Нет, на самом деле, кабинет не мой, конечно. Он закреплен за Борей. Боря – фактически мой начальник. Он создатель и главный разработчик программы, над которой мы с ним, и еще пара сотрудников на дистанционке, трудимся.

Боря – мозг. Я – скорее руки.

Он скидывает мне те участки кодов, над которыми ему работать не хочется, скучно, муторно и слишком просто. Я же – разработчик-юниор без особого опыта работы, справляюсь с поставленными задачами не без труда и, порой, не без его помощи.

– Привет, Борь. – Бросаю согнувшемуся у монитора парню. До начала рабочего дня еще пол часа, а он уже трудится. Ночевал что ли здесь?..

– Доброе утро, Мария. – Через время отзывается Боря, даже не поднимая на меня глаз.

– Ты домой-то вообще ходишь? – Спрашиваю, усаживаясь за свой стол и подперев рукой подбородок, смотрю на парня. Тот снова не сразу реагирует, слишком поглощен процессом. Но я уже привыкла, просто сижу и смотрю на него. На лице щетина, волосы как обычно в творческом беспорядке. Вообще-то он очень даже симпатичный молодой человек, но на уход за собой, судя по всему, тратить время не любит.

– Конечно, Маш, хожу. Просто этой ночью не успел. – Наконец отзывается Борис и тянется за чашкой с кофе.

Хмыкаю и закатываю глаза. Тяну носом волшебный аромат его напитка. Молча завидую. Не знаю, есть ли у него семья, скорее всего, нет. Он практически живет на работе, и пьет так много кофе, что на это, наверное, уходит вся его зарплата. Не то, чтобы я любила считать чужие деньги, но простой подсчет выпитых им чашек кофе в день, привел меня к выводу, что его доходы в несколько раз превосходят мои. Но какими бы не были его доходы, будь у него жена или хотя бы девушка, не уверенна, что она простила бы ему такую кофейную дыру в бюджете.

Глотаю слюну, наполнившую рот, напоминая себе, что завтра пятница и волшебный напиток снизойдет и до меня – простой смертной.

Включаю свой компьютер и пока тот загружается, распускаю волосы, расчесываюсь и мажу губы бальзамом. Вот и вся моя подготовка к рабочему дню. Ни макияжа, ни прически. Не люблю привлекать к себе лишнего внимания, и поэтому, давно не трачу время на всю эту ерунду. Наверное, мы с Борей чем-то похожи. Не зря так легко сработались.

Помню, как однажды на планерке, наш босс – проджект-менеджер, объявил о новом заказе, и Борька первый за него ухватился, по комнате прошлась волна вздохов. Почему-то Бориса здесь не очень любили. Необщительный, угрюмый, слишком зацикленный на своей работе. С таким ни посплетничать, ни в бар сходить. И пока все отмалчивались, прикидывая перспективы работы с Борисом, босс назначил ему в помощники меня.

И вот, мы работаем уже больше месяца, и, как бы к нему не относились мои коллеги, лично я его обожаю. С ним я легко могу отпустить контроль и расслабиться, не переживая о том, что на меня вдруг обрушится какая-то слишком болезненная эмоция. Боря – настоящий подарок, отрешенный, безэмоциональный, восхитительно флегматичный. Практически робот. Единственное, что от него может исходить – это краткие вспышки радости от вдруг постигшего инсайта, или легкое, почти невесомое удовлетворение от проделанной работы.

Я рада с ним работать. Он позволяет мне работать так, как мне удобно, считается с моими заскоками и не требует от меня больше, чем я могу. Разработчик из меня так себе, но, если бы было можно, подписала бы с Борисом пожизненный контракт.

Когда я только устроилась на эту работу, мне приходилось каждый день находиться в большом коллективе. Это тяжело. Чем больше людей, тем мне тяжелее держать свои блоки. То и дело проскакивают чьи-то чувства: у кого-то неразделённая любовь, у кого-то беспокойство о больном ребенке, у кого-то зависть, у кого-то раздражение. И так бесконечно, винегрет из разных чувств к концу дня истощал меня и порой доводил до мигрени.

Нет, вообще-то сильные эмоции, такие которые ударной волной могут задеть и меня, люди испытывают нечасто. Но с обнаружением новой инфекции с дурацким названием Калидус, переживания людей возросли в несколько раз, так что мне находиться среди людей стало в разы тяжелее. Страх, непонимание, злость, беспокойство, неверие, уныние. С каждым днем градус этих чувств нарастает все сильнее. Но на вершине конечно же страх. Страх неизвестности, неопределенности. Страх потери здоровья и жизни. С каждым днем паника все сильнее затмевает разумы людей.

Все началось месяц назад, когда в больницы один за одним стали поступать пациенты с жалобами на зрительные галлюцинации, искажения, пробелы, пятна и даже полную потерю зрения. Люди продолжали поступать с каждым днем все больше, и пока ученые вирусологи и микробиологи из кожи вон лезли, чтобы найти возможную причину, люди продолжали жить обычной жизнью. Они продолжали пить воду, которая, как выяснилось только через две недели, была заражена новой, неисследованной, но такой опасной бактерией. В стране была объявлена эпидемия и наложен абсолютный запрет на употребление воды из любых природных источников страны. Но сколько людей за время поисков было заражено, до сих пор никто не может подсчитать. Симптомы продолжают появляться, зараженных все больше, не смотря на меры, предпринятые властями.

Ученые выяснили, что бактерия, попадая в организм поражает затылочную долю мозга, но до сих пор не могут выяснить как быстро эта бактерия начинает свое губительное воздействие с момента попадания в организм человека. Возможно, она бездействует месяцами, но ученые настаивают на том, что поражение мозга начинается в течении двух-трех дней. Однако если это так, почему регулярно появляются все новые и новые заражённые? До сих пор, спустя месяц. Есть подозрение, что люди, неспособные оплатить безумно дорогую по нынешним временам воду, продолжают брать ее из водопровода.

И это совсем не кажется мне удивительным. У людей с низкими доходами, выбор невелик: выстоять километровую очередь в воскресенье, и получить воду от заботливого правительства, из расчета три литра на человека на неделю, или продолжать пить воду из крана. У них нет выхода. Они пытаются выжить.

Да и что такое – три литра на неделю? Это четыреста миллилитров воды в день. И куда же подевались пресловутые нормы в два литра? Канули в лета. Как только с водой начались проблемы, и ученые и врачи быстренько все переосмыслили и пришли к единому мнению, что четырехсот грамм воды в день для выживания и полноценной работы организма вполне достаточно.

И да, кстати говоря, даже если вы выстоите двух-трехчасовую очередь за бесплатной импортной водой, никто не гарантирует вам, что вы ее получите. Вода в цистерне бывает заканчивается еще до того, как половина стоящих в очереди людей наполнит свои бутылки. Хотя, знаете, даже получив свою порцию, никто не гарантирует вам и того, что вы спокойно и безопасно дойдете с ней домой. У вас легко ее могут отобрать те, кому не досталось в прошлый раз. Справедливость уже не та.

– Поменяй вот этот участок. – Выдергивает меня из моих мыслей Борис, тыкая пальцем на участок кода на своем компьютере. Объясняет суть задачи и, дождавшись пока я наконец вразумлю, что от меня требуется, снова углубляется в свой процесс.

Сажусь прямо, запускаю нужную программу и принимаюсь за работу.

Стараюсь как могу, но мне никак не удается сосредоточится. Сглатываю слюну, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло. Ужасно хочется пить. Чувствую, что снова начинает подташнивать, а в висках дико пульсирует. Заставляю себя вникнуть в код, отвлечь себя работой, но это не помогает. Жажда так навязчива, что я не могу от нее отделаться. До обеда, я точно не выдержу. То и дело кошусь в сторону Бориного стола, где стоит уже остывший кофе и пол-литровая бутылка воды. Почти полная. Смотрю на нее, и жажда усиливается. Мне кажется, что у меня пересыхает не только горло, а и желудок.

Когда Борис отходит в туалет, я снова с вожделением смотрю на бутылку воды, стоящую у него на столе. Смотрю и презираю себя за то, что собираюсь сделать. От стыда хочется со всей силы стукнуться головой о стол, но колеблюсь я недолго – едва за Борей закрывается дверь, хватаю бутылку и делаю пару жадных глотков. Ставлю обратно и сажусь на свое место. Тру лицо руками. Боже, до чего я дошла? Я ворую воду. Просто блеск.