— Сюда р-ребятушки! От пуза, конечно, не нажр-ретесь, но по кусочку всем хватит. Хотя бы попр-робовать. Сальце отменное.

Хряки поочередно дернулись, как от электрошока, а ворон между тем продолжал, обращаясь теперь к Соловушке:

— Знаешь, как хохлы сало любят? Медом не кор-рми (это уже Вини Пуху), желудями, кстати, тоже (Пятачку), а дай шмат позабор-ристее, желательно с пр-рор-резью. Но схавают и без пр-рор-рези.

— Язве это хохлы?!

— А то кто ж? Самые натур-ральные хохлы. Только почер-рнели… От голода.

Хрюшки начали приходить в себя. Им не верилось, что ворон говорит правду, но удостовериться в этом не мешало. Когда же они увидели массу черных здоровяков, степенно надвигающихся прямо на них, то, позабыв о своем высшем предназначении и о более величественном, но менее удобном способе передвижения, бросились спасаться от поедания на всех четырех копытцах. Но и новые хозяева во главе с Соловушкой не дремали. Последнее что я увидел перед тем как со всех сторон меня обступили безмолвные воины, это троих приятелей, скачущих, словно залихватские ковбои, на близнецах в сторону отеля, управляя норовистыми хряками, держа их за уши.

Гвардейцы окружили меня плотным кольцом, оставив свободное пространство не более двух метров в диаметре.

— Яга, ты здесь?

— Мне свинюшки не досталось.

— Пошли на эшафот. Посмотрим сверху, сколько их.

— Согласна, а то потопчут гады.

— Дорогу мне! — Приказал я и направился в сторону возвышения.

Воины расступались, освобождая нам проход, затем вновь смыкали свои плотные ряды.

— Сбился к едр-рене-фене, — приземлившись мне на плечо пожаловался ворон. — Хотел пер-ресчитать, а они все выходят и выходят… Вовка, а пр-равда, они тепер-рь тебя слушаются, как собачонки? Одолжи одного!

— Зачем?

— Я с ним к индюку слетаю, р-раз ты сам не хочешь…

— Никаких индюков. Лучше взлети и посмотри, правильно ли мы идем к эшафоту. Штурманом будешь.

С высоты лобного места стало понятно, почему так обиделся Чернокнижник. Потерять такую силищу! Воины заполонили всю площадь. Они стояли спокойной темной массой, окружавшей эшафот со всех сторон. Посмотрев по сторонам я заметил, что не все так спокойно. В одном из направлений происходила какая-то возня.

— Карлуха, слетай, узнай в чем там дело.

— А штур-рманам р-разве полагается выполнять мелкие пор-ручения? — Из вредности спросил ворон, но тут же полетел разбираться.

Вернулся быстро.

— Ну, что там?

— Дор-рогу заказывал?

— В смысле?

— В пр-рямом. Тр-ребовал, чтобы тебе пр-редоставили дор-рогу?

— Я имел ввиду, чтобы дали пройти…

— В следующий р-раз объясняй этим остолопам поконкр-ретней. Они уже пол-улицы р-разобр-рали и волокут сюда.

В подтверждение слов ворона появились первые арапы с булыжниками. Они укладывали камни к подножию эшафота и отправлялись за новой порцией.

— Хватит! Мне не нужна дорога! Прекратить! Ничего не делать, только слушать!

— Прежде чем начнешь говорить, подумай, — не без сарказма посоветовала Яга.

Так я и сделал. Решил, что лучше всего для начала иметь дело только с одним телохранителем. В случае чего (если я что-нибудь не то ляпну, что будет неверно истолковано), один воин не успеет сильно напортачить.

Я достал из мешочка одну жемчужину и сказал, обращаясь непосредственно к ней:

— Поднимись на эшафот.

Пришлось подождать несколько минут. Затребованный индивид оказался на приличном удалении. Наконец, он поднялся и лоснящейся черной глыбой навис надо мной, ожидая дальнейших распоряжений. Внешне он мало чем отличался от остальных своих сородичей. Не то что все они были аналогичны, словно клоны. Вовсе нет. Каждый имел свойственные только ему черты. Будь то более отвислые уши, или толще губы, чем у остальных, или же чисто обглоданная косточка в носу, вместо общепринятого кольца. Просто люди другой расы всегда кажутся на одно лицо.

— Говорить можешь?

Негр молча кивнул.

— Говори.

Телохранитель пару раз тупо моргнул, затем медленно сиплым голосом произнес:

— Раз, два, три… Раз, раз… Мама мыла раму… — Забытый процесс извлечения из себя звуков понравился чернокожему, скорость возрастала с каждым словом, и через несколько секунд он уже тараторил. — Не ходите дети в Африку гулять, в Африке большие, злые крокодилы. Вышел месяц из тумана. Каю бердых трык калю лясюкаль, юяльчик…

Когда негр перешел на неизвестный мне диалект, я не выдержал и рявкнул:

— Заткнись.

Но телохранитель не замолчал, вопреки ожиданиям. Зато, оторвав кусок набедренной повязки, запихнул его в рот, и, продолжая мычать, новыми лоскутами меньших размеров принялся закупоривать ноздри, потом уши.

— Стоп! Прекрати!!! — Хорошо одно ухо еще оставалось свободным, и мне удалось остановить самозатыкание.

Рядом ехидно хихикнула Яга. А мне было уже не до смеха.

— Разоткнись!

Арап выполнил приказание.

— Ты кто?

— Воин. Раб жемчужины.

— Раньше кем был?

— Принцем, — на лишенном эмоций лице образовалось подобие улыбки.

— А остальные, твои бывшие подчиненные? — Я удивился, что умудрился вытащить из общей кучи жемчужину принца, ни чем не отличающуюся от остальных.

— Не. Они тоже.

— Что, тоже?

— Принцы.

— Все?!

— Ага.

Сначала удивило такое количество царственных особ, и я хотел было усомниться в правдивости негра, но вовремя догадался, что скорей всего, у них там в каждой деревне свой король. А если учитывать закономерность — чем южней, тем многодетней семьи, то не так уж и много.

— Значит принцы…

— Ага.

— А рожи почему свирепые?

— Не свирепые, а от холода перекошенные…

— Домой хочешь?

— Ага! — В негритосе королевских кровей начали пробуждаться чувства.

— А остальные?

— Все хотим…

— Но вы же заколдованные.

— Это плохо.

— Знаешь как можно вас расколдовать?

— Да.

— Как?

— Проглотить свою жемчужину.

— А что будешь делать, когда чары развеются?

— Мстить, — бесхитростно сообщил зачарованный принц (а я чуть было не отдал ему злополучный шарик).

— Кому?

— Всем белым людям.

— А одно-колер-рным вор-ронам?

Вопрос Карла остался без ответа. Губастый наследник плетеного престола не получал приказ отвечать любопытным птицам.

— За что?

— За все.

Вот и поговорили.

— Ты один такой злой и обиженный или все?

— Все!

Фигня какая-то получается. Хочешь доброе дело сделать… Я все же решился на последнюю попытку:

— А если дома расколдуешься, вернешься мстить?

— В этот дубак? Ни в жисть!

Стоило немного пообщаться с заколдованным до отупения воином, и его мозги начали оттаивать. Скорей всего, и команду: «Заткнись» он сейчас бы выполнил правильно, а не буквально. Но я не стал проверять на деле эту догадку, тем более негритянский принц продолжал излагать причины по которым он не собирается возвращаться:

— Дома дел полно. Трон завоевывать надо: папу травить, братьям хребты ломать. Или если не получится, свое королевство строить. Опять же, с соседями воевать. Некогда возвращаться.

Не знаю, чем объяснялись кровожадные планы, может влиянием длительного плена у местного узурпатора, или это только национальные традиции… Выяснять это я не собирался.

Тщательно взвесив каждое слово, несколько раз мысленно прогнав приказ для всего кошеля, я озвучил приказ.

Говорил медленно, четко и долго. Кажется, ничего не упустил. Как идти, никого не трогая, как охранять священный мешочек, как на границе своего «королевства» каждый должен получить свою жемчужину. Что с ней делать и т. д. и т. п.

После этого я присоединил жемчужину стоящего передо мной воина к общей куче, предварительно снабдив его дополнительными инструкциями, вручил ему мешочек и громко отдал последний приказ:

— Уходите!

Хранитель кошеля спустился с эшафота, собратья тут же взяли его в многослойное кольцо, ощетинившееся ятаганами, и процессия двинулась в ту сторону, которая по моей теории являлась югом.