— Во-пер-рвых, как это, убер-рите?! В данный момент я являюсь полнопр-равным хозяином избушки. А, во-втор-рых, и это главное, Вовка человек не того пошиба, чтобы самолично р-разговар-ривать с какими-то там чер-ртями, тем более такими плюгавыми. Так что я являюсь полномочным пр-редставителем господина Сантехника в его сношениях, не поймите меня пр-ревр-ратно, с потустор-ронним мир-ром. Хотя, если честно, имел он ваш мир-р…
— Вовка, неужели это пг'авда?!
Я не понял, что интересует Луциберга, полномочия Карла или мое отношение к потусторонним обитателям, но, с трудом сдерживая смех, кивнул.
— Я не увег'ен, что Ви довег'яете вог'ону настолько, что делегиг'овали его пг'авом подписи, тем более, что эту подпись посчитают пг'авомочной. До настоящего момента подобных пг'ецедентов не заг'егестг'иг'овано.
Бес продолжал обращаться ко мне, и, чтобы не расхохотаться и тем испортить бенефис Карла, я решил спрятать улыбку за кружкой, делая вид, что пью. Ну, а чтобы все выглядело натурально, пришлось сделать несколько глотков.
— Что же касается кандидатуг'ы посг'едника, то, в пг'инципе, она меня устраивает. Конечно, я мог бы пг'едоставить более достойного пг'етендента, но Ви вг'яд ли согласитесь с моим выбог'ом. А учитывая Ваше тепег'ешнее окг'ужение, вог'он наиболее пг'иемлем. Я надеюсь, что мы с ним быстг'о найдем общий язык.
— Кстати, о языке! — Карл впорхнул на стол и принялся чинно прохаживаться взад-вперед, заложив крылья за спину. — Что ты гундосишь? Пр-роблемы с дикцией? Не беда. Это мы быстр-ренько испр-равим. Повтор-ряй за мной: «кар-рл у Клар-ры укр-рал кор-раллы, а Клар-ра у Кар-рла укр-рала клар-рнет…» — и тут же в пустоту, — Клар-ра, сука, вер-рни дудку! Стибр-рила такой инстр-румент! Мне его сам Стр-радивар-ри свар-рганил! Говор-рил, что видит во мне непр-ревзойденного вир-ртуоза… Каррр! Неожиданно для всех присутствующих, новоявленный логопед и музыкант, проходя мимо Луциберга, долбанул того клювом в лоб.
Бес Третьей Гильдии, вытащив глаза, стал медленно заваливаться назад, затем бухнулся на пол и замер, не подавая признаков жизни.
— Ну, чо, вяжем? — Благоразумно предложил кот.
— Если получится, — согласился я.
Получилось.
Связанного и все еще бессознательного Луциберга усадили на полати, уперев спиной о стену. Дабы привести черта в чувство вылили в его утробу остатки наливки. Напиток подействовал, но не очень. бес пару раз что-то вякнул и снова погрузился в прострацию.
— Слабенькое лекарство, — пришел к выводу Василий, — я сейчас.
Через минуту кот вернулся с бутылью, наполненной прозрачной бесцветной жидкостью. Мы продегустировали. вещь оказалась ядреной и как ни странно вкусной. Пол кружки сильнодействующего лекарства привели к требуемому результату. Черт закашлялся, открыл веки, явив нам уже вытаращенные, бешеные глаза.
— Вот и ладушки! — довольно промурлыкал кот. — Очухался милок.
— Это невег'оятно, — едва слышно пробормотал черт, — такого не должно было пг'оизойти… Ладно…
Луциберг притих, на губах начала зарождаться коварная ухмылка, которая, впрочем, тут же и умерла. Глаза беса, в ближайшее время не собирающиеся возвращаться в привычные орбиты, выпучились еще больше.
— Задумал умындить? — Догадался Василий. — Я слышал, ты можешь дымком прикидываться. А тут не вышло. Думаю, наша веревочка мешает.
Черт беспомощно подергался, проверяя надежность пут, но, поняв безрезультатность, успокоился.
— Невег'оятно! Так не бывает! Как это удалось? Я всегда чувствую напг'авленную пг'отив меня агг'ессию, коваг'ный злой умысел, намег'ение пг'ичинить боль…
— А ничего подобного и не было. Я пр-росто так тюкнул, из любопытства, — сообщил Карл, немного обиженный несправедливым обвинением в агрессивных намерениях с побоями, — ни р-разу ведь чер-ртей не клевал.
Просмеявшись, мы задались вопросом, что делать с пленником.
— Немедленно меня г'азвязать и отпустить по добг'у по здог'ову! Отреагировал на наши размышления бес.
В ответ ему были продемонстрированы три вариации жеста, являющегося более грубым аналогом безобидной фиги. Одновременно, не сговариваясь, мы показали черту, кто что мог: я — полруки, Васька — пол-лапы, ну а Карл полкрыла.
— Это нечестно, непг'авильно, неспг'аведливо, — бес шмыгнул носом, — Ви себе думаете, что поймали Луцибег'га и тепег'ь все Ваши пг'облемы г'ешатся? Так, вот, нет!
Начал сказываться побочный эффект микстуры, приведшей незадачливого охотника за душами в чувство: он стал заметно косеть. В прямом и переносном смысле.
— Ви пг'оклянете тот день и час, в котог'ый осмелились поднять г'уку на Служителя Темных Сил! Я вам всем устг'ою такую жизнь, что ви сами станете пг'оситься в ад, чтобы отдохнуть от такой жизни.
Я не обращал внимания на угрозы и посулы, исторгаемые чертом, а припомнил начало сегодняшней беседы с Луцибергом.
— Так, говоришь, вы там прослушиваете даже обращения к богу? Значит, прямое воззвание к вашему верховному уж точно не останется без внимания. Как его, там? Люцифер?
— З-зачем?
— Скажу, мол, нажрался, дебоширил, пришлось связать. Замените, пожалуйста.
— Нет! Хотя пег'ечисленное не является пг'егг'ешением. Будут непг'иятности, но несущественные… Зато после этого я таки устг'ою вам такую г'азвеселую жизнь…
— Тогда скажу, что ты богу молился, силой не позволил мне подписать контракт о продаже моей души…
— Вовка! Не надо! Умоляю! Ви не пг'едставляете…
Слезы и сопли потекли из Луциберга одновременно.
— А я добавлю, что слышал, как ты называл Люцифер-ра хор-рошим и добр-рым пар-рнем, а еще…
— Тихо, Карлуха! Он сейчас полати испачкает! — По-хозяйски озаботился кот об имуществе.
— Все! Сдаюсь! Твоя взяла! Отпг'авляю тебя домой пг'ямо сейчас… начатую визгливым криком фразу бес закончил едва слышным сникшим шепотом.
Было понятно, что он действительно сдался.
В горнице воцарилась неестественная тишина. Казалось, что даже за окном умолк неугомонный птичий щебет.
Вот и все. Конец… Оказалось все не так сложно. Еще пару минут… Однако, что-то неправильно. И неопределенное что-то, а вполне реальные обстоятельства. Вот так, запросто, можно было бы вернуться домой после пьяной ночи с медведем, или через сутки после этого, когда мы отправились в Город, или даже после моего чудесного воскрешения, до того, как я поперся во дворец… Но не теперь.
— Что будем с ним делать? — Я указал на черта, пытаясь придать голосу как можно больше обыденности. — Нас ведь Соловушка ждет.
— А р-разве ты не?.. — Карл не закончил вопрос, который и без того был ясен всем. Голос ворона был даже тише, чем тогда, когда он шептал Яне матерное заклинание.
Я мотнул головой.
— Подумай, Вовка. Может быть, другой возможности не будет, — палочки Васькиных зрачков сейчас не таили постоянно присутствующего там озорства. Кот был как никогда серьезен.
— Я все продумал. Сначала надо расхлебать ту кашу, которая по моей милости у вас тут заварилась. Да и к тому же… Ладно, хватит об этом. Успеем. Куда он теперь от нас денется?
— А, вдр-руг, другие черти освободят?
— Не, он не станет к ним обращаться за помощью. Забыли что ль, я у него первое задание. Любая просьба подгадит испытательный срок. Так куда его денем?
— Как куда? Конечно же в погр-реб!
— Нельзя. Я там окончательно пг'остужусь. Последние очень много лет я находился в помещениях с более высокой темпег'атуг'ой, — и действительно, его прононс стал совсем невыносимым.
— Др-ровишки с угольком подбр-расывал? Кочегар-рил?
— Сейчас эта пг'офессия называется опег'атог'. Но от этого пг'охладней там не стало. И водг'ужение моей теплолюбивой пег'соны в погг'еб — настоящее звег'ство.
— Звер-рство, говор-ришь? В каком-то смысле — да! — Повеселевший Карл покосился на Ваську. — Но спр-раведливости р-ради, следует добавить еще пар-ру эпитетов. Таких как человечность, — ворон указал крылом на меня, — и птичество, — театральный поклон. — И чтобы внести полную ясность, доношу до всеобщего сведения, что считать Ваську звер-рем можно только в пер-рвом пр-риближении. Да, пор-рой он бывает свир-реп, и я бы не советовал всяким сопливым чер-ртям попадаться ему под гор-рячую лапу. Но на самом деле, он добр-рое домашнее животное. Дабы окончательно р-расставить все точки над «е», поясняю: вместо того, чтобы вер-рещать: «Звер-рство», ты должен был сказать: «человечность, птичество и домашнее животноство». Понял или клюнуть?
