Для меня это было потрясением. Направо пойдёшь – совесть потеряешь, налево – диплом врача. Я был человеком непьющим, у меня уже тогда семья была, ответственность перед ними. Но тут выпил так, что на обходе вынужден был прятать опухшее лицо под маской. После обхода ко мне подошла психолог с кафедры и увела к себе в кабинет. Она анализировала случай «быстрого излечения» больного ДЦП, которого я курировал.

Она заставила меня выпить какой-то отвар, до ужаса противный, однако минут через пятнадцать у меня прошла головная боль, проявления алкогольной интоксикации, а изо рта убежали кошки с их отвратным амбре.

– У Вас, Евгений, либо был выставлен неправильный диагноз, либо Вы сотворили чудо.

На мои возражения психолог хитро улыбнулась и заговорила заговорщическим шёпотом:

– У меня есть неопровержимые данные, что Вы использовали нетрадиционные методы лечения. Не беспокойтесь за свой почти белый халат. Я Вас не сдам.

– А Вы, Оленька, как это определили – по тесту Люшера?

Психолог приоткрыла верхний ящик своего стола и ответила всё тем же ёрническим шёпотом:

– Неееет, Евгений, у меня в столе кроме диплома психолога лежит диплом потомственной ведьмы.

– Ага, я был уверен, что вас не всех сожгли на кострах инквизиции.

Неожиданно для себя я с каким-то сладострастным облегчением потянулся всем телом и даже муркнул как проснувшийся кот. Это само по себе было удивительно, позволить такую вольность мне бы не пришло в голову даже дома. Психолог вдруг откинулась на стуле. Она вся напряглась. И мне показалось, что волосы у неё встали дыбом, а из зеленоватых глаз брызнули искры.

– Ты хочешь меня убить?

Я испытал замешательство и мною овладело подозрение, что «наш клинический психолог не совсем психически здорова».

– Да что за ерунда-то?!! Извините, конечно, за вольности…

Девушка мгновенно вернула себе прежний цивильный облик и очень пристально на меня посмотрела.

– О-о, да ты у нас «чародейчик»!!!

Я не уверен, что правильно помню её ёрническую фразу. Сколько впоследствии не вспоминал как ведьмочка меня назвала, воспроизвести не могу: или «колдунчик», или «экстрасенсик». Но почему-то это произвело на меня странное воздействие. Будто фантом некоего воспоминания, что это я слышал много раз, но в неких иных обстоятельствах, или вообще в другой жизни. Да ерунда какая-то!!! Но моё тело сотряслось от внутренней судороги. Я озадачено уставился на психолога и не сразу услышал о чём она мне говорит:

– Ты со своими способностями поосторожней, а то в некоторых кругах тебя могут понять буквально… Так что ты сделал со своим пациентом?

На минуту я превратился в школьника у доски и начал оправдываться:

– Да он на стандартном лечении уже с детства мыкается. Мать его у меня в ординаторской вся уревелась. Ну я и пообещал, что мы что-нибудь придумаем…

– Так что придумал?

– По методикам Джуны попробовал провести несколько сеансов.

Психолог вздёрнула бровки:

– Ого. Ты хотя бы эту мать попросил, чтобы она молчала в случае чего.

Я начал приходить в себя:

– Да конечно! Что ж ты… Вы меня совсем за дурака держите?

Психолог задумчиво побарабанила ноготками по кромке стола.

– Ну-ну… А методику где взял?

– Сашка (мой коллега, вместе со мной проходил интернатуру и клиническую практику, мне было известно, что он неровно дышит к нашему психологу) где-то книгу купил. Носился с ней как с премией от Минздрава.

– А-а, так это Сашенька решил заняться твоим просвещением! С чего бы это?

Она махнула рукой и на её лице появилась ироничная улыбочка:

– Ты хоть знаешь, что такое карма? Или астральный синтез? – она махнула рукой, – Ладно это потом. После работы где мы можем встретиться?

Я предложил встретиться у меня. Жена с дочерью уехали к родителям в Нижнекамск и все «холостяки» с кафедры уже два дня собирались в моей квартире, а ведьмочке об этом наверняка было известно.

– Сашеньке я сама скажу.

У меня дома они появились поздно вечером. Саша поставил на стол диковинную бутылку импортного ликера, а Оленька выложила стопку обычных школьных тетрадей, при виде которых меня охватил нервозный трепет. Психологиня вынула из пачки нижнюю тетрадь.

– Вот прочти здесь. А дальше посмотрим.

Пока мои гости с шумом предавались флирту друг с другом я углубился в чтение. Это были некие выдержки и отдельные цитаты малознакомых и вовсе незнакомых мне авторов. Одна из них меня буквально потрясла:

«Вспоминать себя невозможно: и люди не вспоминают себя, потому что хотят жить только умом. Но запас внимания в уме, подобно электрическому заряду батареи, весьма невелик. Другие части тела тоже не хотят вспоминать.

Может быть, вы помните, как вам говорили, что человек похож на упряжку, состоящую из ездока, возницы, лошади и повозки. Исключим ездока, не будем о нем говорить: его сейчас нет. Давайте поговорим о вознице. Наш ум и есть этот возница.

Ум хочет что-то сделать; он ставит себе задачу: работать по-иному, не так, как раньше, ставит задачу вспоминать себя. Все наши интересы, относящиеся к изменению себя, к созданию перемены в себе, принадлежат вознице; иными словами, это лишь умственные цели.

Что же касается чувства и тела, то эти части ни в малейшей степени не заинтересованы во вспоминании себя. Однако главное состоит в том, чтобы создать перемену не в уме, а именно в этих, не заинтересованных в ней частях. Ум может измениться очень легко. Но достижение осуществляется не посредством ума; осуществленное через ум, оно никуда не годится.

Поэтому нужно учить и учиться не посредством ума, а через чувства и тело. Но у чувств и тела нет языка; они не обладают ни языком, ни пониманием, которыми обладаем мы. Они не понимают ни русского, ни английского; лошадь не понимает языка возницы, а повозка не понимает языка лошади. Если возница скажет по-английски: «Направо!», – ничего не произойдет. Лошадь понимает язык вожжей и свернет направо, только повинуясь вожжам. Другая лошадь повернет без вожжей, если вы почешете ее в определенном месте; этому, например, обучены ослы в Персии. То же самое с повозкой; у неё свое устройство. Если оглобли поворачивают направо, задние колеса повернут налево. Это потому, что повозка понимает только это движение и реагирует на него по-своему. Так что вознице необходимо узнать слабые стороны повозки, её особенности; только тогда он сможет вести её в желаемом направлении. Если же он будет просто сидеть на козлах и командовать на своем языке: «Направо! Налево!», упряжка не сдвинется с места, даже если он прокричит целый год.

Мы представляем собой точную копию такой упряжки. Один ум нельзя назвать человеком, как нельзя сидящего в трактире возницу назвать возницей, выполняющим свои функции. Наш ум похож на кучера, который сидит дома или в трактире и развозит пассажиров только в своих мечтах. Как нереальны его поездки, так же никуда не приведут и попытки работать с одним умом. В этом случае мы станем лишь профессионалами, безумцами».

Как я выяснил позже это была выдержка из лекции Гурджиева. Но тогда я этого не знал. Я сидел и отрешённо смотрел перед собой, а моя гостья испытующе пристально смотрела на меня.

– Дайка сюда.

Ведьмочка забрала у меня тетрадь.

– Вот послушайте… вы оба!!! Сашенька, руки убери, а то уйду и кина не будет…

Ольга сколько-то времени зачитывала информацию. Из неё мне запомнились лишь отдельные отрывки. Что-то про пробуждение. Что про человека как набор шаблонных нейрофизиологических и ментальных программ, которые сменяют друг друга, включают столь же отмеренные шаблоны эмоциональных проявлений. Человек, по сути, спит. Он действует как запрограммированная машина, лишая себя полноценного мироощущения и собственных свершений…

Мне показалось что я заснул или отключился. В общение меня вернул голос Саши:

– Это всё бихевиоризм чистой воды! Женька, ты что на лекциях Костецкого в таком же трансе находился?