Он вышел. Через минуту дверь коттеджа захлопнулась. Гермиона уставилась на то место, где он только что стоял, затем медленно повернулась к окну и к далекому, невидимому Мэнору:

— Не разрешено? — прошептала она сама себе. — О, Драко. Нет.

*

Гарри, как правило, тратил на обеды долгие часы. Одно из немногих преимуществ должности главного аврора, которым он пользовался. Даже в субботу, если он был в офисе, а обычно он там был, Гарри уходил, чтобы прогуляться. Он направлялся куда-нибудь в Лондон, спокойно ел в одиночестве и гулял час или два, прежде чем вернуться в офис.

Несколько раз, в самом начале, Гермиона ходила с ним, но он всегда чувствовал себя неловко, когда она была рядом. Наконец он сказал ей, заикаясь и избегая ее взгляда, что хочет побыть один в течение этих двух часов. Для него это было временем, когда он становился просто еще одним человеком на улице, просто еще одним человеком, бродящим по городу. Он не был Гарри Поттером, Избранным. Он был тем, кем всегда хотел быть. Только Гарри. После разговора она оставила его в покое.

Сейчас она мысленно извинилась перед ним, вытаскивая свой мобильный телефон со дна сумки. Она кружила по саду, ожидая его ответа.

— Гермиона? — его голос потрескивал. — Подожди, я слишком близко к Мунго. Помехи, сама знаешь, как бывает. Дай мне пять минут, и я перезвоню.

— Нет! — она сжала мобильник, прижимая его к щеке, пока не почувствовала каждую маленькую кнопку своей кожей. — Нет, я останусь. Мне нужно поговорить с тобой.

— Не говори, что ты уже убила Малфоя. Тебе так долго удавалось встречаться с этим мужчиной, поэтому я думал, что пройдет еще хотя бы неделя, прежде чем ты достигнешь точки кипения.

— Гарри, — Гермиона плюхнулась на скамейку и засунула ноги под самую большую подушку. — Почему Драко не может вернуться в Малфой Мэнор?

Несколько мгновений Гермиона могла слышать только дыхание Гарри и медленное исчезновение помех, пока он уходил из зоны действия усиленной магии:

— Эй, — сказал он, — я когда-нибудь говорил тебе, какой рингтон установил на твой звонок?

— Гарри.

— Сначала это был «Полет шмеля», потому что ты обычно летаешь по всему Министерству.

— Гарри.

— Затем сменил его на «Полет валькирии». Показался более подходящим.

— Гарри.

— Ты не блондинка, конечно, но я подумал, что каждая валькирия была бы в восторге от тебя.

— Гарри Джеймс Поттер.

Телефонная линия затихла. Гермиона отняла телефон от уха и посмотрела на экран. Соединение не пропало. Она подняла телефон обратно.

— Гарри, ответь мне. Почему Драко не может вернуться в Мэнор? Мы практически у соседней двери от него. Ты знал об этом? Он хотел бы поехать. Ты можешь увидеть в нем это. Он так хочет поехать, но сказал, что ему нельзя. Объясни!

Гарри вздохнул:

— Ему нельзя, — его голос звучал отчетливо, хоть и тихо. — Ему не разрешено вернуться. Военный суд… Часть его наказания, назначенного Визенгамотом, включала конфискацию Малфой Мэнора и окружающих земель. Он бы отобран Министерством, потому что использовался как штаб-квартира Волдеморта. Никому из них — Люциус, Нарцисса и Драко — не разрешено возвращаться.

— Это не было добровольно. У них не было выбора. Он бы убил их и забрал дом в случае, если бы они отказались.

— Я знаю. Я указывал на это во время судебных разбирательств. Но все это не сыграло никакой роли. Дом конфисковали, и им запретили возвращаться. Тысяча лет, можешь поверить? Не могу даже представить. Семья Малфоев владела этой землей почти тысячу лет, и они никогда не смогут увидеть ее снова. Если бы не было так нелепо жалеть Пожирателей Смерти, я бы пожалел их. Ну, Драко, по крайней мере. Не нужно жалеть его родителей, так как они мертвы.

— Что? — Гермиона выпрямилась, уставившись в пустоту. Она знала, что Люциус мертв, умер десять лет назад, но Нарцисса? — Его мать? К-к-когда она умерла? Что случилось?

Гарри шумно выдохнул. Она представила, как он ерошит челку, прижимается рукой к шраму в виде молнии на лбу:

— Я не знаю, что случилось, — сказал Гарри после короткой паузы. — Это произошло в прошлом году. Осенью? Драко предоставили недельный отпуск, чтобы сделать все необходимые приготовления. Он потратил всего два дня. Я даже не знаю, были ли похороны.

Гермиона прикусила костяшку пальцев. Осень прошлого года. Ей особенно вспоминалась одна неделя, в начале августа.

Драко был замкнут и угрюм, исчез на пару дней, не сказав ей, куда он идет и что делает. Когда он вернулся, с темными кругами под глазами, то отказался отвечать на ее вопросы. Вопреки самой себе, она задавалась вопросом, не вернулся ли он к старым привычкам, к Темной магии и ужасным секретам. Когда она, наконец, попыталась спросить его….

Это было тем вопросом, который означал конец их отношений. Означал, что все пошло не так между ними. Она помнила все. Каждый крик, каждую фразу. Теперь это имело смысл. Смерть его матери. Когда она ушла, он остался один в мире. У него не осталось ничего, что связывало бы его с тем, что он знал.

— Ему нужно вернуться обратно, — прошептала она. — Гарри, ему нужно вернуться обратно. Ему требуется это.

— Я ничего не могу сделать, Гермиона. Решение не имело никакого отношения к Отделу правопорядка, кроме обеспечения соблюдения ограничений.

— Должно быть что-то. Услуга, которую ты можешь попросить, или долг, который кто-то тебе не отдал. Ты никогда ни о чем не просишь, Гарри, и ты знаешь, что Министерство и Визенгамот сделают для тебя все, что угодно. Если бы ты попросил Шотландию на блюдечке, они бы сразу же начали готовить слишком большой кусок, чтобы донести его.

— И ты точно знаешь, почему я бы не стал.

Гермиона услышала шорох, затем звук стал приглушенным. Она решила, что Гарри прижал мобильный телефон к плечу, вероятно, чтобы почистить очки. Она подождала, пока звук с его конца не стихнет.

— Есть кое-что еще, — произнесла она. — Драко узнал призрака. Он говорит, что это Чарити Бербидж. Он говорит… — она судорожно выдохнула и заставила себя не зацикливаться на боли в голосе Драко или напряжении в его теле, когда он рассказал ей о тех событиях. — Он говорит, что она была убита в Мэноре. Что Нагайна съела ее.

Гарри хмыкнул:

— Объясняет, почему никто не смог ее найти. Возможно, что это ее призрак. Но все еще недостаточная причина ехать в Мэнор, Гермиона. Извини, но это так. Тебя тренировали справляться с духами. Успокоишь ли ты ее или заставишь двигаться дальше, зависит от тебя и Малфоя, но это недостаточная причина, чтобы позволить ему отправиться в Мэнор.

Гермиона играла с бахромой на шве одной из многочисленных подушек, снова и снова пропуская ее сквозь пальцы.

— Гарри, я… — она закрыла глаза и позволила голове откинуться назад. Над ней шелестели листья на легком ветру. Птицы перекликались друг с другом, пчелы жужжали вокруг клумб. Она сосредоточилась на мягких, успокаивающих звуках природы вокруг нее, чтобы не дрожать. Она глубоко вздохнула и выдавила из себя слова. — Мне нужно поехать. Мне нужно вернуться туда тоже. Мне нужно посмотреть на него, Гарри. Чтобы вспомнить, что случилось со мной там и показать, что это меня не сломило. Знаю, что звучит нелепо, но мне нужно встать там и сказать дому и всем тем плохим воспоминаниям, чтобы они отвалили нахер. Потому что Малфой Мэнор может стоять там столетиями, но он не сильнее меня.

Гарри долго и медленно выдохнул:

— Звучит нелепо, но также имеет некоторый смысл. Все еще —

— Пожалуйста, — Гермиона провела зубами по губе и поднесла телефон ближе ко рту. — Пожалуйста, Гарри. Я знаю, что все время говорю тебе что-то делать, и я предлагаю что-то, а потом превращаю в приказы и тому подобное, но на этот раз…. На этот раз я ничего не говорю. Я прошу. Как твой лучший друг. Как человек, которому нужно это сделать. Не делай этого ни для Драко, ни для призрака. Пожалуйста. Сделай это для меня. Пожалуйста, помоги мне.

Гарри молчал. Гермиона свернулась калачиком и положила голову на приподнятые колени. Она прикрыла рот, чтобы не издать ни звука, ожидая, что он ответит. Она больше его не попросит. Она не станет винить его в этом. Она не могла.