Гермиона взялась за кончик своей косы, распуская ее. Она провела пальцами по волосам, ворча себе под нос.

— У нас сейчас нет времени на твою паранойю, Малфой. Если ты хочешь думать, что у Элкинс есть что-то против тебя…

— У нее есть.

— Тогда вперед. Но держи это при себе. Нам нужно понять, где Рабастан держит Джилли и Джоффри.

Драко долго смотрел на нее, потом явно взял себя в руки. Он расправил плечи и сделал глубокий вдох, затем медленный выдох.

— Ладно, — проворчал он. — Но если мы переживем это и выяснится, что она все время охотилась за мной, я буду часто напоминать тебе об этом.

— Договорились, — Гермиона опустилась на диван и потерла виски, размышляя. — Мы знаем, что они у него. Он бы не взял их в паб. Слишком очевидно, слишком просто, чтобы заподозрить неладное. Он должен был отвезти их куда-нибудь достаточно близко, чтобы мы могли их найти, но в стороне от дорог, — она сморщила нос и закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. — Крик, который мы слышали. Во время атаки я слышала слова. «Башня».

Драко покачал головой:

— Единственные башни, о которых я знаю, были в Мэноре и очевидно, что их больше нет.

— Башня, — Гермиона щелкнула пальцами. — Сторожевая башня. Она в миле на север от деревни, и вокруг нее ничего нет. Башня, север. Подходит.

Драко поднял бровь:

— В этом есть смысл, но мы не можем быть абсолютно уверенными, что Рабастан мыслит логически.

— Нет, но это наш лучший вариант, — Гермиона вытащила палочку и призвала сумку. Она порылась в ней в поисках телефона. — Я попрошу Гарри встретить нас там с подкреплением.

— Черт возьми, Грейнджер, из-за тебя их убьют.

Гермиона подняла руку, чтобы остановить болтовню Драко. Он зарычал на нее, беззвучно произнося ругательства. Гарри не отвечал на звонки, и Гермиона тихо выругалась. Если он не ответил на звонок, значит, он в таком месте, где не может это сделать. В Министерстве, на Гриммо, возможно, в Норе. Во многих местах мобильный телефон не работал из-за окружающей магии. Она бросила мобильник в сумку и сжала палочку обеими руками.

Драко издал нетерпеливый звук, но Гермиона его проигнорировала. Она взывала к своим лучшим воспоминаниям. День, когда она узнала, что была волшебницей. День, когда у нее впервые получились сложные чары. Первая похвала на работе. Первый поцелуй с Драко.

Ее глаза распахнулись, когда палочка задрожала в ее руке. Ощущения от заклинания никогда не были такими сильными. Пораженная, она посмотрела на Драко, затем сосредоточилась на всех своих хороших воспоминаниях о нем. Каждый поцелуй, каждая ночь вместе. Она добавила к этим воспоминаниям чувство в ее груди, когда он сказал ей, что все еще любит ее. Магия гудела внутри нее, готовая к высвобождению. Когда она встала, крепко сжимая палочку, заклинание соскользнуло с нее так же легко, как дыхание.

— Экспекто Патронум.

Серебристая выдра появилась мгновенно. Каждая ее линия, от когтистых лап до гладкого меха и темных глаз, выглядела реально, словно живая выдра. Гордо улыбаясь, она присела, чтобы дать патронусу инструкции. Выдра заплясала на месте, покачала головой и выпрыгнула в окно, исчезнув в опускающихся облаках.

Она повернулась к Драко.

— Вот, — сказала Гермиона, удовлетворенно кивая. — Гарри встретит нас, и мы позаботимся об этом раз и навсегда, — она посмотрела на небо, отмечая положение солнца и пастельные тона над горизонтом. — Помоги мне собрать вещи, — сказала она. — Нам нужно идти. У нас мало времени.

*

Гермиона настояла на том, чтобы аппарировать к башне. Драко думал о том, чтобы протестовать, но он ожидал скорой смерти в любом случае, поэтому решил насладиться перемещением. Если кто-либо заслуживал держать в своих руках красивую женщину в последние мгновения, то он верил, что это был он. Драко обнял ее своими руками и зарылся лицом в волосы, позволяя ее запаху заполнить его легкие. Она была теплой и мягкой в его руках и подходила ему так, будто была для этого создана.

Они приземлились на дороге возле сторожевой башни. Драко потребовалось еще несколько лишних секунд, чтобы обнять и оставить поцелуй в ее волосах, пока она не заметила. Когда он ее отпустил, то понял, что был недостаточно быстр. Гермиона смотрела на него. Ее взгляд был мягким, с мистическим блеском в глубине радужек.

Она поднялась на носочки и поцеловала как следует, поймав его рот самым быстрым движением языка по губам. Драко вздрогнул и отпустил ее, прежде чем смог решить никогда больше не отпускать.

Она улыбнулась и коснулась его щеки, затем повернулась и указал на башню.

— Туда, — сказала она. — Мы были правы. На башне какое-то движение.

Драко заставил себя сконцентрироваться на задаче. Он взглянул на башню, изучая ее снаружи и рассмеялся:

— Моим предкам действительно следовало бы изучить местность, — сказал он в ответ на вопросительный вид Гермионы. — Это северная башня, все верно. Северная башня Малфой Мэнора, — он указал на высеченную в камнях резьбу на вершине рушащейся башни. Она была изношенной и грязной из-за времени, но он мог разглядеть очертания виноградных лоз, которые окружали герб Малфоев.

Это было все, что осталось от его дома, и на краткий, головокружительный миг он задался вопросом, как отреагирует Министерство, если он потребует переехать сюда. Башня принадлежала ему.

Драко посмотрел на Гермиону, его сердце застучало быстрее из-за внезапной идеи:

— Проведи меня внутрь, — сказал он. — Что бы мы еще ни делали, проведи меня внутрь башни.

Гермиона кивнула. Она двинулась ближе к башне, и воздух перед ней замерцал. Она отскочила назад с шипением, тряся рукой, будто ее ударило током. Она вытащила палочку и выпустила красные искры в башню.

Мерцание над дорогой исчезло. Легкий ветерок начал набирать силу, дуя все быстрее и сильнее, пока не стал давить на них сзади. Порыв ветра подтолкнул их обоих к башне, и слабый крик превратился в плачущий голос, который они слышали над полями в ту ночь, когда впервые охотились за призраком.

Сначала голос принадлежал Чарити, затем Джилли, затем снова Чарити, а потом обеим. Драко мог расслышать лишь несколько разрозненных слов в вое. Спаси, башня, пожалуйста — ничего из этого не складывалось в связное предложение, и безумный смысл слов раздирал его нервы. Он держался рядом с Гермионой, загораживая ее от сильного ветра. Его выводило из равновесия все это, из них двоих Гермионе нужно было оставаться спокойной. Когда Рабастан решит напасть, только у Гермионы будет палочка.

Ветер менялся, усиливаясь и стихая, в него проскальзывали другие голоса. В нем звучали четкие гласные его матери, гнусавый визг Пэнси, безумная дикость Беллатрисы. В нем танцевали голоса каждой женщины, которую он знал, каждой женщины, которая оставила свой след в его жизни. Он знал, что это лишь его воображение, его разум пытался найти смысл в звуках.

Но даже понимание этого не смогло остановить дрожь, которая пробежала по нему, когда вой принял голос Гермионы. Словно она звала его по имени и поднимала голос, стонала точно так же, как она делала, когда он занимался с ней любовью. Он не осмелился спросить Гермиону, слышит ли она тоже самое или другие голоса. Может быть, мужчины, которых она знала, может быть, его голос, полный отчаяния и задыхающийся у ее уха. Они приблизились к башне. Стала видна темная арка, в которой когда-то было окно.

Драко вспомнил рисунок, который он видел в одной из книг в библиотеке поместья. В окне были витражи, выполненные в основном в зеленых, синих и красных тонах. Женщина в длинном алом платье сидела на камне у реки. Мужчина в доспехах стоял перед ней, отвернувшись в сторону. У него были белые волосы и острый нос, как и у каждого Малфоя в истории. У нее были темные волосы, растрепанные и распущенные, а лицо было закрыто руками. Драко так и не узнал, что или кого представляло собой окно. Даже портреты в поместье отказывались говорить об окне и паре, которую оно изображало. Теперь от него не осталось ничего, кроме завитка рукава женщины сбоку от арки.