— Ну-ка, слезай, — он подставил Иану руки, и тот спрыгнул на землю, — Стой здесь, я сейчас.

Ведьмак бросил последние слова, едва взглянув на мальчика. Он широким шагом пошел навстречу всаднику, а через пару секунд — побежал. Незнакомец приближался, и растерянный Иан смог наконец разглядеть, что в седле сидела девушка. Стройная, прямая, как лезвие кинжала, с пепельными волосами, небрежно разбросанными по белому меховому вороту короткой куртки. На раскрасневшемся лице мальчик заметил большой неровный шрам, перечерчивающий щеку, но, в отличие от отца, глаз у незнакомки было два, и такого глубокого изумрудного цвета Иан не видел прежде ни разу в жизни.

Она бросила поводья и выпрыгнула из седла на ходу, едва осадив свою крупную серую лошадь. Приземлилась четко, играючи, и помчалась навстречу Геральту. Еще мгновение — и она ринулась в его объятия с таким напором, что едва не сшибла ведьмака с ног. Тот подхватил ее за талию, оторвал от земли и покрутил под звуки ее заливистого звонкого смеха. Когда ноги девушки снова коснулись земли, Геральт не разомкнул объятий, и они стояли так еще несколько долгих секунд.

Иан вопросительно покосился на Плотву, словно она могла внести ясность в сложившуюся ситуацию. Но Плотва меланхолично взирала на хозяина.

Наконец незнакомка оторвалась от Геральта, и на лице ведьмака Иан заметил неподдельную радость, граничащую с неверием в реальность происходящего. Девушка тряхнула головой, откидывая совершенно рассыпавшиеся из небрежного пучка волосы за спину. Огляделась и вдруг заметила Иана. Мальчику на секунду захотелось укрыться от этого взгляда, спрятаться за ноги Плотвы или даже зарыться в снег. Не потому что незнакомка вызывала в нем страх, но потому что он вдруг ощутил себя слишком простым, слишком маленьким и неуместным для ее прекрасных искрящихся любопытством глаз. Но маленький эльф не двинулся с места, а девушка широкими, совершенно не девичьими, похожими на походку ведьмака, шагами, приблизилась к нему.

— Значит, это о тебе писала Йеннифер, — заявила незнакомка, не переставая улыбаться, — ты — Иан.

Мальчик ждал, что она, как и все прочие, добавит что-нибудь вроде «сын того самого Иорвета» или «парнишка Вернона Роше», но девушка произнесла его имя так, словно только оно для нее и имело значение. Это было неожиданно, обескураживающе приятно. И у маленького эльфа не нашлось нужных слов на ответ.

— Я — Цири, — представилась девушка, стащила с руки кожаную перчатку и протянула ладонь Иану. Тот замешкался, пытаясь избавиться от своей рукавицы, и незнакомка, рассмеявшись, помогла ему ее стянуть. И только после этого состоялось торжественное рукопожатие.

— Очень приятно, — смог изобразить Иан, глядя на девушку во все глаза. Он никогда не видел таких красивых людей. Нет, конечно, Анаис была красивой, и при Вызимском дворе встречались настоящие красавицы. Красивой была Ава, дочь Огненного Яссэ, и Виенна, и, несомненно, госпожа Йеннифер. Но в этой девушке было что-то необъяснимо особенное, поразительное и незнакомое. И Иан никогда раньше не испытывал ничего подобного, глядя на кого бы то ни было. Цири хотелось рассказать все на свете — и о том, как он проснулся утром и обнаружил за окнами снег. И о своем страхе перед Плотвой. И о том, как едва не утонул в реке, как ждал приезда родителей, а до этого — сбегал, чтобы погулять по улицам Вызимы. Неважно, стала бы девушка слушать его или нет — Иан мог бы рассказывать ей это все мысленно, лишь бы она смотрела на него и улыбалась.

Волшебный момент прервал Геральт.

— Ты как здесь оказалась, Ласточка? — спросил он, и в его тоне было столько нежности, что сложно было представить, как она умещается в одном суровом ведьмаке.

Цири независимо пожала плечами.

— Императорское семейство прибыло в Боклер на Йульский бал при дворе княгини, — ответила она.

— И ты сбежала, — хмыкнул Геральт.

— Зачем спрашивать, если знаешь ответ? — Цири скопировала его усмешку, — Да, я сбежала. Решила, что без меня они отлично обойдутся. Пусть сегодня отдувается Фергус. Тем более, что он Анариетке нравится гораздо больше, чем я.

Лицо Геральта вдруг приняло каменное, непроницаемое выражение, и он выдал твердо, явно копируя кого-то:

— Какое вопиющее неуважение!

Цири звонка расхохоталась.

— У тебя это получается лучше, чем у него! — заявила она, уперев руки в бедра, — папá давно понял, что отчитывать меня — совершенно бесполезно. После выволочек дядюшки Весемира, его нудеж на меня совсем не действует.

— Чем ты так не угодила княгине, что она предпочитает общество семилетнего несмышленыша? — поинтересовался Геральт, покачав головой.

— Сказала, что в ее возрасте моя бабка тоже носила платья с высоким воротом, — ответила Цири с вызовом, — а папá на это возьми да засмейся.

— Какой скандал! — от сдерживаемого веселья золотистые глаза Геральта словно выцвели, став похожими на далекие зимние звезды.

Иан наблюдал за их разговором, не шевелясь, даже почти не дыша. И когда Цири наконец снова обернулась к нему, он невольно вытянулся, стараясь казаться повыше и про себя благодаря папу за добрые советы. Предстань он перед этой девушкой растрепанным и неумытым, пришлось бы сгореть со стыда.

— Поедешь со мной, — заявила ему Цири, — по пути расскажешь, что у вас тут творится.

Как можно было отказаться от такого предложения? Иан с готовностью кивнул, досадуя, что сам не может взобраться в седло. Но вместе с тем радуясь, что Цири придется его подсадить. В руках девушки обнаружилась неожиданная сила — почти как в руках Геральта. Она, пожалуй, могла бы усадить мальчика на лошадь одной левой, но вместо этого сложила руки лодочкой, и, когда он оперся на ее ладони стопой, подтолкнула его вверх, помогая усесться почти самостоятельно — так делали не взрослые, для которых Иан был просто обузой, лишним грузом в седле, а оруженосцы рыцарей.

— Держи поводья, — предложила Цири, устроившись сзади мальчика, — я буду отвечать за стремена, а ты — за направление, идет?

Иан, не помня себя от восторга, кивнул. Как удачно, что Геральт успел показать ему несколько приемов — теперь браться за управление большой серой лошадью Цири было совершенно не страшно.

Они снова ехали через поле, к тракту — ведьмак чуть впереди, иногда оборачиваясь к Цири, но больше ничего не говоря ей. Девушка же ударилась в расспросы. Ей было интересно совершенно все, что хотел рассказать Иан, и он рассказывал, почти не умолкая, обо всем подряд, и Цири лишь иногда задавала любопытные вопросы. Когда мальчик дошел до визита циркачей, девушка хмыкнула.

— Я зналась с одной труппой в Новиграде, — сообщила она, — хотела даже убежать с ними — и убежала бы, если бы могла.

— Я тоже мог бы убежать, если бы захотел, — серьезно ответил мальчик, — но не могу же я тут все бросить.

— Понимаю, — уныло вздохнула Цири, — не будь я той, кто я есть, уже крутила бы кульбиты где-нибудь под Марибором, а по вечерам сидела бы у костра с моими товарищами и не думала ни о чем, кроме завтрашнего представления.

— Но тебе нельзя? — спросил Иан тихо, заслышав в тоне Цири настоящую тянущую тоску — мимолетную, как утренний сквозняк, но пронзительную, как прикосновение льда к пальцам. И ему сразу захотелось развеять ее, сделать так, чтобы даже нотки ее не скользило в голосе девушки. Только не знал, как это сделать.

— Нельзя, — подтвердила Цири, — но вот идти на унылый бал для лицемерных стариков меня никто не заставит!

— Ненавижу балы! — искренне заявил Иан, и Цири наконец рассмеялась.

— С тобой я бы сходила, — кокетливо заявила девушка, — мы бы с тобой там навели шороху.

Она замолчала, продолжая широко улыбаться, а Иан боялся вдохнуть, чтобы не услышать, что девушка пошутила.

Белоснежный простор поля закончился, и теперь они ехали мимо ограды виноградника. Пожелтевшие лозы были припорошены снегом, но на вышедшем из-за горизонта теплом солнце их белые мантии таяли, превращаясь в полупрозрачную бриллиантовую корку. Неожиданно конь под Цири и Ианом заволновался, начал топтаться по мерзлой земле, норовя сорваться на дыбы. Иан отчаянно стиснул поводья, и ладони девушки накрыли его руки, помогая справиться с напором животного. Плотва, вырвавшаяся вперед на полтора корпуса, тоже застыла, повинуясь команде ведьмака, и Геральт, встав на стременах, огляделся.