Мода Должно быть, у девчонок нынче мода кидаться на блестящее стекло, предпочитая ценности породы, пустышек милый облик, барахло… Конечно, есть наивные чудачки, хранящие и верность, и тепло. С такими – крайне редко, не иначе - кому-то повстречаться повезло. И от того их видеть постоянно парням хорошим, знать, не суждено, что лезут на показ, как будто рьяно, другие, кто с пороком заодно. Повсюду – с эпидемией сравнимо - всё популярней пошлость и разврат. И, кажется, пройти б скорее мимо, когда словами грязными сорят. А самое обидное, что это даёт и популярность, и «успех» у девочек, что рождены для света, не для банальных игр и потех! Но было бы не так совсем печально, когда б среди парней ценились честность, надёжность, доброта и пунктуальность, а не «брутальность», бородатость, дерзость. Должно быть, у девчонок нынче мода кидаться на блестящее стекло. Да и ребят, к несчастью, год за годом всё дальше от достоинств унесло… Но хорошо, что есть ещё такие, что ценят хрупкость девичьих сердец. Стремящихся не к модной индустрии, а к чистоте кристаллов и Небес… Новая волна Во тьме невидимо густеет чудесный лес спокойных снов. Ночь, наступая, августеет подлунным сумерком миров. И не пугает, и волнует. Загадка лирикой полна. Не перемены ветер дует - то Жизни новая волна… Всего, что искренне желаем, того, чем Истина полна, мы каждый август ожидаем и силы черпаем со дна… Peace Мир был без нас старательней и чище. За мысом восходил бессмертный диск и заходил, как алое кострище, на волнах оставляя обелиск. Всё было в нём гармонией объято от маленьких жучков до облаков. Природа говорила будто внятно, что мир для человечества готов. В век двадцать первый и двадцатый год я заявляю, что намного лучше, когда за мысом каждый день восход, чем люди, загрязняющие сушу. Silence Уже вечерние закончились дела, до срока отошли дневные планы. Вот ночь из чресел словно родила светило в поднебесные туманы. Дни к осени короче, и к тому нас приготовят ветреные споры бесцельные, что раньше никому не довелось-таки продвинуть горы великого начала всех времён, всех паводковых вод и их зимовок. Жаль, человек настолько не смышлён, насколько перед Богом он ребёнок… Бессонница
Магнелис лунный – редкий препарат, прописанный раз в день к употреблению. Зрачок, устав от будничных затрат, следит за луннодисковым смещением. Ночей сустав скрипит в коленях будней негнущимися ветками берёз, проснувшейся алеей тополиной, в которой в каждом дереве хондроз. Перечит ветер, скоростью гоним, смущённым, редким, уличным прохожим. Что так роднит неспящих ночью с ним? И в чём причина их бессонниц схожих? Рифы Без адресата и конверта в посланиях, за знаком знак, мир прошлый шлёт в стихах приветы, а мне вот не послать. Никак. Мне быть нечитанным, небритым сердитым лезвием ножа, который вдоль катрена ритмом… Взлёт мысли есть полёт стрижа… Всё это просто плечи рифмы, всё это вымысел, увы. Но вот когда наткнусь на рифы, стихи останутся, а вы пройдёте мимо или рядом, небрежно в сторону дыша. Ну что ж… не много то и надо — блокнот и часть карандаша. Не жги мосты Не жги мосты, окрепшие с годами. Жги факелы. Свети вперёд себя. Всё истинно, что только есть мы сами, а далее – есть тьма внутри. Местами всё это только линии тебя… Не жги мосты. Покуда время сшито невидимо из лоскутов причин. Решительно, беспрекословно, словно бритва, кромсающая всё, что позабыто! Но только ты всему не господин. Не жги мосты. Труднее возвращаться. В статичности и мебели, и стен, в недвижимости движимым остаться. Хоть в мире стало многое ломаться, не верь тому, кто говорит «всё тлен». Не жги мосты. По ним идут другие, зовущие немного подождать. Все дни при жизни этой дорогие. Живи надеждой, что плохое сгинет. Сложней всего одно – не осуждать. После тридцати Не спится мне. Две четверти от часа и убаюкать приступила полночь. Деревья, арендуя за окном пространство, зовут кого-то издали на помощь. Рыхлеет снег. По-мартовски февраль прощается, со свистом из пращи. Летит Гольфстрим на новый календарь (листать с тревогой). Времени не жаль потратить на достойное…Трещит возле камина. Память вместо дров. Невольно ты, задумавшись над этим, всё понимаешь – снова не готов прощаться с прошлым – выходцем из снов. Воспоминания – они как будто дети, всё норовят стать взрослыми, расти, самостоятельности с ростом обучаясь. Бывает так, что после тридцати одно из главных слов, увы, "прости", которое всё шепчешь, возвращаясь… |
