей мы должны быть где-то рядом, но здесь ничего нет, кроме этой лаборатории. Я ничего не понимаю! Ты уверен, что она реальна? Ты доверяешь тому, кто отдал тебе её?

Сулла немного подумал, затем сказал:

— Это было пятнадцать лет назад, за это время многое изменилось. Что касается доверия — мне её отдал умирающий торговец, которого мне удалось вырвать из рук пустынников, не думаю, что он желал меня обмануть. Скорее он хотел меня отблагодарить, поэтому и отдал карту.

— Я тоже думал об этом, — продолжил Сулла после небольшой паузы, — карта говорит, что мы почти в тех самых западных землях и Дэир совсем рядом, но я, как и ты вижу лишь пустыню вокруг и эту лабораторию в горах. Мне это тоже все не нравиться, но пути назад у нас нет, в Окелтон мы не можем вернуться, нас пристрелят, как только мы покажемся на горизонте. Здесь оставаться тоже нельзя, без воды и еды мы долго не протянем. Нам остаётся только искать Дэир или умереть в его поисках.

Последнюю фразу он произнёс тихо, почти прошептал, но землянин его расслышал. Он понимал, что Сулла беспокоиться за Эйлани, ему было плевать, что случиться с ним, главное это счастье для дочери. Егор не был отцом, но он искренне проникся его чувствами, и он также желал ей лучшего будущего. Он взглянул ещё раз на карту, потом на Суллу и сказал: