Мисс Гибсон подошла к столу с тарелкой шоколадных и малиновый макарун [2]:

— Не против, если я к тебе присоединюсь? Иначе я съем все сама, — сказала она, взмахнув рукой над тарелкой с выпечкой.

Гермиона кивнула на освободившееся место Драко:

— Вы приготовили их здесь, мисс Гибсон?

— Зови меня Гвен. Мисс Гибсон для веб-сайта, брошюр и туристов в коротком отпуске, — она села, поставив тарелку на середину стола, и тихо простонала. — О, как хорошо. Никогда не позволяй никому говорить, что легче выполнять работу, которую ты любишь. Для тела это так же тяжело. Разница в том, улыбаешься ли ты, когда хромаешь домой. Даже не могу сказать, через сколько какао-масла я прошла. Но старые локти — вот что худшее.

— Я думала, что вы и ваш партнер живете наверху.

— Так и есть. Нам не нужно далеко хромать, вот и все, — Гвен взяла один макарун и укусила его, закрывая глаза от удовольствия. Она радостно хмыкнула. — Очень вкусно. Отвечая на твой вопрос, нет. Мы не печем их здесь. Я совершенно не умею печь что-то сложное, а Эдди всегда пытается добавить в выпечку странные ингредиенты. Кусочки мюсли или базилик, вроде того. Я знала, что отпускать ее на конференцию о здоровом образе жизни несколько лет назад было ужасной идеей. Мы получаем самые странные журналы теперь, — усмехнувшись, она пожала плечами. — Но что поделаешь с женщиной, с которой живешь уже тридцать лет? Мне потребовалось много времени, чтобы научить ее не оставлять вещи на полу. Поэтому, чтобы сделать ее счастливой, я съедаю несколько листочков и веточек время от времени. Небольшая цена за гармонию в семье.

— Кажется, что вы счастливы вместе. Тридцать лет? Не могу себе представить. Мои родители были вместе двадцать, — упоминание ее родителей заставило горло напрячься, даже спустя столько лет. Она взяла макарун и разделила его пополам, сначала съедая начинку.

Когда она подняла глаза, Гвен посмотрела на нее грустным взглядом:

— Они разошлись? Судя по твоему лицу, с ними что-то случилось.

Гермиона облизнула кончик своего пальца и стряхнула пару крошек на тарелку:

— Они переехали в Австралию, — тихо произнесла она. — Пятнадцать лет назад. Вскоре после этого они развелись.

Она проверяла их несколько раз после окончания войны. То, как это обернулось для них, все еще заставляло ее задаваться вопросом, правильный ли она сделала выбор, изменив их воспоминания. Решение сохранило им жизнь, но не сделало счастливыми. Из того, что ей удалось узнать, они чувствовали, что в их жизни чего-то не хватает, чего-то, чего они не понимают. Гермиона сожалела о том, что сделала, но старалась не думать об этом слишком много. Размышления о прошлом ничего не изменят. Даже маховик времени не смог бы изменить.

Она поняла, что молчала слишком долго и натянуто улыбнулась Гвен:

— Забавно. Прошло пятнадцать лет, а я все еще думаю, что это моя вина.

— Каждый ребенок думает так о своих родителях. Моим маме и папе уже было за восемьдесят, когда они ушли, но иногда по ночам я задумываюсь, могла ли сделать что-то еще для них, — Гвен откинулась на спинку стула и покрутила бусины своего длинного ожерелья. Через мгновение она покачала головой и откашлялась. — Но довольно мрачных разговоров, я думаю. Есть темы получше. Расскажи мне про твоего молодого человека. Половина женщин деревни уже влюблены в него. Просто чародей.

Гермиона фыркнула в свой чай:

— Драко? Ох. О, нет. Он не… Он не мой мужчина. Мы не вместе. Мы только работаем вместе.

Брови Гвен взлетели почти до линии волос:

— В это трудно поверить. Судя по тому, как вы двое ведете себя друг с другом? Эдди и я немного поспорили насчет этого. Я сказала, что вы любовники. Она сказала, что вы заклятые враги. Не говори мне, что я не права. Не хочу заводить кота.

Гермиона вытерла рот и уставилась в свою чашку:

— Зависит от того, кого вы спросите и когда. Когда мы были детьми, то, определенно, врагами. Несколько лет назад — напарниками. Несколько лет спустя стали друзьями. Еще пару лет спустя, да. Любовниками. Последние несколько месяцев… Я не уверена. Где-то между напарниками и друзьями.

— Хорошо, что вы не проделали полный путь обратно к врагам, — сказала Гвен. — Звучит так, будто вам пришлось поработать над этим некоторое время.

— Заняло не так много времени, как я ожидала, — Гермиона держала свою чашку обеими руками, наблюдая, как пузырь плывет по поверхности, чтобы лопнуть у края. — Драко был… Ну. Он был абсолютной маленькой задницей, когда мы были детьми. Высокомерный, злой, избалованный, предвзятый. Возьмите классического богатенького ребенка и сделайте пару заметок.

— Он действительно показался мне из элиты. Я плохо разбираюсь в дизайнерах, но даже я могу сказать, что все, что он носит, сделано на заказ. Не говоря уже о машине, на которой хотел бы жениться Фриз.

Гермиона хмыкнула и кивнула:

— Когда придумали фразу «деньги не имеют значения», то имели в виду семью Драко. И когда он был ребенком, то хотел, чтобы об этом знали все. Он был совершенно убежден, что намного лучше меня. Никогда не упускал шанса сказать об этом мне в лицо. Затем когда мы подросли… — Гермиона осторожно подбирала слова.

Она не могла говорить о Волдеморте, Пожирателях Смерти или войне. Она не совсем понимала, зачем вообще объясняет все это, кроме того, что было приятно поговорить с кем-то, кто не был вовлечен, даже косвенно.

— Дела у него пошли плохо, когда мы были подростками. Его отец в прошлом имел дело с некоторыми неприятными людьми, и та же ситуация повторилась снова. На этот раз его отца поймали. Он попал в тюрьму. Драко пришлось, так сказать, взять в руки меч. Это чуть не убило его. Чудо, что он выжил, и после этого стал другим. Я бы не сказала, что он стал скромным, — добавила она с коротким смешком. — Но изменился. Точно. Как будто большинство плохих черт выжгли из него. Он оказался порядочным человеком. И да, очень обаятельным, когда захочет.

— И в хорошей форме, — сказала Гвен. — Я заметила, когда смотрела на его задницу. Не собиралась говорить тебе, но если бы я была на двадцать лет моложе и меня привлекали мужчины? — она присвистнула.

Гермиона хихикнула:

— Никогда не думала, что он мой типаж. Слишком изысканно для меня, в каком-то смысле. Мне нравились свидания с меньшим лоском.

— Немного грубоватые? — Гвен поиграла своими бровями, глаза сверкали, когда она снова наполнила их чашки. — Могла бы рассказать о своих студенческих годах и одной девушке из Манчестера. Занималась йогой. Очень гибкая.

Гермиона размешала молоко и сахар в своем чае, покачав головой:

— Не совсем, но вроде того. Я находила его привлекательным, но никогда не воспринимала это всерьез. После того, как мы проработали вместе несколько лет, после того, как мы провели какое-то время, заново узнавая друг друга, мы… — она прикусила губу и пожала плечами, бледный румянец окрасил ее щеки. — Ужасно говорить, но было как в одном из дешевых романов. Мы были на задании в полях однажды ночью, и я замерзала. Он дал мне свое пальто, мы стояли близко друг к другу, и так это случилось. Я не уверена, но, возможно, на заднем плане была какая-то оркестровая музыка.

Гвен рассмеялась, почти хихикая:

— А потом поцелуй и драматичный переход в черный фон? Обожаю эти фильмы. Ты знаешь, что тебя ждет хэппи энд, несмотря на то, какие трудности предстоит преодолеть. Что произошло между вами? Почему не получилась сказка и волшебный замок?

Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но слова не приходили. Она опустила взгляд.

— Я не знаю, — пробормотала она. У них были причины. Слишком много, чтобы объяснить их кому-то, кто не имел представления о магии. Больше, чем она могла объяснить себе. — Это не его вина. Сразу навалилось несколько вещей. Но я никогда не была несчастна с ним, — даже когда она произнесла это, она поняла, насколько правдивы слова. Проблемы, которые привели их к разрыву, не были связаны только с ними. Проблемы окружали их снаружи.