— Не о чем говорить? Ничего нет? Ничего? — Гермиона уперлась кулаками в бедра. — Драко Малфой, что происходит? Мы оба были на том мосту вчера ночью. Мы оба слышали тот голос. Это не игра моего воображения, и я, черт возьми, знаю, что и не твоего. Ты первым услышал и чертовски напугался. Что значит, ничего?

Драко сделал глоток чая, пристально глядя на нее. На его лицо отразился лишь легкий интерес к ее словам:

— Если тебе не нравится пумперникель, попробуй ржаной.

Гермиона фыркнула. Драко молча прошел мимо нее, прихватив обе кружки с чаем. Гермионе потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями и последовать за ним, через коттедж и на улицу.

Джоффри открыл капот машины и указал на что-то в двигателе. Драко протянул ему одну из кружек.

— Малфой! — закричала Гермиона около двери.

Он проигнорировал. Он повернулся спиной, чтобы слушать Джоффри и полностью ее игнорировать. Гермиона втянула воздух, ее кожа воспламенилась, когда раздражение возросло. На мгновение она вернулась в Хогвартс, в тот день, когда Драко зашел слишком далеко, вывел ее из себя без всякой надежды на рациональность. Тогда она дала ему пощечину. Ее так и подмывало сделать это снова.

Она бросилась к нему и схватила за руку, заставляя повернуться к ней. Она вцепилась в его джемпер, темная шерсть в ее кулаке была мягкой, словно облако:

— Это не было ничем прошлой ночью. Мы оба знаем, что случилось, и мы собираемся поговорить. Я не позволю тебе притвориться, будто ничего не было.

Джоффри посмотрел на них поверх кружки:

— Проблемы с цыпочкой? — сказал он, понимающе кивнув Драко. Гермиона взглянула на него. Он хихикнул и снова повернулся к двигателю.

Драко смотрел на руку Гермионы, пока она не отпустила его джемпер. Он медленно встретился с ней взглядом, и на этот раз в его глазах был острый лед:

— Ничего не случилось, — сказал он, голос плоский и холодный. — И не о чем говорить.

Гермиона сделала шаг назад. Она стиснула руки по бокам. Что бы ни происходило с Драко, она не собиралась отступать. Если он думал, что она позволит этому продолжаться, он скоро поймет, насколько ошибался. Она посмотрела на него снизу вверх:

— Есть. Поговорим. Малфой, у тебя не будет ни секунды покоя, пока мы об этом не поговорим. Я клянусь, что Азкабан покажется тебе раем в сравнении с этим.

Драко зашипел. Его рука дернулась, как будто он хотел схватить палочку, но остановил себя, прежде чем смог завершить движение. Упоминание о тюрьме было ударом ниже пояса, она знала, но это сработало.

— Нет, — повторил Малфой, но Гермиона слышала что-то за этим отказом. Что-то крохотное, практически не уловимое для любого, кто не знал Драко достаточно хорошо. Маленькая трещина в его обороне.

Гермиона смотрела на него в ожидании. Они стояли, как статуи. Ни звука, ни движения, помимо звона и дребезжания Джоффри в машине.

Драко медленно вдохнул. Его плечи опустились на дюйм. Он отвернулся от нее, мускул на его щеке дернулся. Гермиона знала, что подергивание соответствовало ритму его сердца, и она знала, что победила. Когда он вошел в коттедж, она последовала за ним, и он придержал для нее дверь, сдаваясь.

*

Он провел несколько минут в одиночестве, пока Гермиона готовила себе чай. Она присоединилась к нему в саду, на скамейке под деревом.

Драко сидел, свернувшись, положив локти на колени и держа кружку обеими руками. Он уставился в чай, наблюдая, как пар поднимается мягкими завитками. Когда она подошла, все, что он увидел, были ее ноги, босые, с ногтями, выкрашенными в бледно-розовый оттенок, левый мизинец искривился от того, что она сломала его в детстве.

Она села рядом с ним и болтала ногами, задевая пятками траву. Он слышал, как она пьет чай, и ждал, когда она закончит. Его плечи напряглись в ожидании новых криков, новых приказов.

— Пумперникель мне понравился, — вместо этого произнесла она, и Драко расслабился. Он шумно выдохнул и выпрямился, смотря на сад. Все было бы намного проще, если бы она позволила ему сделать по-своему, в свое время.

Он допил чай, и поставил кружку на землю, прежде чем заговорил:

— Я слышал ее, — тихо сказал он. — Я действительно слышал ее. Хотел бы не слышать. Если бы я когда-нибудь молился, то молился бы не слышать ее снова, — он тяжело сглотнул. — Я слышу ее уже пятнадцать лет.

Гермиона все еще стояла рядом с ним, но не произнесла ни слова. Драко не сводил глаз с вьющихся роз, украшавших стену коттеджа.

— Незадолго до конца войны Темный Лорд использовал мое семейное поместье как свою штаб-квартиру. Перед совершеннолетием Поттера мы планировали атаку. Той ночью Темный Лорд забрал палочку моего отца, унизил мою семью и убил женщину прямо передо мной.

Его голос начал дрожать, и он сделал глубокий вдох. Не помогло. Он мог слышать тот тонкий

холодный смех, чувствовать зловоние дюжины Пожирателей Смерти, прижавшихся друг к другу и ожидающих, переполненных кровью и страхом, что внимание их хозяина обратится к ним. Он помнил, как старался не смотреть в угол, где скользила и извивалась Нагайна, ее длинный язык ощущал в воздухе боль.

Драко закрыл глаза:

— Мы все собрались, всё ближайшее окружение. Каждый Пожиратель Смерти, который носил Метку. Мой отец, моя тетя. Профессор Снейп. И появился почетный гость. Чарити Бербидж.

Гермиона втянула воздух, но проглотила назад свои слова. Драко мог почувствовать, как тяжело ей оставаться тихой, и он оценил ее старания больше, чем смог бы себе когда-либо объяснить. Теперь, когда он начал рассказывать, он уже не мог остановиться, и не смог бы поднять тему снова.

— Чарити Бербидж, — продолжил он через мгновение. — Профессор маггловедения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Никогда не посещал ее уроки, конечно, но знал ее. Знал, чему она учила и кем была. Я видел ее в замке. И той ночью я видел ее в своем доме. Она была подвешена над столом, схвачена и поймана в ловушку для забавы Темного Лорда. Она парила там, плакала, и когда она посмотрела на профессора Снейпа…

У него перехватило горло. Он кашлянул, чтобы прочистить его, надеясь, что звук не был так близок к рыданию в ушах Гермионы, как был для него.

— Она сказала «Северус, пожалуйста» [2]. Темный Лорд убил ее и скормил своей гребаной змее. Она крошила ее кости своими клыками, и я слышал ее. Северус, пожалуйста. Снова и снова. Я слышал ее мольбы пятнадцать лет после этого, и прошлой ночью услышал снова, — он уронил голову, уставившись на траву между ногами. — Но в этот раз ты тоже услышала ее. Здесь есть призрак, Гермиона, и этот призрак — женщина, смерть которой я видел.

Гермиона положила руку ему на плечо. Ее пальцы слишком близко, даже через джемпер, прижались к остаткам Темной Метки, выжженной на его плоти, и он отдернул руку, чтобы избавиться от прикосновения. Она больше не тянулась к нему.

— Драко, — прошептала она. — Я понимаю, почему тебе вспомнилось все это, судя по тому, что мы слышали прошлой ночью. Но это не она. Это не могла быть она. Я знаю, тебя тревожит, но —

— Это была она. Чарити Бербидж. Это были ее последние слова, Грейнджер, и она говорит их с тех пор, как умерла.

— Почему ты так в этом уверен?

Драко медленно повернул к ней голову и взглянул на нее. В ее глазах плескалось немного неверия, но в основном там не было ничего, кроме беспокойства.

— Ты честно не знаешь, где мы находимся?

Она нахмурилась:

— Котсуолд. — сказала она с мягкой мелодичностью в голосе, которая показывала, что она подозревает неправильность ответа, или, по крайней мере, недостаточную правильность. — Северный Уилтшир.

Драко покачал головой:

— Ты правда не знаешь. Поэтому я получил это задание. Поэтому Элкинс думала, что будет забавно дать его именно мне. Большинство авроров тоже считало это отличной шуткой, — он беззвучно засмеялся, без толики юмора. — Мы в Уилтшире. Я здесь вырос.

Гермиона застыла. Она смотрела на него, ее лицо побледнело. Драко указал жестом через сад, к пологому холму и ручью.