Но мой протест его не остановил. Бруно положил руки на мои бёдра, впившись пальцами в бока, и потянул к себе. Выглядело это так, словно он намерен был стянуть с меня штаны и… кто его знает.

Но нет. Нет.

Нет времени на игры в доктора, Клайв приедет с минуты на минуту. А психику детей и друзей надо оберегать от этой части личной жизни.

Запаниковав, я отскочила от него, задницей приземлившись на пол. А Бруно замер в нерешительности, состроив самую грустную мордашку, на которую сподобился. Видимо, не на такую реакцию он рассчитывал.

Тут наше с ним внимание привлёк шум, похожий на шуршание, а после в ближайшее окошко ударил свет фар.

Новая волна ужаса накрыла меня с головой, заставляя вскочить на ноги. Бруно напрягся и нахмурился, не сводя настороженного взгляда с окна. Снаружи всё стихло и воцарилась тьма.

Мой взгляд упал на стеллаж, где лежал старый альбом, который сюда (не знаю зачем) привезла мама. Схватив его, плюхнулась на диван к Бруно, чем вызвала у него непонимание. Открыв альбом наугад, выдохнула, думая, чтобы такое сказать для создания впечатления невинного просмотра фотографий. Бруно, позабыв о шуме за окном, потянулся к альбому. Его внимание привлекло фото некогда счастливой семьи: я – ничем не примечательная девчонка в розовом платьице, папа не седой, а мама… Мама живая. И все улыбаются.

Дверь без стука открылась. На пороге появился Клайв, держа в руках бумажный пакет с продуктами.

Отбросив альбом в сторону, я встала со своего места, оставив Бруно одного на диванчике, и подошла к Клайву, чтобы забрать пакет, а заодно проверить, чего вкусненькое он привёз.

– Салли, – холодным тоном обратился он ко мне, сверля немигающим взглядом подопытного. – Выйдем, – бросив следом, схватил меня за локоть и вытащил за порог, захлопнув за нами дверь.

– Ты чего? – Дёрнула руку на себя, нахмурившись на такое грубое обращение.

– Что ты с ним делала? – в лоб спросил Клайв, выбивая почву из-под ног.

– Эм… я… да… ничего такого, – лепетала, сбитая с толку мыслью «он всё знает!», а следом друга мысль немного успокоила, заявив «откуда?!» – Ты сам сказал выключить телефон, – начала более внятно оправдываться, – он на нём в одну обучающую игру играл. Вот я и взяла альбом, чтобы объяснить хоть какие-то слова. Надо же как-то наладить с ним контакт и общение, – резонно отметила я. – Особенно если ты ждёшь рассказ о том, что же с ним такое сотворили, что в свои… – Пожала плечами, пытаясь оценить возраст Бруно. – …тридцать лет он ведёт себя не разумнее трёхлетки?

Клайв буравил меня грозным взглядом сквозь тонкое стекло очков, обдумывая услышанное.

– Он точно не буйный?

– Нет, – махнула рукой и улыбнулась, уточняя: – Просто мечта, а не мужчина. – За такое высказывание получила тяжёлый и долгий выдох от Клайва, который не находил слов, чтобы описать свои мысли.

Дверь открылась, заливая нас светом. Бруно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Клайва, сведя брови на переносице.

– Больно, – выплюнул он тому в лицо.

Клайв бросил на меня обескураженный взгляд, плотнее прижимая к себе пакет с продуктами, словно тот мог его защитить или помочь в случае, если Бруно полезет в драку. Другими словами, он напрягся и не знал, что делать, будто Бруно – кобра, вставшая в позу и готовая напасть на обидчика. Но смотрелся тот действительно устрашающе, даже я на мгновение испугалась.

– Никому не больно, – вмешалась, сделав шаг к своему защитнику – возможно, контуженый явился не с этой целью, но мне хотелось думать, что это именно так.

Уперевшись ладонями в каменную грудь, затолкала своего забияку в дом и велела сесть на диван, назвав по имени.

– Салли, ты его назвала как свою собаку? – шёпотом поинтересовался Клайв, после того как зашёл в дом и закрыл за собой дверь.

– И что? Собаку-то назвали в честь баскетболиста, – напомнила я, не видя в этом ничего плохого.

С опаской поглядывая на хмурого Бруно, Клайв проследовал к кухонному островку, чтобы сгрузить покупки.

– Так-так… – подбежала я и сунула нос в пакет.

Достала бутылку шампанского, сияя от радости. А то вдруг загремлю за похищение в тюрьму, а там с выпивкой всё очень плохо, если не сказать «совсем нет», поэтому сейчас это было очень даже кстати.

Следом из пакета я изъяла хлеб, сыр, сосиски, мороженое и фрукты.

– Интересный выбор, – подытожила я и принялась раскладывать покупки по местам: что-то положила в холодильник, что-то в кухонный шкафчик.

– Ты не сказала, что покупать, но помнится в этом доме нет проблем с крупами и макаронами, – пояснил Клайв.

– О, да. А еще с консервами на любой вкус, но честно, не знаю, можно ли их есть. Ты, кстати, голоден?

– Нет, перекусил по дороге, заскочив в Макавто.

– У-у-у, а мне картошечки с колой не мог захватить? – закапризничала я.

– Нет. Но я тебе новый телефон привёз. Пароль – дата твоего рождения. Свой номер я записал. А твой телефон заберу пока.

Отдав Клайву свой сотовый, новый не стала включать и проверять, а засунула в карман джинсов, чтобы изучить его позже.

Я быстро помыла и порезала фрукты, а уложив их в глубокое блюдо, поставила на середину обеденного стола, который так и стоял сдвинутый к креслу.

– Клайв, разверни стол широкой стороной к дивану, – попросила я.

– Собираешься есть с ним?

– Да. И есть. И пить.

– Шутишь?

– Нет. А вдруг алкоголь развяжет ему язык? Да и что он сделает, опьянев?

– Ты посмотри на него, – зашептал Клайв, склонившись над кухонным столом, – если он выйдет из себя, я с ним голыми руками не справлюсь.

– Хм… но и не голыми руками ты с ним, думаю, тоже не справишься, – ответила, поймав внимательный взгляд Бруно, вслушивающегося в наш диалог.

– Почему? – нахмурился Клайв.

Я поманила друга пальчиком. Он обошёл кухонный островок и склонил голову так, чтобы его ухо оказалось у моих губ.

– Кажется, он быстро регенерирует, – прошептала я.

Клайв отстранился, чтобы послать мне непонимающий взгляд. Я махнула рукой, чтобы он еще раз склонился.

– Он упал на стекло и поранился, но когда я протёрла место ранения от горчицы, то там ничего не было.

– Да тебе показалось, что он поранился, – отмахнулся Клайв, храбрясь.

– Да? Тогда что скажешь на это? – Я бросилась к ведру с мусором и выудила из него разбитую банку, точнее то, что он неё осталось. На заляпанном горчицей стенке лежали крупные осколки с тёмно-коричневыми следами от запёкшейся крови.

– Горчица заветрилась, а ты уже панику нагоняешь, – пробурчал Клайв, поправив сползшие на переносицу очки.

– Думаешь?

– Да.

– Я мне показалось, что он их вынул прямо из себя.

– Раз так, давай порежем его и проверим: регенерирует он или нет, – предложил Клайв.

– Сдурел? – Покрутила пальцем у виска. – Давай тебя порежем!

– Меня за что?

– За то, что предлагаешь причинить боль такому… – прошептала, кивнув в сторону Бруно. – Он как ребенок, и не смотри, что, вроде как, взрослый. В общем, не провоцируй его. И меня тоже. – И тихонько, в шутку, стукнула его кулаком в плечо.

Приняв мои слова к сведению, Клайв развернулся и вздрогнул.

– Твою мать! – выпалил он с испуга, наткнувшись на Бруно, бесшумно приблизившегося сзади.

Подопытный скорчил злобную гримасу, испепеляя взглядом побелевшего от страха Клайва.

– Чего это он?

– Не знаю, – отозвалась обеспокоенным голосом. Мысли лихорадочно запрыгали в голове, пытаясь найти рациональное объяснение поведению нестандартного мужчины.

Клайв стал медленно отходить от грозно возвышающегося над нами Бруно. Я поспешила вмешаться и призвать подопытного успокоиться.

– Ты чего? Это Клайв, – показала на друга, у которого, кажется, очки запотели из-за накалившейся обстановки. – Клайв мой друг. А я твой друг. Друг твоего друга – твой друг, – объясняла спокойный ровным тоном, заглядывая в карие глаза Бруно.