— Нет, нет и еще г'аз нет! Я это заявляю категог'ически. В мои намег'ения вовсе не входил летальный исход подопечного. Я только хотел немного подпог'тить Ваше благостное пг'ебывание в сказочном миг'е, чтобы уског'ить и без того неизбежный пг'оцесс подписания контг'акта. А, что касается казни, от это частная инициатива небезызвестного Вам Емели.

— И чем же ты его пронял?

— Паг'а пустяков: сказал, что Ви стг'ашнее любого чаг'одея и посоветовал Вас заточить в… — лицо, если можно так назвать уродливую физиономию беса, вытянулось от удивления, — Ви куда?! Этого не может быть! Немедленно вег'нитесь!!!

Паскудная харя черта медленно растаяла (или я куда-то переместился), и, вместо нее я увидел что-то черное, нависающее надо мной (оказывается, я лежал на спине). Из этого чего-то обильно текла вода, от чего я чуть не захлебнулся, закашлявшись.

— Хорош! — Скомандовал звонкий, ставший родным (когда?) голосок. — Он очнулся. Фу, Васька!

Что-то отстранилось и оказалось здоровенным черным пеликаном. Я сел, и тут же за шею меня обхватила Яна и принялась что-то шептать скороговоркой на ухо. Рядом возвышался Серенький, в отличие от разбойника, он только улыбался. А Соловушка выплясывал какую-то, присущую только толстеньким разбойникам, разновидность ламбады.

Когда страсти немного улеглись, пеликан деликатным кашлем напомнил о себе. Яна в отчаянии всплеснула руками:

— Васька! Прости, забыла!

Пара секунд и черная птица преобразилась в кота.

— Теперь расскажите… — начал было я, но мои друзья, не дожидаясь, что именно я захотел узнать, перебивая друг друга, поведали чудесную историю моего воскрешения.

Только Васька молчал и ухмылялся в усы.

Затем я рассказал о содержании моей беседы с Луцибергом. И только после этого до нас дошло, что мы до сих пор находимся на эшафоте.

— Надо сматываться, пока Емелины прихвостни не прочухались, прагматично предложила Яна.

— Пьявильно, спьясемся в лесу, отпьязнуем, — поддержал ведьму разбойник.

Но у меня было собственное мнение.

— Пока, действительно во дворце царит бедлам, не мешало бы сделать то, ради чего все затевалось.

В глазах Яны застыл немой вопрос.

— Хочу побеседовать с колдунами.

— Ты все-таки желаешь покинуть нас? — В голосе ведьмы слышалось плохо скрываемое разочарование.

— Я хочу иметь такую возможность. А, вот, воспользуюсь я ей или нет другой вопрос.

Мой ответ явно удовлетворил Яну, и она выказала готовность следовать за мной не только во дворец, но и, если вдруг у Луциберга проклюнутся рога, то прямо на них. Осторожный медведь попытался отговорить нас от рискованного предприятия, но его аргументы не возымели действия.

И, хоть я абсолютно не помнил как двадцать с небольшим лет назад появился на свет и, тем более, что при этом чувствовал, сейчас, воскреснув, осознал смысл выражения «заново родиться». Возможно мой настрой передался остальным членам нашей команды. Как бы там не было, но оставаться в стороне никто не пожелал. Наша дружная компания вошла во дворец через центральный, никем не охраняемый вход, предусмотрительно развороченный Соловушкой.

Не знаю, сколько бы нам пришлось плутать по многочисленным залам, лестницам, коридорам и закоулкам дворца, если бы почти сразу не встретили моего провожатого до эшафота — воеводу. Он с трудом передвигался под тяжестью соразмерного с его собственными габаритами баула. Военачальник (возможно, бывший), доказывая справедливость поговорки насчет крыс, бегущих с тонущего корабля, явно собирался «сделать ноги» и не с пустыми руками.

Завидев нашу процессию, он продемонстрировал одну из стадий удивления. С оглушительным звоном баул рухнул на пол. Однако, опытный придворный быстро сориентировался и тут же бухнулся мне в ноги.

— Не вели казнить, господин Сантехник! Я зело мелкий человечишка, что велено было, то исполнил! Виноват только в том, что не разобрался с кем имею дело. Прости, бес попутал!

— Он нас тут всех попутал. Вставай.

— Осознавая степень своей вины, не имею права осмелиться, он продолжал биться лбом об пол, рискуя отдавить мне пальцы.

— Встать! — Рявкнул я.

Громкая и четкая команда благотворно подействовала на военного. Через секунду воевода замер по стойке смирно, чинно выпятив брюхо.

— Бывший воевода Наимудрейшего и Высокочтимого! — Молодцевато отрекомендовался толстяк, затем, мгновение помедлив. Добавил, по-видимому, вспомнив свой отказ представиться в темнице. — Федотом меня кличут.

— Почему бывший? Тебя уволили?

— Никак нет! — А затем елейно вкрадчиво. — А, разве господину Сантехнику не нужен воевода?

— Нет.

— А как же будешь управляться с многочисленной стражей, дворцовой гвардией?

— А на фига мне с ними управляться?

— Без них властвовать в Городе никак нельзя.

— Кто тебе сказал, что я собираюсь властвовать?

— А разве ты идешь не за Емелиной головой?

— Конечно нет. Хотя он и порядочная сволочь.

— Сейчас самое время. А то может быть поздно. Наимудрейший хотел было скрыться в подполье, но твоя птица, господин Сантехник, на корню пресекла дерзновенную попытку Емели, — подобострастно отрапортовал Федот, — так что, в данный момент недруг господина Сантехника деморализован и находится во дворце. Прикажете проводить?

Сначала я не понял, про какую птицу ведет речь толстяк, но вспомнив про черного пеликана, я посмотрел на Ваську. Заметив мой заинтересованный взгляд, кот сделал вид, что рассматривает окружающий интерьер.

— Мне Емеля не нужен.

— Разве казни не будет?

Меня уже порядком достал воевода, но он был нам нужен в качестве проводника, и я ответил, как можно мягче:

— Казни не будет. И владеть Городом я не собираюсь.

— Значит, господину Сантехнику не нужен воевода?

— Нет. Но помощь твоя может потребоваться.

Удрученный было Федот, вновь воспрянул духом.

— Буду рад стараться посильно помочь господину Сантехнику!

— Зови меня просто Вовкой. А теперь отведи нас туда, где обитают чародеи, колдуны и прочие служители магии.

— Господин Сантехник Вовка, извольте следовать за мной.

Я и мои спутники, не проронившие ни слова во время моей беседы с воеводой, изволили последовать за толстопузым военачальником. Тот, ощущая свою значимость, с важным видом шествовал впереди нашей разношерстной (для двоих — в прямом смысле слова) компании. Мы миновали, как и положено, несколько залов, лестниц, коридоров и прочих неотъемлемых атрибутов своеобразной архитектуры. Те немногие, кто встречался нам на пути, реагировали по разному: кто-то просто бежал, другие падали в обморок, у кого-то отнималась речь и пропадали двигательные функции. Всех объединяло лишь одно — невообразимый ужас после того, как они узнавали ставшего в одночасье знаменитым вашего покорного слугу.

С одной стороны это жутко коробило: вроде бы не делал никому ничего плохого, и такая неадекватная встреча. Будь то грудастая полуобнаженная девица или хитрющий сказочный чиновник, всем я внушал неописуемый страх.

Однако, если рассматривать этот факт под другим углом, происходящее было нам на руку. Десяток арапов-гвардейцев при помощи пары колдунов средней руки без труда смогли бы перешинковать весь наш немногочисленный отряд. Так что благоговейный ужас, внушаемый моим чудодейственным воскрешением вкупе с предшествующим этому сольным выступлением Соловушки, работал на нас.

Пару раз мне казалось, что боковое зрение ловит белую чалму. Но стоило обратить в то направление прямой взор, как наваждение исчезало.

Пока мы шли по бесконечным переходам и закоулкам дворца, я решил выяснить один вопрос. Дело в том, что все животные, встречаемые мной в Городе то ли подражали людям, то ли, вообще так положено сказочным зверушкам, но все они ходили на задних лапах. Кроме Васьки. Тот, как и миллионы его обычных собратьев, задрав хвост, чинно вышагивал у моей левой ноги.